Якеменко

С подачи одного из моих уважаемых коллег внимательно ознакомился с тем, что сегодня называется «военной прозой».

Ну что можно сказать…? Лучше, конечно, помолчать, как над гробом, но…
 
Авторы разные, но ощущение, что пишет один человек. Потому что у всех одинаковые и непреодолимые проблемы.

- Написано скучно, однообразно, уныло. Нет динамики, ритма, чувства слова. А самый простой способ скрыть бездарность текста на военную тему – густо залить пафосом. Что и происходит. В результате воины, похожие на ожившие памятники, выражаются или лозунгами (герой) или матом (брутальный герой), одним поленом гоняют сонмища врагов, а, умирая, произносят обличительную речь в адрес супостата, показываюшую хорошее знакомство с телеграм-каналами «патриотических поэтов». В целом основной герой такой прозы всегда плоский, безжизненный, словно чучело, из которого пытаются вновь сделать живой организм. Хорошо, если не откровенно карикатурный, словно из пародии на настоящую военную прозу.

- Сразу понятно, к какому роду войск принадлежит автор, так как он со всеми подробностями, расскажет об особенностях и деталях самолета, танка, ракетной установки с непременным обилием специальных терминов. Чтобы все знали, что он не просто погулять вышел, а специалист. Все это напоминает рассказ Рины Зеленой, соседом которой в санатории оказался машинист и пытался обаять ее увлекательными рассказами о паровозе: «Вместо двух эксцентриков сейчас ставят подвижной орбитный кривошип, а камень кулисы крепится иначе, не говоря уже о паре: перегретый пар давно уступил своё место…». В «военной прозе» то же самое. Если танк, то «трансмиссия на базе семискоростной планетарной коробки передач …», если самолет, то полетные характеристики … и т.д.

- Полное отсутствие опоры на предшественников. Видно сразу, что за этой «прозой» нет ни литературной традиции, ни элементарной начитанности (а ведь всяк, пытающийся писать военную прозу, должен близко к тексту знать «Они сражались за Родину», «Живые и мертвые», «Третья ракета», «В списках не значился», блокадные дневники Берггольц или Лихачева), ни человеческой культуры. Ничего нет. А ведь это исключительно важно. Описать бой так, чтобы все почувствовали напряжение, динамику, отчаяние задача, мягко говоря, очень непростая. Мало того, ужасы войны что в литературе, что в кино лучше передаются не в грохоте орудий, а в деталях (вспомните эпизод с сумасшедшим немцем из «Цитадели» Михалкова), масштаб как события, так и автора виден в малых формах (не случайно считается, что самый трудный жанр для писателя не роман, не повесть, а рассказ). А поскольку ничего этого нет, то много эмоциональности, мяса, крови, жути - нужно нагнать на читателя страху, чтобы, парализованный им, он не заметил отсутствия в тексте реальной жизни.

- Почти непременный мат. Современные «военные прозаики» искренне убеждены, что без него читатель никак не поймёт всей жестокости происходящего. Точно так же, как современный «режиссер» убежден, что без двадцатиминутной постельной сцены с визгами и охами зритель никак не дотумкает, что персонажи любят друг друга. То, что это неуважение к зрителю и доказательство творческой импотенции, убогости изобразительных языковых средств, они не понимают.

- Ну и, конечно, язык. Это что-то невыносимое и оскорбительное для русской литературы. И речь идет не только о фантастических словосочетаниях и неологизмах, которыми всегда славились назначенные «писателями». Помнится, Вышепушкина говорил, что «задача неприподъемна» и «Россия должна напряжиться», а Шаргунов рождал фразы: «событие уменьшается в размахе и свирепости», «храбрая бодрость», «с нервной яростью прозвенел малыш». Речь идет о неспособности хорошо, глубоко, умно написать простую фразу, создать ритм текста, его музыкальность, ввести полутона.

То есть все это, как писал Ю.Айхенвальд «не талант, но преодоление бездарности».

Неудавшееся преодоление.

Но уже славят, уже награждают членов своей тусовки (даже «национальную премию» придумали с откровенным названием «Своим»), заранее выжигая поле, на котором могло вырасти что-то талантливое. Настоящее.

Ремесленники.

Telegram

Якеменко

Памяти Инны Чуриковой.

Фрагмент из фильма «Цитадель», который лучше самого фильма.

www.tgoop.com/yakemenko/17145

8.8K viewsJan 11 at 09:06

С подачи одного из моих уважаемых коллег внимательно ознакомился с тем, что сегодня называется «военной прозой».

Ну что можно сказать…? Лучше, конечно, помолчать, как над гробом, но…
 
Авторы разные, но ощущение, что пишет один человек. Потому что у всех одинаковые и непреодолимые проблемы.

- Написано скучно, однообразно, уныло. Нет динамики, ритма, чувства слова. А самый простой способ скрыть бездарность текста на военную тему – густо залить пафосом. Что и происходит. В результате воины, похожие на ожившие памятники, выражаются или лозунгами (герой) или матом (брутальный герой), одним поленом гоняют сонмища врагов, а, умирая, произносят обличительную речь в адрес супостата, показываюшую хорошее знакомство с телеграм-каналами «патриотических поэтов». В целом основной герой такой прозы всегда плоский, безжизненный, словно чучело, из которого пытаются вновь сделать живой организм. Хорошо, если не откровенно карикатурный, словно из пародии на настоящую военную прозу.

- Сразу понятно, к какому роду войск принадлежит автор, так как он со всеми подробностями, расскажет об особенностях и деталях самолета, танка, ракетной установки с непременным обилием специальных терминов. Чтобы все знали, что он не просто погулять вышел, а специалист. Все это напоминает рассказ Рины Зеленой, соседом которой в санатории оказался машинист и пытался обаять ее увлекательными рассказами о паровозе: «Вместо двух эксцентриков сейчас ставят подвижной орбитный кривошип, а камень кулисы крепится иначе, не говоря уже о паре: перегретый пар давно уступил своё место…». В «военной прозе» то же самое. Если танк, то «трансмиссия на базе семискоростной планетарной коробки передач …», если самолет, то полетные характеристики … и т.д.

- Полное отсутствие опоры на предшественников. Видно сразу, что за этой «прозой» нет ни литературной традиции, ни элементарной начитанности (а ведь всяк, пытающийся писать военную прозу, должен близко к тексту знать «Они сражались за Родину», «Живые и мертвые», «Третья ракета», «В списках не значился», блокадные дневники Берггольц или Лихачева), ни человеческой культуры. Ничего нет. А ведь это исключительно важно. Описать бой так, чтобы все почувствовали напряжение, динамику, отчаяние задача, мягко говоря, очень непростая. Мало того, ужасы войны что в литературе, что в кино лучше передаются не в грохоте орудий, а в деталях (вспомните эпизод с сумасшедшим немцем из «Цитадели» Михалкова), масштаб как события, так и автора виден в малых формах (не случайно считается, что самый трудный жанр для писателя не роман, не повесть, а рассказ). А поскольку ничего этого нет, то много эмоциональности, мяса, крови, жути - нужно нагнать на читателя страху, чтобы, парализованный им, он не заметил отсутствия в тексте реальной жизни.

- Почти непременный мат. Современные «военные прозаики» искренне убеждены, что без него читатель никак не поймёт всей жестокости происходящего. Точно так же, как современный «режиссер» убежден, что без двадцатиминутной постельной сцены с визгами и охами зритель никак не дотумкает, что персонажи любят друг друга. То, что это неуважение к зрителю и доказательство творческой импотенции, убогости изобразительных языковых средств, они не понимают.

- Ну и, конечно, язык. Это что-то невыносимое и оскорбительное для русской литературы. И речь идет не только о фантастических словосочетаниях и неологизмах, которыми всегда славились назначенные «писателями». Помнится, Вышепушкина говорил, что «задача неприподъемна» и «Россия должна напряжиться», а Шаргунов рождал фразы: «событие уменьшается в размахе и свирепости», «храбрая бодрость», «с нервной яростью прозвенел малыш». Речь идет о неспособности хорошо, глубоко, умно написать простую фразу, создать ритм текста, его музыкальность, ввести полутона.

То есть все это, как писал Ю.Айхенвальд «не талант, но преодоление бездарности».

Неудавшееся преодоление.

Но уже славят, уже награждают членов своей тусовки (даже «национальную премию» придумали с откровенным названием «Своим»), заранее выжигая поле, на котором могло вырасти что-то талантливое. Настоящее.

Ремесленники.

BY Якеменко