tgoop.com/yakemenko/5835
Last Update:
Есть выдающаяся книга «Возле монастырских стен» авторства Сергея Волкова, одного из последних выпускников старой московской духовной академии. На мой взгляд, одна из лучших работ о Церкви и Троице-Сергиевой лавре периода революции. Волков знал Святителя Тихона, священномученика Илариона Троицкого, слушал лекции Флоренского, видел закрытие Лавры в 1920-х и ее открытие после войны, учительствовал, нищенствовал. Он умер в 1960-х, так и не обзаведясь семьей и всю жизнь проработав над дневниками и воспоминаниями, значительная часть которых пропала. Но даже то, что сохранилось и издано в виде указанной выше книги, поражает объемом знаний и изумительным языком, поэтичным, мягким и глубоким, которым отмечена эпоха модерна.
Но притягательно не только это. Ему заменили семью, бытовые удобства, друзей, круг общения книги. Это был человек, читавший всю жизнь запоем, добывавший в самые безотрадные годы по крупицам редкие, часто запретные книги, анализировавший их, вживавшийся в них, общавшийся с ними, как с живыми людьми. Чтение, систематизация прочитанного, анализ текстов и идей стали для Волкова главным и основным делом жизни.
Мне повезло ознакомиться с его многочисленными тетрадями, блокнотами, где он записывал все, что читал и хотел прочесть, комментировал, анализировал, делал выписки. Эти записи дают возможность понять круг чтения отечественного интеллектуала, сложившегося в начале прошлого века и дожившего в основной массе до 1960-1970-х годов (застой в стране во многом был связан с исчерпанием к 1970-м годам этого уникального слоя людей).
Записи содержат несколько тысяч (!) книг, брошюр и статей с XVIII и до середины ХХ столетия. Волков вспоминал, как он возвращался к книгам в трудные военные годы. «Я опять погрузился в мир познания и подлинно эстетического наслаждения. И опять, как когда-то в академические годы, я увлекся всем этим. Античный мир, Средневековье и Ренессанс; Гёте, Шекспир, Достоевский и Бальзак; персидские, японские и китайские поэты; история Китая и Египта, философские и археологические журналы, мемуары, труды, путешествия — все снова ожило для меня. Я читал новые и перечитывал старые книги… Книги — вещественные сгустки мирового разума и мировой души — вы были истинными учителями и спутниками жизни. Академия и Флоренский, символисты, мистики, мечтатели, визионеры, поэты, музыканты — вы радость и цвет мира, учителя, наставники, друзья, любимые и родные! Все люди, что близко соприкасались со мною, своей добротой, участием, лаской, мудростью влиявшие на меня, все учителя, друзья, знакомые, ученики, товарищи — вижу, помню и благодарен Вам» - так восторженно описывал он свое отношение к книгам. «Как я желал бы знать, - писал он, - что думают, что говорят сейчас такие люди как Ромэн Роллан, Морис Метерлинк, Кнут Гамсун, Бернард Шоу, Герберт Уэльс, Олдингтон, Фейхтвангер? Какие книги они напечатали, что сказали об этой войне и вообще о людях и жизни наших дней? И я — современник этих талантливых и глубоко уважаемых, дорогих моему уму и сердцу людей — не слышу их голоса и их биения сердца «в такие дни». Обидно и горько. А разную болтовню слышишь со всех сторон, и по радио, и через газеты и журналы...»
Среди тех записей, что приходилось видеть, есть целые разделы – поэзия (Княжнин, Соловьев, Агнивцев, Мережсковский, Северянин, Гумилев, Пастернак, Тэффи и еще десятки имен), история искусств, проза (сотни названий – от Олеши, Ильфа и Петрова, Белого, Антокольского, Вересаева до Моруа, Гашека, Локка), древняя история, средневековая история, новейшая история, библиография и, наконец, философия – русская и западная, которые он знал блестяще. Он делал тщательные выписки из разных книг о тех, кого знал – прежде всего, о Флоренском, которого боготворил. Это не считая самой разной периодики и случайных брошюр и статей. Отдельно был составлен список «книг, которые мне хотелось бы иметь». Среди них Мандельштам, Муратов, Мариенгоф, Роллан, Ницше, Шпенглер…
Чтобы «почувствовать» то далекое, трагическое, густо насыщенное и прекрасное время, надо прочесть не так много авторов. Среди них, без сомнения, Сергей Волков.
BY Якеменко
Share with your friend now:
tgoop.com/yakemenko/5835