Я тут снова триггернулась об очередной совет от очередной организаторки пространства на тему: чо делать со всеми этими уродскими книжками, если не можешь выкинуть их к чертям они тебе дороги?

Ладно ещё когда велят расставить книги сугубо по цвету. Смотрится нарядненько, и даже ориентироваться можно. Мне бы мешало, что всё вразнобой, и там, допустим, два романа Ричарда Руссо стоят на синей полочке, а один — на красной (и вообще я люблю книжную пестрядь). Но кому-то, не исключаю, будет хорошо и удобно (и на фоточках эффектно).

Я даже как-то могу понять (пусть и с трудом) рекомендацию обернуть все (все, вы представьте!) книги в светлую бумагу (можно ведь проставить номерки и — pardon my French — каталогизировать всё это дело). Переплёл же мистер Пипс свою обширную библиотеку заново исключительно во имя красоты и порядка. Но Пипс там вообще с оформлением и расстановкой упоролся немножко — вы почитайте при случае про его книжные шкафы. И (про) самого Пипса тоже, если вдруг не, он клёвый.

А вот что совсем не клёво — это переставлять все книги корешком назад, страницами вперёд. Всякий раз фигею, как вижу этот чудо-совет. Нет, если у человека полторы книги, можно и так, не запутается, наверно. Но если книжек сотни или, скорее, тысячи? Организаторка пространства вот рекомендует сначала сфотографировать книжный шкаф as is, а потом сверяться с фоточкой в своих поисках. Невероятно удобно, чо.

Ну да, ну да, когда-то в европейских библиотеках книги ставили корешком внутрь, а к каждому шкафу крепили список содержимого, и жили же как-то. Так там и книжки цепью к полке приковывали, например — тоже, знаете ли, своего рода лайфхак для поддержания порядка.

Знаю, почему меня немного коробит эта тема. Я уже ворчала тут по поводу фальшивых книг для украшения интерьера. Тут у меня сходные ощущения. Мне кажется, библиотекой, где не видно названий книг, сложно пользоваться. И это создаёт (вполне может быть, что и неверное) впечатление, что ею и не пользуются вовсе, не читают книг — они здесь предмет обстановки, декора. И это будто бы лишает книги их смысла.

В общем, я просто волнуюсь за книжечки. Хочу, чтобы во всех шкафах мира они стояли лицом к читателю. Даже если это на самом деле их спина — корешок.

В XIX веке в Европе одно время считалось модненьким расписывать стены и двери изображениями книг — не в целях выдать подделку за настоящую библиотеку, нет, а просто для красоты. При этом книжки рисовали с названиями, а не вот безликие корешки.

И вот, значит, тогдашний герцог Девонширский решил быть в тренде и заказал роспись двери в реальной библиотеке поместья Чатсуорт-хаус, но сам как-то не смог или не захотел придумать заглавия для нарисованных томов. Почему не велел художнику использовать названия уже существующих книг, неизвестно. Возможно, хотел подчеркнуть, что книжки-то выдуманные.

На помощь герцог призвал поэта и юмориста Томаса Худа, ну и тот насочинял ему всякого вроде «Шотландский Боккаччо Д. Камерона», «Несколько крепких слов о ругательствах» и проч. Не то чтобы прям обхохочешься, конечно, но забавно.

А я подумала, что герцог-то мог просто открыть Рабле и немного сэкономить, хаха. Ведь у Рабле есть чудесный (и внушительный!) список «прекрасных книг, находящихся в библиотеке монастыря св. Виктора», о которых Пантагрюэль был «чрезвычайно высокого мнения». Там правда есть из чего выбрать!

Ну вот хотя бы: «Горчичник покаяния», «Башмаки терпения», «Сила, притягивающая к сыру», «Богословская мышеловка», «Корзинка нотариусов», «История алых духов», «Гнездо созерцания», «Подлокотник старости» или там «Хитроумнейший вопрос о том, может ли Химера, в пустом пространстве жужжащая, поглотить вторичные интенции».

По-моему, отлично подходит для нарисованной библиотеки. Наверное, герцога Девонширского смутил «Намордник для дворян».

…Что тем временем делало время?
Прислушивалось сначала.

Потом ему, видимо,
Надоела моя персона,

И стало оно искать,
Чем бы еще заняться.

Поскребло на стене пейзаж,
Заглянуло на кухне в кастрюлю,

Пошепталось о чём-то со мхом
На черепицах крыши

И всю ночь до утра
Пряталось среди дождевых капель.

Утром, когда взошло солнце,
Время не угомонилось.

Это, наверно, оно
В безоблачном небе смеялось.

И уж конечно, это оно
Посвистывало в лесной чаще.

(Эжен) Гильвик

{перевод с французского Мориса Ваксмахера}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

В контексте недавней заметки панк-редактора (и комментов) тоже вспомнились два предисловия, которые оставили меня…ну, скажем, в недоумении.

В предисловии к «Подменышу» Джой Уильямс, роману, который
«не поняли и не приняли»
в 1978, Карен Рассел, почти полностью сливает сюжет и щедро делится своими гениальными мыслями про. Ну ладно, скажем ей спасибо за то, что она «вновь открыла» нам недооценённую книгу, но почему бы не поведать об этом хотя бы в послесловии, если уж так хочется похвалиться, позволив читателю самому всё узнать и подумать, «что хотел сказать автор»™.

С крошечным предисловием Игоря Мокина к роману “LoveStar” Андри С. Магнасона будто бы всё норм. Переводчик не пересказывает сюжет, не интерпретирует его, а всего лишь заботливо предупреждает, что книжка-то не новенькая, так что не надо воспринимать её как злободневную сатиру, мол, двадцать лет назад это было просто воображаемым будущим, и будущее уже наступило.

Но общий тон и фразы вроде «невольно впадёте в заблуждение», «именно так и следует читать этот роман» мне показались такими, знаете, назидательными, словно переводчик говорит с читателем свысока и немного снисходительно, как усталая и терпеливая учительница. Впрочем, увидев последний абзац, где читателю «напоминают», что за фигня у исландцев с «фамилиями», понимаешь: нет, не показалось. Тебя и правда решили немного поучить, а то вдруг в именах запутаешься и текст воспримешь не как положено, ай-яй-яй.

Вот думаю, неслучайно Лев Евгеньич Хоботов «держал Орловичей с предисловием» (и Милочка Людочка тут не при чём): ты поди напиши и завлекательно, и глубоко, и без спойлеров, и не душно, и не навязывая читателю свои личные интерпретации. Поэтому я чаще всего читаю предисловия после собственно книги — так надёжней, что ли.

Вот сейчас поняла, что забыла про LoveStar в книжных итогах. Хотя про «Ящик времени», тоже Магнасона, написала.

Про LoveStar только забавность одну тут упомянула как-то, а про книгу рассказать так и не собралась, хотя грозилась.

Маякните, если интересно.
Может, и напишу.

Приснилось, что родители Алисы Селезнёвой — оккультисты.

Мама тусит в каком-то ордене типа Бене Джессерит, поэтому в книгах её и нет, а профессор Селезнёв занимается демонологией и прочим — в миру.

Живут они всё в той же прекрасной социалистической Москве будущего, где есть супертехнологии и освоение космоса, вот это всё, а всякое оккультное — не запрещено, но чрезвычайно секретно. Поэтому, скажем, демона Громозеку выдают за инопланетного профессора-археолога, а путешествия в и н ы е миры, в которые Селезнёв вынужден брать дочь, выдаются за обыденные космические полёты.

Кстати, механик Зелёный — из Туата де Даннан, но Алисе это тоже знать необязательно. До поры до времени.

#уцарямидасаослиныеуши

Андрей Алексеевич, прекраснейший, лукаво пишет о чистой филологической радости

Утренняя песня

Любовь тебя завела, как золотые часики,
Акушерка тебе пошлёпала пяточки, и твой крик
Занял место среди стихий.

Мы хором обрадовались тебе. Новое изваяние.
На музейном сквозняке твоя нагота оттенила
Нашу прочность. Вокруг тебя мы как стены.

Я тебе мать не больше,
Чем облачко, что отражает
Собственное исчезновение на ветру.

Твоё мотыльковое дыхание
Всю ночь мерцает средь алых роз. Я проснулась.
И в ушах гудит далёкое море.

Крик — и я сползаю с постели, грузная, как корова,
Пёстрая в викторианской ночной рубашке.
Твой кошачий чистенький ротик раскрыт. Квадрат

Окна, белея, глотает звёзды. А ты обновляешь
Свою пригоршню звуков;
Ясные гласные пляшут, словно воздушные шарики.

Сильвия Плат
{перевод с английского Андрея Сергеева}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Тут будто бы к слову придётся мой старенький текст про «Седьмую функцию языка».
Да, я всё ещё не теряю надежды перетаскать сюда свой архив из удалённого акка в запретной соцсетке.
Да, раньше у моих книжных постов непременно были заголовки.
Да, сейчас бы я написала о книге немного иначе, но пусть будет, для истории.

СЕМЬ ВЁРСТ — НЕ КРЮК

Семь.
Семь фанфиков.
Семь фанфиков про — pardon my French — Драмиону пришлось прочесть, пока я читала «Седьмую функцию языка» Лорана Бине. Роман подействовал на меня как визит в парфюмерный отдел, где я вдохнула сто ароматов подряд, не считая странной взвеси, которой пропитано всё вокруг. Раз уж мне хотелось продолжать эту атаку на восприятие, нужно было время от времени выходить на свежий воздух — туда, где всё незамысловато и прозрачно, а Малфой с Грейнджер lived happily ever after.

Это была зануднейшая изо всех книг, это была комичнейшая изо всех книг — подражание диккенсовскому кадансу может затянуться, потому что прекрасный бесстыдник Бине создал воистину противоречивую вещь.

«Седьмую функцию» можно читать как обычный детектив: следить за расследованием убийства (sic!) Ролана Барта, пропускать запутанные пассажи «за семиотику», радоваться рассованным по тексту понятным шуточкам (вроде той про «чернокожего паренька с Гавайев»). Секса и похоти в книге тоже предостаточно — на любой вкус.

Можно наморщить ум и гуглить всё подряд: гляди-ка, Альтюссер и правда убил свою жену, зато этот философ ни фига и не умер, у Якобсона — реально куст на голове, так, погодите, перформативность и перлокутивность — это что, не одно и то же?!

Особый «праздник повествования»™ Бине приготовил для тех, кто в теме. Да, он громоздит невероятное количество персоналий — тем, кого пугало семейство Буэндиа, эту книгу, пожалуй, лучше пропустить. Да, он много цитирует, пересказывает, перевирает и не проявляет ни малейшего «уважения» к тем, о ком пишет: ни к выдуманным персонажам, вроде комиссара Байяра, ни к реальным лицам — Фуко, Кристевой, Эко, а уж как досталось бедняге Соллерсу!

Но как же здорово копаться в тексте, ликовать, что расшифровал очередной прикол «для избранных», удивляться, как крепко сплетены в романе реальность и вымысел, насколько выверено и точно сработана вся его конструкция — и захочешь не деконструируешь, хе-хе. Зато интерпретировать можно до потери пульса.

Ощущения от прочитанного у меня в стиле: «усталые, но довольные мы вернулись домой». Это было хорошо, но повторить я готова, если нарою ещё годных «Драмион», чтобы тщательно проветривать мозги.

#из_кармана {2019}

Собралась было в честь 1 июня забацать список книжечек, прочитанных мною в детстве (лет до 18), которые, как мне видится отсюда, повлияли на меня как на человека и парохода читателя. Но, во-первых, увязла, а во-вторых, поняла, что ничего такого прям необычного, о чём стоит немедленно поведать миру, в этом списке и нет. Его составление — эдакое упражненьице для себя одного.

Зато, разбирая архив со старенькими текстами, вспомнила про первую книгу, совместно прочитанную нашим книжным клубом, в 2018. Она как раз про детство. В самый раз для сегодняшнего дня. И название — чудо как хорошо!

On the fairest time of June.
                      Keats

Ещё помидорной рассаде
большие нужны костыли,
и щели в искрящей ограде
вьюном ещё не заросли;

ещё предзакатные краски
легки как однажды в году,
и пух одуванчиков майских
не тонет в июньском пруду.

Но так сумасшедше прекрасна
недолгая эта пора
и небо пустое так ясно
с вечерней зари до утра,

что, кажется, мельком, случайно
чего ни коснется рука –
и нет, и останется тайна
на пальцах, как тальк с мотылька.

О, лучше не трогай, не трогай.
Что правды? Иди как идёшь
своей легкодумной дорогой
и тайны чужой не тревожь.

Довольно с тебя и окрайны,
и неба, и вспышек гвоздик.
Ты, может быть, сам не без тайны,
но, к счастью, её не постиг.

Олег Чухонцев

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Вместо того, чтоб написать что-то про список финалистов Большой книги (мимо лонга которой я прошла), возьму пример с художника Эдварда Гори, который невозмутимо возлежит в окружении книг и котиков, пока все считают его Хемингуэем.

#котэнт

Потому что был и остаётся рок-звездой🎉

Как-то так, да

Там за забором — клубника.
Он невысокий совсем —
если отважусь, я перелезу.
Я перелезу и съем.

Если запачкаю фартук,
ведь заругает Бог!
- Если бы Бог был мальчик,
через забор за клубникой
слазил бы. Если бы смог.

Эмили Дикинсон
{перевод с английского
Андрея Пустогарова}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам