Почему троллейбусы в Москве заменили электробусами?

Об этом вышла великолепная статья Егора Мулеева в журнале Urban Planning.

Егор показывает, что вульгарное объяснение через лоббирование чьих-то денежных интересов («ищите ‘Батурину’») здесь не проходит. Как не проходит и объяснение через позицию транспортных чиновников, формирующих программу развития ОТ, или экспертов, которые могли бы научно обосновать преимущества электробусов перед троллейбусами.

Напротив, сначала появляется политическая воля мэрии, которая затем уже создаёт:
— и необходимые рыночные процессы, которые потом начинают выглядеть как экономический интерес лоббистов,
— и обосновывающую (задним числом) экспертизу транспортников,
— и сопроводительный пиар, который должен убедить москвичей, что электробусы это прогрессивно, а троллейбусы это совковое старьё.

Дальше логично спросить, откуда тогда взялась сама воля мэра на это решение? А этого мы не узнаем, пока не выйдут какие-нибудь мемуары с пересказами закрытых совещаний и бесед с Собяниным. В гиперцентрализованной системе московской власти у нас нет никаких шансов узнать, как принимаются такие решения, пока об этом не расскажет кто-то из узкого круга участников.

Эта статья кажется мне чрезвычайно интересной не только как исследование московской власти, но также в качестве иллюстрации более общего тезиса о том, что политическая воля предшествует всевозможным экономическим и экспертным обоснованиям, которые играют роль рестроспективной рационализации. Недавно я писал про ещё один блестящий пример такого рода из датской урбанистики, где нет такой авторитарной централизации, но логика соотношения власти и знания та же.

***
Так вышло, что мы с Егором немного знакомы. Он брал у меня интервью о моей депутатской практике взаимодействия с Дептрансом для своего исследования. Но, честно говоря, тогда он в итоге рассказал мне больше интересного и содержательного, чем я ему, так что обвинения в предвзятости не принимаются.

Я давно почитываю Егора, ещё со времён Openleft. Из более публицистического очень рекомендую вот эту заметку о приватизации транспорта и маршрутках: «Мы с Вадиком посидели и решили вот так».

В субботу в Шанинке пройдёт открытый ридинг по книге Дэвида Гребера «Утопия правил». Мы с Анастасией Плинер и всеми участниками пойдём по тексту Гребера, чтобы обсудить проблемы бюрократизации, социальных утопий, воображения и структурного насилия.

«Утопия правил» несколько лет лежала у меня на полках в ожидании своего часа и даже немного обуглилась от моих постоянных голодных взоров. И вот наконец-то её время пришло.

Для участия в ридинге нужно зарегистрироваться по ссылке, заранее прочитать книгу и прийти в субботу, 25 мая к 17.00 в Шанинку на Газетный переулок с паспортом (для КПП). Приходите!

В четверг, 30 мая буду в Белграде и прочитаю открытую лекцию в независимом книжном Dobar Dabar Books.

Лекция будет про политические реформы в России 1990-1993-х годов — то есть про «девяностые». Поделюсь материалами своего текущего исследования истоков сверхцентрализации городской власти в Москве.

Если кто-то из вас вдруг в Белграде, приходите увидеться и обсудить насущное. Начало в 20.00.

Мой товарищ Глеб Бабич решил выдвигаться в Мосгордуму. Мы с Глебом знакомы со времён кампании против фанзоны в МГУ 2018 года, он тогда строил независимое студенческое самоуправление на Биофаке. Потом Глеб занялся местной политикой у себя в Тёплом Стане, баллотировался там на муниципальных выборах в 2022 году с платформой «ВыДвижение». С 2019 года активно участвовал во всех наших избирательных кампаниях. И вот решился на свою большую кампанию в этом году. Не могу не поддержать его.

Для регистрации самовыдвиженцем ему надо будет собрать больше 5 тысяч подписей избирателей округа (районы Тёплый Стан и Коньково), что очень сложно.

Если вы хотите получить опыт работы на избирательной кампании, записывайтесь в штаб Глеба:
сборщиками — для тех, кто готов работать вживую на округе,
либо на удалёнку — там много ролей.

Это хороший вариант получить опыт в предвыборном штабе без лишних компромиссов. Пока это вообще единственный приличный кандидат в этом году в Москве из известных мне, таковым скорее всего и останется.

Неожиданные новости

Обстоятельства сложились так, что мы с уважаемой Анной Нижник теперь будем соруководителями программы «Политическая философия» в Шанинке. Этой программой много лет руководили Григорий Борисович Юдин и Андрей Андреевич Олейников, которые оказали нам доверие и передали эстафету.

В новых условиях есть миллион препятствий для продолжения такой программы. Однако в её коллективе нашлись люди, которые посчитали, что сдаваться так просто нельзя и нужно попробовать. Тут огромный вклад Владиславы Шаповаловой, она с нами на фотографии.

Наша задача состоит в том, чтобы максимально сохранить преподавательский состав (и даже усилить его местами), принципы образовательного процесса и высокие требования к студентам, которые сложились ещё во времена манчестерского диплома.

Когда я сам учился и защищался на этой программе, мне казалось каким-то невероятным чудом, что такое вообще существует. Когда я начал читать там свой курс, я ещё раз убедился в этом, глядя на студентов и коллег. Теперь я чувствую обязанность воспользоваться возможностью для сохранения этого уникального места, которое дало мне так много и может ещё больше дать другим.

И вы можете нам в этом помочь.

Мы открыли набор и стараемся дотянуться до максимального числа потенциальных абитуриентов — то есть тех, кто хочет разобраться в современной политической теории и стать самостоятельным исследователем в этой области. Если у вас есть знакомые, которым это может быть интересно, то, пожалуйста, расскажите им, что 15 июня будет день открытых дверей.

Сложность в том, что программа платная и стоит, на мой взгляд, немало. Но пока это единственная возможность для получения такого образования в России, к сожалению.

Обратите внимание, что учиться на программе можно дистанционно из любой точки мира. Занятия проходят очно в аудиториях Шанинки, но мы подключаем онлайн тех, кто не в Москве.

Вы очень поможете, если расскажете о программе в своих соцсетях. А я готов ответить на любые уточняющие вопросы.

Какую демократию хотели построить «демократы»? Открытая лекция об истоках политических противоречий «90-х» теперь и в Москве

Осенью 1990 года по Москве ходит брошюра с небанальным названием «Что делать?». Её автор Гавриил Попов — ближайший сподвижник Ельцина, недавно избранный председателем Моссовета, и будущий первый мэр Москвы — формулирует программу демократической оппозиции. В течение следующих трёх лет они одолеют КПСС, демонтируют советскую систему и учредят политические институты Новой России, существующие по сей день.

Какую политическую систему вместо советской хотели построить «демократы», взявшие власть? Как формировались их представления о желаемом демократическом устройстве для свободной России? Наконец, почему получившаяся политическая система оказалась склонна к сверхцентрализации и концентрации власти?

В поисках ответа на эти вопросы я исследую историю становления городской власти в постсоветской Москве, которая теснейшим образом переплетается с учреждением центральной власти и нового государства. На лекции я поделюсь некоторыми материалами и находками. Мы погрузим программный текст Попова в конкретные историко-политические обстоятельства, чтобы понять природу постсоветской политической системы через её генеалогию.

14 июня, 19.00, библиотека Шанинки, Газетный пер., 3/5. Для прохода нужно зарегистрироваться по ссылке и взять с собой паспорт.

Как я и предполагал полтора года назад, в 2024 году Москва полностью переходит на электронное голосование. Такое решение приняла только что ЦИК.

Вопреки распространённому мнению, я не думаю, что это дорога к полной рисовке результатов голосований. Всё устроено сложнее. Хотя я и допускаю, что в какой-то момент система может свернуть к такой деградации, где выборы редуцируются до администрирования программы на компьютере. Это вернёт политическую силу голосований, ныне успешно купированную, и будет означать конец электорального режима.

UPD. Милосердов всех дезинформировал, ЦИК принял рядовое решение про ДЭГ. Что, впрочем, не меняет сути: бумажное голосование стремительно минимизируется в пользу электронного. Не сегодня, так завтра.

Получил ответ из колонии от Бориса Кагарлицкого. Хотел бы провести исследовательское интервью с ним как с депутатом Моссовета 21-го созыва (1990-1993 годы) для своих материалов о генеалогии московской власти. Но реальность наша такова, что приходится ограничиваться вопросами по тюремной переписке. И это ещё не худший вариант.

Написать Кагарлицкому в колонию можно через ФСИН-письмо по адресу: Тверская область, ИК-4 город Торжок, Кагарлицкий Борис Юльевич, 1958 г.р.

В следующий вторник, 9 июля пройдёт день открытых дверей программы «Политическая философия» в Шанинке. В этот раз полностью в онлайне

В моём понимании, политфилософия сейчас одно из немногих чисто интеллектуальных занятий, которые не являются побегом из гнетущей политической реальности.

Конечно, и политфилософией тоже можно заниматься эскапистски (без осуждения, это иногда генерирует очень значимые труды). Но политфилософия обычно сама напрашивается на прямое осмысление терзающих многих вопросов: что за политический режим у нас сложился, и какие у него перспективы; почему арабо-израильский конфликт раскалывает наше общество так, как мало какой другой; что происходит с еропейской партийной системой и что, чёрт возьми, происходит на президентских выборах в США и так далее многое другое.

Если вы хотите найти в своей жизни место для того, чтобы начать систематически разбираться в таких вещах или даже научиться делать самостоятельные политические исследования, то приходите знакомиться с нашей программой на день открытых дверей. Там мы расскажем о курсах, особенностях образовательного процесса по британским стандартам и условиях поступления.

Напомню, что учиться у нас можно в онлайне из любой точки мира. Занятия проходят в аудиториях Шанинки в Москве, но мы подключаем к ним дистанционных студентов в «гибридном» формате.

Подробности и регистрация на день открытых дверей по ссылке.

«Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина»

Вопрос «как не допустить этого снова?» стал лейтмотивом политических дискуссий в российской оппозиции. И это важный шаг вперёд по сравнению с рефлекторными судорожными метаниями в попытках поменять всё здесь и сейчас. Готовность думать на десятилетия вперёд и видеть за деревьями новостного потока лес общественно-политических структур — это результат интеллектуального созревания, пусть и несколько запоздавшего.

Однако и у этого образа мысли есть свои границы, которые надо будет преодолевать на следующем этапе развития. А именно проблема в том, что его генералы готовят нас к прошлым битвам.

Как мотивируют свои проекты будущего его авторы? Смотрите, говорят они, в 1990-таком-то году у демократической части общества в решающий момент не было образа желаемого демократического устройства, поэтому-де собрать удалось опять только автомат Калашникова. Теперь мы должны подготовиться и вовремя дать программу.

Проблема в том, что наше будущее не будет попаданческим прыжком в прошлое с возможностью всё переиграть. Мы помним, конечно, что революции любят вызывать «духов прошлого, заимствуют у них имена, боевые лозунги, костюмы, чтобы в этом освящённом древностью наряде, на этом заимствованном языке разыграть новую сцену всемирной истории». Но не стоит понимать это слишком буквально.

Реальные конфигурации политических сил в условиях борьбы за власть будут диктовать свои потребности, в которых может не найтись места для априорных образов будущего и конституций. А там, где они окажутся востребованы, действующие лица будут интерпретировать их в своих инструментальных интересах, так что авторы и не узнают своего детища.

(К слову, в конце перестройки программы и конституции на самом деле были в изобилии, но не нашли применения по обозначенной причине. Но это требует от меня отдельного доказательства.)

Думаю, что следующим этапом интеллектуального развития оппозиции будет уход от синдрома упущенных в прошлом возможностей и открытие мышления о политике как о борьбе и о программах как инструментах в ней. Но для этого сначала должны произойти изменения в мире вещей, а не идей.

Эффект политической колеи

В богатом идейном ландшафте поздней перестройки было, конечно, место и для течения сторонников «авторитарной модернизации» — идеи перехода к либеральной демократии через промежуточный этап авторитаризма. В самом общем смысле она подразумевает, что для проведения радикальных реформ нужна сильная власть, способная действовать быстро, решительно и без оглядки на общественное сопротивление. Её публичным манифестом стало интервью А. Миграняна и И. Клямкина с характерным заголовком «Нужна «железная рука»?» (1989). Непубличным — аналитическая записка «Жёстким курсом» за авторством А. Чубайса и др. (1990).

И тут есть одна загадка.

Как мы знаем, российские реформы в итоге пошли по линии авторитарной модернизации, что определило политический режим постсоветской России. При этом сами политические лидеры, строившие новую Россию, изначально едва ли испытывали прямое влияние этих идей. К приходу Гайдара, который открыто руководствовался ими и дал им свой извод, определяющая часть политической работы уже была проделана. Так и Чубайс на самом деле не был тем, кто дал идейную основу политикам Дем. России в битвах 1989-1991 годов. Он подхватил и завершил эту работу в духе своих идей в команде Ельцина существенно позже.

Как вышло, что течение авторитарной модернизации изначально не имело реального идейного влияния на политику (и даже отвергалось некоторыми лидерами) и тем не менее стало её практикой? Обычно на это говорят, что оно соответствовало стихийной идеологии победивших либералов и просто не было артикулировано в их головах. Но я бы добавил к этому один механизм.

Думаю, что причина в своего рода «эффекте колеи» на политическом пути победившей в 1990-1991 годах коалиции. Команда Ельцина практиковала такую модель политической борьбы, которая к концу 1991 года сама определила их политический выбор в пользу авторитарной модернизации. Двумя годами ранее в ходе борьбы за советы они вряд ли сами сделали бы такой выбор. Но в решающий момент осени 1991-го (а затем и 1993-го) более демократические решения уже не подходили им, потому что они слишком много инвестировали в усиление исполнительной власти ради эффективной борьбы с коммунистическими элитами.

Только, умоляю, не надо ассоциировать здесь «эффект колеи» с теориями обречённости России в духе Аузана. Мой поинт не в том, что другого выбора не было, а в том, что средства достижения целей в какой-то момент стали деформировать сами цели.

Представьте, что вы хотели создать кооператив, имея в виду цель труда без эксплуатации. Вы быстро освоили способы повышения эффективности производства и продаж, что позволило расшириться и привлечь новых участников. Но вскоре вы приходите к необходимости снижать зарплаты и повышать нагрузку, потому что такова логика эффективности и выживаемости бизнеса на рынке. В результаты вы стоите перед выбором: перейти к эксплуатации или закрыться, оставив людей без работы. Для решения дилеммы вы привлекаете готовую рыночную идеологию, которая ещё недавно была вам неблизка или вовсе неизвестна. То есть вы сначала стали её практиком, а потом идейным приверженцем.

Что-то похожее, на мой взгляд, произошло с ельцинскими либералами. На старте они не имели в виду каких-то целей и идей, которые явно противоречат авторитарной модернизации, но также они не были и её сторонниками. Предположу, главная причина отсутствия контроля за своей «колеёй» — это идейная рыхлость и политическая близорукость. Ничего неизбежного в этом не было и нет.

В этом году на выборах в Мосгордуму стала популярна рисовка подписей у независимых кандидатов. Самые яркие примеры — Иван Мокшин (округ 39), Юлия Харченко (округ 13, где сняли Максима Круглова) и Денис Папин (29 округ, вылетел со скандалом из партии).

Хочется проговорить в связи с этим очевидную вещь.

Подделка подписей наносит вред всему обществу, потому что закрепляет убеждение многих людей в том, что политика это грязное дело. Есть политики, которые своим трудом и поступками годами по копеечке вытаскивают общество из болота деполитизации и возвращают людям веру в политические действия, часто ценой свободы и даже жизни. А есть проходимцы, которые своим дешёвым махинаторством перечёркивают эти усилия. После их работы становится сложнее возражать тем, кто говорит, что все политики одинаково нечестны и равнодушны к реальным проблемам людей. Они способствуют истинности этого утверждения.

Подчеркну, что это не морализаторство и пуризм, а обыкновенная прагматика и, прости господи, политический здравый смысл. Даже если этим персонажам кажется, что с помощью махинаций на выборах они смогут построить потом что-то хорошее и полезное, то это глубочайшее заблуждение. Они утонут в своём шарлатанском киселе и будут затягивать вас вместе с собой. Нет ни одной разумной причины закрывать на это глаза. Надо зарубить где-то у нас на носу: электоральное заигрывание с мэрией ведёт в ад, а лёгкой дорожки в рай не существует.

19 июля не стало антрополога Джеймса Скотта.

Его «Seeing Like a State» (на русском вышла как «Благими намерениями государства») в своё время произвела на меня большое впечатление и убила во мне последние остатки веры в этатистский путь рационального обустройства общества. «Социальную таксидермию» и «метис» с тех пор ношу с собой. А вот его критику марксизма не могу принять.

Хотя меня никогда не интересовала ни антропология сама по себе, ни коронные темы Скотта — крестьянство, Юго-Восточная Азия и всё такое, — но он всё равно постоянно был важным героем моего интеллектуального мира. То с критикой «высокого модернизма» и интерпретацией «урбанистического поворота» Джейн Джекобс, то с дебатами о природе власти и подчинения с Тилли.

На русском до сих пор не изданы некоторые наиболее важные, на мой взгляд, его работы. Но есть одна особенная — тоненькая «Анархия? Нет, но да!». Откройте её, если хотите познакомиться и поговорить с ним о политике.

Можно ли построить демократию «железной рукой»?

Такой спор развернулся на страницах «Литературной газеты» в 1989 году. Всё началось с интервью политологов Андраника Миграняна и Игоря Клямкина, в котором они защищали идею перехода СССР от тоталитаризма к демократии через авторитаризм — диктатуру сильного лидера, который будет проводить реформы «железной рукой».

С продемократических позиций им отвечал ещё один лидер перестроечной интеллигенции Леонид Баткин. Потом в дебаты вступили другие комментаторы, а в редакцию «ЛГ» полетели сотни писем простых читателей.

Риторическая победа в итоге явно была за антиавторитарной позицией Баткина. Это заметно и по ответвлениям дискуссии в других изданиях, и по последнему слову Миграняна и Клямкина. Но исторически мы на >35 лет провалились в диктатуру «железной руки», в свете чего эти споры сейчас читаются совсем иначе.

Но с чего вдруг летом 1989 года пошёл разговор о «железной руке»? Дело в том, что накануне Горбачёв «развёл» партию на создание нового верховного органа власти — Съезд народных депутатов — и конкурентные выборы в него. Хотя Горбачёв и получил на выборах послушное большинство и стал председателем ВС СССР, быстро стало ясно, что он выпустил джина из бутылки: Съезд не был так же управляем, как партия, а электоральные тендеции наводили ужас на номенклатуру (напр., Ельцин получил 91,5% голосов, шёл от Москвы против ресурсного директора ЗИЛа).

Для одних это был огромный шаг к демократизации, а для других — угроза перестройке. Среди последних и пошли разговоры о том, что для продолжения реформ Горбачёву нужно освободиться от пут Съезда. Вокруг этого в действительности и крутилась вся дискуссия — должен ли Горбачёв прижучить демократию ради демократии.

Но у Горбачёва не было достаточной поддержки, поэтому идея выглядела неубедительно. Зато когда через год РСФСР возглавит суперпопулярный Ельцин, либералы вернут идею «железной руки», переделанную под себя: добьются введения поста президента, сверхполномочий для него, а в конце и суперпрезидентской конституции.

Политолога и моего старого товарища Илью Матвеева сегодня признали иноагентом за антивоенные комментарии в оппозиционных медиа.

Несмотря на то, что это событие сейчас резко повысит его медийность и авторитет в оппозиционной среде, суммарно от этого будет больше неприятностей. Иноагентство постепенно превращается в полноценную репрессивную меру. Так что не поздравляю, а выражаю Илье поддержку. Новость плохая.

Для тех, кто внутри путинских элит ещё рассчитывает построить в России что-то центристское после Путина, это ошибка. Выключая из политического поля таких умеренных и договороспособных людей, как Илья, они повышают шансы всевозможных радикалов.

Но Илья так просто никуда не выключится, конечно.