Друг ситный

Практически одновременно с началом Великой Отечественной Войны советский режиссер Сергей Эйзенштейн начал работать над фильмом об Иване Грозном. Эта картина, которую стоит посмотреть хотя бы ради одного эпизода — пир опричников. Если бы Эйзенштейн снял фильм немного раньше, и руководство Третьего рейха сумело бы посмотреть этот короткий отрывок, то, возможно, не было бы ни Прохоровки, ни Сталинграда, ни Курской дуги. Восточный фронт стал бы плотно ассоциироваться с кровавыми блинами и улыбающимися масками Мокоши, в которых лихо выплясывают какие-то туманные люди. Стоит ли с ними связываться?

Пир и пляска опричников — это страшный русский хоровод, который во всем своем ужасе и наготе сумел запечатлеть еврейский гений. Даже на кинопленке танец выглядит предельно жутко. Растекается как ртуть, раскатывается, словно тесто, а потом внезапно собирается в сноп и кричит: “Жги! Жги! Жги!” под музыку Сергея Прокофьева.

“Гости въехали к боярам во дворы!
Во дворы!
Загуляли по боярам топоры. Топоры!
Гойда, гойда, говори, говори.
Говори, приговаривай,
Говори, да приговаривай.
Топорами приколачивай!
Ой жги, жги…” — поет герой ленты Федор Басманов вместе с опричниками.

Этим эпизодом Эйзенштейну удалось обрисовать ту часть таинственной русской натуры, которая до времени спит на печке. Мерно скрипит веретено, мурлычит кот, тихий голос поет песню про снег. И все хорошо — русскому снится васильковое поле. Но иногда колыбельные замолкают, с улицы начинает что-то трещать, сон заканчивается, и в русском просыпается жажда огненного хоровода.

В Берлине никто не посмотрел фильм “Иван Грозный”. Да и не мог посмотреть. Случилось 22 июня. Веретено утихло, колыбельные утихли, кот притаился. На Белорусском фронте дивизии вермахта железными зубами вгрызались в теплую плоть русского колобка. Им было невдомек, что в это время всклокоченный режиссер раскручивал дикий хоровод где-то в степях Казахстана на Алма-Атинской киностудии. Полуголодные артисты, пели, плясали и требовали приколотить гостей топорами, а с ними в унисон пели Ваньки с трехлинейками и ППШ, кружась как те опричники в хороводе войны.

Кровавый русский танец закружил и погубил немецкую железную волю.
https://vk.com/video-39656869_456239368

VK Видео

Сцена пира опричников, вторая серия фильма С. Эйзенштейна "Иван Грозный"

Прогрессивное войско Ивана Грозного Вы видите сцену пира опричников (https://goo.gl/AEFuYN) из второй серии фильма С. Эйзенштейна «Иван Грозный». А знаете ли вы, что Центральный Комитет ВКП(б) подверг критике и сцену, и серию в целом, сказав, что режиссёр…

www.tgoop.com/Drugsitny/295

417 viewsJul 22, 2024 at 08:33

Практически одновременно с началом Великой Отечественной Войны советский режиссер Сергей Эйзенштейн начал работать над фильмом об Иване Грозном. Эта картина, которую стоит посмотреть хотя бы ради одного эпизода — пир опричников. Если бы Эйзенштейн снял фильм немного раньше, и руководство Третьего рейха сумело бы посмотреть этот короткий отрывок, то, возможно, не было бы ни Прохоровки, ни Сталинграда, ни Курской дуги. Восточный фронт стал бы плотно ассоциироваться с кровавыми блинами и улыбающимися масками Мокоши, в которых лихо выплясывают какие-то туманные люди. Стоит ли с ними связываться?

Пир и пляска опричников — это страшный русский хоровод, который во всем своем ужасе и наготе сумел запечатлеть еврейский гений. Даже на кинопленке танец выглядит предельно жутко. Растекается как ртуть, раскатывается, словно тесто, а потом внезапно собирается в сноп и кричит: “Жги! Жги! Жги!” под музыку Сергея Прокофьева.

“Гости въехали к боярам во дворы!
Во дворы!
Загуляли по боярам топоры. Топоры!
Гойда, гойда, говори, говори.
Говори, приговаривай,
Говори, да приговаривай.
Топорами приколачивай!
Ой жги, жги…” — поет герой ленты Федор Басманов вместе с опричниками.

Этим эпизодом Эйзенштейну удалось обрисовать ту часть таинственной русской натуры, которая до времени спит на печке. Мерно скрипит веретено, мурлычит кот, тихий голос поет песню про снег. И все хорошо — русскому снится васильковое поле. Но иногда колыбельные замолкают, с улицы начинает что-то трещать, сон заканчивается, и в русском просыпается жажда огненного хоровода.

В Берлине никто не посмотрел фильм “Иван Грозный”. Да и не мог посмотреть. Случилось 22 июня. Веретено утихло, колыбельные утихли, кот притаился. На Белорусском фронте дивизии вермахта железными зубами вгрызались в теплую плоть русского колобка. Им было невдомек, что в это время всклокоченный режиссер раскручивал дикий хоровод где-то в степях Казахстана на Алма-Атинской киностудии. Полуголодные артисты, пели, плясали и требовали приколотить гостей топорами, а с ними в унисон пели Ваньки с трехлинейками и ППШ, кружась как те опричники в хороводе войны.

Кровавый русский танец закружил и погубил немецкую железную волю.
https://vk.com/video-39656869_456239368

BY Друг ситный