Но воцеление — это всего лишь условие, необходимое для образования цельности, а не многообразия. Так, допустим, можно было бы представить некую одинаковую, однотипную форму жизни, которая расплодилась бы без какого либо разнообразия, не порождая внутреннюю вселенную бесконечных зримых чудес. Например, такую жизнь рисует нам Лем в Солярисе, который не представляет собой органического многообразия. Также некоторые редкие формы жизни, например, слизевики, порождают внутреннюю градность и без многоклеточности, представляя собой подвижную сетевую одноклеточную структуруру, которая при этом видна невооруженным глазом как шмоть слизи в лесу. Внутри есть довольно разветвленная, вполне "урбаризированная" градность, только в рамках одной суперклетки. Почему же внезапно жизнь, которая могла бы существовать как равномерный Солярис (и, вероятно, существовала так на планете миллиард лет), внезапно начинает развивать градные связи и создает эту прекрасную природу из пейзажей, портретов и натюрмортов?
Становится очевидно, что здесь, в этой матриархальной системе материнских, дочерних, сестринских организмов, рожающих себя из себя, не хватает некоего ди-морфа, второформы, которая была бы носителем верто-градности, т. е такой активной суверенной воли, которая вторглась бы в этот матриархальный мир и заставила бы его разветвиться на множество. Да, речь об Адаме, о жгутиконосце, первом носителе патриархального семени, который когда-то был, вероятно, автономен как клетка и занимался делением из себя наравне с матриархальной клеткой, хранительницей митохондрий. Их "свадьба", произошедшая единожды, породила мир бесконечно сложного многообразия, вселенную жизни смертной, животный мир. Почему смертной? Почему единожды?
Жизнь ведь могла бы оставаться и бессмертной. Матриархальные клетки, и вообще бактерии, они же все — девочки, рожающие своих же сестер. Мы уже обсуждали ранее, что деление бактерий — сестринское, т к нельзя ответить на вопрос, какая клетка была мамой, а какая дочкой — в результате митоза клетка делится на 2 копии себя же, и да, каждая из них может умереть, если произойдет какой-то форс-мажор. Но в идеале бактериальная жизнь способна к бесконечному само-восстановлению, и поэтому она так не прогрессивна, так консервативна и ретроградна, но зато бессмертна. Наши же, животные клетки, обладают тело-мерой, отсекающей нитеродную ветвь: ну хорошо, проживи 100 лет, но устаревание начнется гораздо раньше, и восстановление замедлится еще до первых 50.
Вернемся к архибиологическим Адаму и Еве, т. е тем двум неравнопарным цельностям, которые воцелились лишь однажды, но навечно — и с тех пор повторяют "удачную встречу двух гамет" из раза в раз, снова и снова, поколение за поколением, поскольку жизнь вечная — ретроградна и не отбрасывает благое прошлое. Жизнь не может вырастить человека в утробе матери без эмбриологических стадий с жабрами и хвостом, хотя казалось бы, можно было бы от этого уже отказаться. Но нет! Ретроградный принцип по прежнему порождает человека из одноклеточного зародыша, проходя все предшествующие формы в ускоренном виде.
Но так же как и ребеночек, едва возникший на свет, еще долго будет дозревать до "человечности" и пройдет уже на воздухе стадию обезьянки, также, возможно, события, предшествующие воцелению, коль скоро они из раза в раз зацикленно повторяются — также являются ретроградной частью нашего изначального прошлого! Это — лишь гипотеза, но в ней есть зерно действительности. Ведь древо жизни стоит на двух доменах: археях и бактериях, которые внешне очень похожи, но внутри себя очень разные! И если у архей всегда есть жгутик, с которым они передвигаются в мире, то баткерии, и даже большая их часть — жгутиков лишены. У митохондрий, и у их родственниц, протеобактерий, жгутиков нет. У цианобактерий, родственниц всех пластид, делающих растения зелеными — нет жгутиков. Им не нужно перемещаться, их устраивает стационарное, растительное состояние. И только оно и способно было образовать матриархальную колонию. У яйцеклетки также нет жгутиков, а у сперматозоида — есть.
Но воцеление — это всего лишь условие, необходимое для образования цельности, а не многообразия. Так, допустим, можно было бы представить некую одинаковую, однотипную форму жизни, которая расплодилась бы без какого либо разнообразия, не порождая внутреннюю вселенную бесконечных зримых чудес. Например, такую жизнь рисует нам Лем в Солярисе, который не представляет собой органического многообразия. Также некоторые редкие формы жизни, например, слизевики, порождают внутреннюю градность и без многоклеточности, представляя собой подвижную сетевую одноклеточную структуруру, которая при этом видна невооруженным глазом как шмоть слизи в лесу. Внутри есть довольно разветвленная, вполне "урбаризированная" градность, только в рамках одной суперклетки. Почему же внезапно жизнь, которая могла бы существовать как равномерный Солярис (и, вероятно, существовала так на планете миллиард лет), внезапно начинает развивать градные связи и создает эту прекрасную природу из пейзажей, портретов и натюрмортов?
Становится очевидно, что здесь, в этой матриархальной системе материнских, дочерних, сестринских организмов, рожающих себя из себя, не хватает некоего ди-морфа, второформы, которая была бы носителем верто-градности, т. е такой активной суверенной воли, которая вторглась бы в этот матриархальный мир и заставила бы его разветвиться на множество. Да, речь об Адаме, о жгутиконосце, первом носителе патриархального семени, который когда-то был, вероятно, автономен как клетка и занимался делением из себя наравне с матриархальной клеткой, хранительницей митохондрий. Их "свадьба", произошедшая единожды, породила мир бесконечно сложного многообразия, вселенную жизни смертной, животный мир. Почему смертной? Почему единожды?
Жизнь ведь могла бы оставаться и бессмертной. Матриархальные клетки, и вообще бактерии, они же все — девочки, рожающие своих же сестер. Мы уже обсуждали ранее, что деление бактерий — сестринское, т к нельзя ответить на вопрос, какая клетка была мамой, а какая дочкой — в результате митоза клетка делится на 2 копии себя же, и да, каждая из них может умереть, если произойдет какой-то форс-мажор. Но в идеале бактериальная жизнь способна к бесконечному само-восстановлению, и поэтому она так не прогрессивна, так консервативна и ретроградна, но зато бессмертна. Наши же, животные клетки, обладают тело-мерой, отсекающей нитеродную ветвь: ну хорошо, проживи 100 лет, но устаревание начнется гораздо раньше, и восстановление замедлится еще до первых 50.
Вернемся к архибиологическим Адаму и Еве, т. е тем двум неравнопарным цельностям, которые воцелились лишь однажды, но навечно — и с тех пор повторяют "удачную встречу двух гамет" из раза в раз, снова и снова, поколение за поколением, поскольку жизнь вечная — ретроградна и не отбрасывает благое прошлое. Жизнь не может вырастить человека в утробе матери без эмбриологических стадий с жабрами и хвостом, хотя казалось бы, можно было бы от этого уже отказаться. Но нет! Ретроградный принцип по прежнему порождает человека из одноклеточного зародыша, проходя все предшествующие формы в ускоренном виде.
Но так же как и ребеночек, едва возникший на свет, еще долго будет дозревать до "человечности" и пройдет уже на воздухе стадию обезьянки, также, возможно, события, предшествующие воцелению, коль скоро они из раза в раз зацикленно повторяются — также являются ретроградной частью нашего изначального прошлого! Это — лишь гипотеза, но в ней есть зерно действительности. Ведь древо жизни стоит на двух доменах: археях и бактериях, которые внешне очень похожи, но внутри себя очень разные! И если у архей всегда есть жгутик, с которым они передвигаются в мире, то баткерии, и даже большая их часть — жгутиков лишены. У митохондрий, и у их родственниц, протеобактерий, жгутиков нет. У цианобактерий, родственниц всех пластид, делающих растения зелеными — нет жгутиков. Им не нужно перемещаться, их устраивает стационарное, растительное состояние. И только оно и способно было образовать матриархальную колонию. У яйцеклетки также нет жгутиков, а у сперматозоида — есть.
The group also hosted discussions on committing arson, Judge Hui said, including setting roadblocks on fire, hurling petrol bombs at police stations and teaching people to make such weapons. The conversation linked to arson went on for two to three months, Hui said. Telegram offers a powerful toolset that allows businesses to create and manage channels, groups, and bots to broadcast messages, engage in conversations, and offer reliable customer support via bots. Each account can create up to 10 public channels Judge Hui described Ng as inciting others to “commit a massacre” with three posts teaching people to make “toxic chlorine gas bombs,” target police stations, police quarters and the city’s metro stations. This offence was “rather serious,” the court said. With the “Bear Market Screaming Therapy Group,” we’ve now transcended language.
from us
