При первом приближении проблематика казалась простой и понятной. Можно ли выставить санкции, которые кредитор получил по смежному контракту вследствие нарушения должника по текущему договору? Скажем, ваш должник просрочил, из-за этого, в свою очередь, просрочили вы. Далее последовали санкции от вашего контрагента, которые было бы неплохо перевыставить зачинщику срыва контракта. Реальный ущерб как он есть.

Но как это часто бывает, вскрытие показало ряд неочевидных моментов, в которых я с удовольствием покопался. В частности, выяснилось, что есть как минимум три определения СКЭС ВС РФ, где возможность такого перевыставления ставится под сомнение.

В финальную редакцию заметки не вошла моя рекомендация литературы по теме. Сомнений было чуть меньше чем ноль. Однозначно очень рекомендую как всегда емкую, информативную статью Антона Владимировича Томсинова с очень тонкими рассуждениями по проблематике.

Томсинов А.В. Убытки производителя при нарушении договора поставщиком. Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 16.05.2018 N 307-ЭС17-22975 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. N 4. С. 92 - 114

Приятного и, надеюсь, полезного чтения!

«Рикошетные» убытки. Можно ли взыскать договорные санкции, уплаченные контрагенту из-за нарушений должника?

Допустим, одна компания нарушила обязательства перед своим контрагентом. Из-за этого контрагенту пришлось компенсировать договорные санкции третьим лицам, то есть уже своим контрагентам. Можно ли взыскать эти суммы с компании-нарушителя в качестве убытков? Как складывается судебная практика Верховного суда и нижестоящих инстанций по этому вопросу? Что для этого нужно доказать?

Рассказывает магистр права (РШЧП) Александр Гуна.

Читайте здесь.

@shortreadlaw

🎓Верховный суд и нотариальное удостоверение решений единственного участника

Нотариальное удостоверение решений участников непубличных обществ было в своё время введено помимо прочего с целью исключения фальсификации (ст. 67.1 п. 3 ГК РФ). По состоянию на конец 2019-го года в практике не было понимания, распространяется ли нотариальное удостоверение на решения единственного участника.

Считается, что, введя в п. 3 Обзора практики по хозяйственным обществам (2019) обязательность такого удостоверения, Верховный суд прилично перетряс оборот. Встал вопрос, что делать с тем огромным массивом решений собраний, которые не удостоверялись, поскольку не рассчитывали такую позицию. Напомню, несоблюдение нотариальной формы – это ничтожность (ст. 163 п. 3 ГК). Таковы были ставки по решениям в ненадлежащей форме.

Потому спустя пять дней после выхода Обзора Верховный суд в не свойственной ему манере в силу авральности ситуации выпустил отказное (!) определение, в котором указал, что разъяснения действуют на будущее (Определение от 30.12.2019 № 306-ЭС19-25147)

Вот на это отказное определение по сути и была подвешена определённость по вопросу удостоверения решений вплоть до наших дней.

В Определении СКЭС ВС РФ от 25.04.2025 № 307-ЭС24-22235 мы наконец-то получили данное разъяснение в полноценном постановлении высшей инстанции по существу:

Вместе с тем, суды, применяя в настоящем деле положения пункта 3 статьи 67.1 Гражданского кодекса, не учли, что разъяснения о нотариальном удостоверении решения единственного участника хозяйственного общества, установленном подпунктом 3 пункта 3 статьи 67.1 Гражданского кодекса, впервые были даны в пункте 3 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 25 декабря 2019 г.

Данные разъяснения Президиума Верховного Суда Российской Федерации применимы только при рассмотрении споров в отношении решений единственного участника хозяйственного общества, принятых после указанной даты, поскольку в ином случае не обеспечивалась бы защита правовой определенности и разумных ожиданий участников гражданского оборота (определение Верховного Суда Российской Федерации от 30 декабря 2019 г. № 306-ЭС19-25147).

Таким образом, у судов отсутствовали основания для применения пункта 3 статьи 67.1 Гражданского кодекса к согласию администрации на отчуждение имущества, которое было дано 20 июня 2018 г.

В этом же определении, кстати, коллегия бомбардирует апелляцию к ничтожности из-за несоблюдения нотариальной формы ссылкой на п. 5 ст. 166 ГК РФ, или exceptio doli, говоря по-нашему.

В общем, есть чем поживиться!

Не зря в воскресенье под вечер заглянул на огонёк.

Ну и в этом же определении есть такое:

Принимая во внимание, что приватизация имущества муниципального образования состоялась в 2007 г., правомерность действий органов местного самоуправления при приватизации в течение длительного времени не вызывала претензий со стороны заинтересованных лиц, а последующие сделки состоялись от 22 августа 2007 г., от 7 декабря 2018 г., от 16 июля 2018 г., информация об их совершении не скрывалась от администрации, вывод судов о соблюдении срока исковой давности при обращении прокурора с настоящим иском, основанным на результатах проведенной в 2023 г. проверки, не может быть признан законным.

Банальные истины, конечно.

Но мало ли, вдруг что случится.

Мои замечательные коллеги Наталья Тололаева и Андрей Громов выпустили курс лекций по общей части обязательственного и договорного права, основанный на читаемом ими в РШЧП курсе. Мастрид!

Презентация к сегодняшнему круглому столу от Радислава Радиковича Репина

🎓Воля v эстоппель

В новом Определении от 25.04.2025 № 303-ЭС24-23691 СКЭС разбирает вопросы совершения сделок с заинтересованностью. А точнее, решает, может ли новый участник предъявлять требования к директору, который действовал в рамках некоего заведённого в обществе хозяйственного порядка.

Как следствие, мы встречаем целый каталог институтов, которые помогают сказать: выраженное ранее согласие (одобрение) исключают возможность переобуться. Интересно, что средства эти очень разные – в том числе по свое природе – и я уже не в первый раз задумываюсь над их соотношением.

Итак, по порядку.

Во-первых, коллегия, признав, что молчание само по себе не признаётся согласием (ст. 157. 1 п. 4 ГК), пишет:

Однако в ряде случаев совокупность фактических обстоятельств, в том числе длительное осуществление деятельности в определенном порядке, сложившаяся экономическая модель, а также отсутствие возражений со стороны единственного участника общества в отношении совершаемых директором действий, могут свидетельствовать об их конклюдентном одобрении и приводить к невозможности их оспаривания (абз. 2 п. 3 ст. 182 ГК РФ).

Но простите, пассивное одобрение какой-то экономической модели – это не конклюдентные действия. Примеры конклюдентного одобрения представлены в п. 123 абз. 2 Пленума № 25 (2015) (правда там ситуация одобрения иная – в данном случае не применимая). Суть в том, что конклюдентные действия – это активное поведение, подменяющее одобрение. А говорить, что пассивное принятие есть конклюдентное одобрение – это обходить на вираже ст. 157.1 п. 4 ГК. Правда таким конклюдентным одобрением может быть переназначение директора, о чём коллегия справедливо оговаривается.

Во-вторых, СКЭС противоречит предыдущей логике, выводя парой абзацев ниже одобрение уже из ст. 166 п. 5 ГК. Ведь если было выражено конклюдентное согласие на действия директора – это равносильно тому, что одобрение произошло в принципе – конклюдентные действия это сделочное волеизъявления.

А вот exceptio doli из ст. 166 п. 5 ГК работает иначе: воли могло и не быть, но своим фактическим поведением лицо давало понять, что против не высказывается и исходит из действительности совершаемых действий.

В сухом остатке: можно либо сказать, что произошло конклюдентное одобрение, либо констатировать, что исходя из принципа добросовестности лицу запрещено ссылаться на отсутствие оного. Разница драматическая: наличие воли в первом случае и запрет возражать во втором.

Я же для себя до сих пор не понимаю, как должны соотноситься два механизма. По-хорошему, в определении СКЭС средства должны восприниматься как звенья каскадной аргументации («даже если конклюдентно не одобрял, не может ссылаться»).

В-третьих, коллегия отмечает также и лукавость покупателя, который знал или должен был знать о modus operandi общества при покупке доли.

Тот факт, что покупатель на момент приобретения доли в уставном капитале хозяйственного общества знал или должен был знать о порядке и способах ведения предпринимательской деятельности, включая состав сделок с заинтересованностью и применявшуюся в юридическом лице ценовую политику, исключает последующее предъявление им требования о взыскании убытков с директора (п. 1 ст. 461, п. 1 ст. 475 ГК).

Обратите внимание на ссылки: ст. 461 и 475 ГК. Тут есть интересная деталь: в ст. 475 ГК нет стандарта «должен был знать» (в 461-й есть). Это значит очень простое: ты не в праве предъявлять требования по тем качествам, о которых знал потому, что они становятся частью соглашения. Но вот с недостатками, о которых «должен был знать», чуть сложнее. Они отсекаются не через логику соглашения (волевое согласие), а скорее через субъективную недобросовестность (эстоппелирование).

Получается, что ссылкой на ст. 461 и 475 ГК коллегия пресекает возражения покупателя так же, как и участника: по линии как волевого согласия, так и запрета на возражения.

Итак, уже второе определение за неделю с вовлечением ст. 166 п. 5 ГК. Кажется, кто-то вызывает Ростислава Романовича на дуэль.

☀️Залог, труд, май

Когда если не в перепутье между майскими праздниками вспомнить, как одна из, видимо, подуставших кассаций по делу о приобретении заложенного авто вдруг начала обсуждать трудовые права заявителя:

Судебная коллегия также обращает внимание, что в тексте определения суда кассационной инстанции имеется указание на то, что судом первой инстанции сделан законный и обоснованный вывод о незаконности увольнения истца на основании п. 5 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации, однако вопрос о защите своих трудовых прав Бадалов А.Е. при обращении в суд с иском не ставил, и суд первой инстанции суждений по данному вопросу не высказывал.

Определение СКГД ВС РФ от 18.03.2025 № 19-КГ25-5-К5

Берегите себя, друзья

Через пару дней снова отдых

🎓 Приобретение "статуса" по смыслу ст. 460, 461 ГК РФ

Кстати, в этом же Определении СКГД воспроизводит уже звучавшую у СКЭС позицию о приобретении имущества, заведомо обременённого правами третьих лиц.

А именно, указывается, что по смыслу ст. 460 ГК РФ покупатель не может требовать с продавца убытки в ситуации, когда он знал о правах 3-х лиц, поскольку в такой ситуации в соглашение сторон входит передача не права, но «статуса», который в отношении вещи имеет продавец:

По смыслу приведённой нормы покупатель, осведомлённый об особых обстоятельствах, предшествовавших купле-продаже и способных привести к отобранию у него вещи, и несмотря на это заключивший договор, при последующей виндикации данной вещи или ином её полном или частичном изъятии по соответствующему правовому основанию не вправе требовать от продавца возмещения возникших убытков. Это обусловлено тем, что по такой сделке покупатель, по сути, намеревается приобрести лишь тот статус, который в отношении вещи фактически имеет продавец, в полной мере осознавая отсутствие гарантий незыблемости получаемого им статуса. В связи с этим цена подобной сделки, как правило, значительно ниже рыночной стоимости вещи (дисконт пропорционален вероятности изъятия имущества).

Продавец, передавая негарантированный статус и вещь за оговорённую цену, исполняет принятое по сделке обязательство. В свою очередь, покупатель, решивший заключить договор на таких условиях в надежде сохранить вещь у себя, принимает на себя риск её отобрания третьим лицом.

Это очень красивое решение, однако нельзя не отметить, что буквально оно не в полной мере следует из ст. 460, 461 ГК РФ.

Действительно, в ст. 460 ГК РФ сказано:

Продавец обязан передать покупателю товар свободным от любых прав третьих лиц, за исключением случая, когда покупатель согласился принять товар, обремененный правами третьих лиц.

Однако обратите внимание, что когда в ст. 460 и 461 ГК РФ обсуждаются доступные покупателю средства, появляется хвостик «…или должен был знать».

Неисполнение продавцом этой обязанности дает покупателю право требовать уменьшения цены товара либо расторжения договора купли-продажи, если не будет доказано, что покупатель знал или должен был знать о правах третьих лиц на этот товар.

(Ст. 460 ГК РФ)

При изъятии товара у покупателя третьими лицами по основаниям, возникшим до исполнения договора купли-продажи, продавец обязан возместить покупателю понесенные им убытки, если не докажет, что покупатель знал или должен был знать о наличии этих оснований.

(Ст. 461 ГК РФ)

И вот «должен был знать» это никакое не соглашение сторон, а простое вменение покупателю стандарта осмотрительности. Иными словами, он не соглашался в волевом смысле ни на какой «статус», однако в силу вменённого стандарта должен пенять на себя.

В этом смысле то, о чём пишет СКГД, не охватывает все случаи покупки обременённого. Иногда это не сознательная покупка статуса, а своеобразное наказание за неосмотрительность.

🌤Майские всё-таки не отпускают

Определение СКЭС ВС РФ от 30.04.2025 № 309-ЭС20-21714 (4):

Ссудополучатель имеет гораздо меньше прав по сравнению с лицом, владеющим имуществом на праве оперативного управления. В частности, общество будет вправе в любое время отказаться от договора ссуды, предупредив об этом республиканское подразделение МВД России за три месяца (пункт 2 статьи 610, пункт 2 статьи 689 ГК РФ).

А со ст. 699 п. 1 ГК РФ что случилось? :)

Каждая из сторон вправе во всякое время отказаться от договора безвозмездного пользования, заключенного без указания срока, известив об этом другую сторону за один месяц, если договором не предусмотрен иной срок извещения.

ст. 699 п. 1 ГК РФ

🎓Аренда: споры о вещном

В спорах о вещной или обязательственной природе аренды по какой-то причине принято оперировать ссылками на положения ГК РФ, которые (якобы) характерны сугубо вещным правам.

А именно:

- Вещная защита арендатора (ст. 305 ГК РФ);
- Принцип следования (ст. 617 ГК РФ);
- Преимущественное право (ст. 621 ГК РФ).

С самого первого захода в эту дискуссию меня смущала некоторая подмена в подобной линии рассуждения. Почему из следствия выводится причина? Если уж и говорить о том, что указанные положения характерны для вещных прав, то они являются продолжением (следствием), а не признаком, по которому мы квалифицируем явление.

Иными словами, из выражения «если А, то Б» не следует «если Б, то А». Если существо является коровой, то существо также является животным. Но если существо является животным, не значит, что оно является коровой.

Та же логика с арендой и тремя вышеуказанными признаками.

Если отношение подкреплено правом следования, не значит, что оно вещное, хотя вещное право как правило характеризуется правом следования. Почему право следования не может быть политико-правовым решением, ратующим интересу арендатора, которого право следования оберегает от смены собственника и потенциального резкого выселения?

Почему иск по ст. 305 ГК РФ не может объясняться эффективностью и оперативностью защиты в правопорядке, где нет защиты владения? Ведь иначе, без 305-й, арендатор должен был бы зависеть от собственника как единственного уполномоченного догмой на предъявление иска. Не то чтобы ужасно, но зачем? Это же как жить в правопорядке без представительства. Можно, но почему бы не упростить всем жизнь.

Having said that, сейчас перечитываю некоторые положения «Договорного права» В.В. Витрянского и М.И. Брагинского и вижу очень близкие сердцу рассуждения Василия Владимировича о том, является ли доверительное управление вещным правом:

Следует заметить, что с таким же успехом к категории вещных прав можно отнести и многие другие договорные обязательства (по признаку предоставления их участникам вещно-правовой защиты), например вытекающие из договора аренды или безвозмездного пользования. Ведь в силу ст. 305 ГК право применять вещно-правовые способы защиты принадлежит любому лицу, владеющему имуществом по основанию, предусмотренному законом или договором.

В связи с этим необходимо все же различать нормы, содержащие положения, определяющие правовую природу регулируемых отношений, отличать от элементарных приемов законодательной техники, когда законодатель просто распространяет те или иные правила на иные отношения, непосредственно не подпадающие под их прямое действие. В последнем случае конечно же нисколько не затрагиваются ни существо, ни правовая природа соответствующих правоотношений.

Договорное право. Книга 3. (2е изд), 2011. С. 818

10 из 10

Я оговорюсь, что мои рассуждения выше затрагивают не вопросы по существу, а методологию.

Отсюда, заметка не несёт целью предрешить, является ли аренда вещной или обязательственной. Мои мысли по этому поводу можно прочитать в статье «Арендная плата в пандемию». Там я рассуждаю о наличии иных сущностных признаков вещности/обязательственности аренды, если эти категорию вообще стоит продолжать использовать как фундаментальную «дихотомию» цивилистического бытия.

Итак, дамы и господа цивилисты, можно ли говорить о "дефектной" перевозке?

Доступно ли соразмерное уменьшение проездной платы?

Давно искал хороший жизненный пример, показывающий, что даже при договорном контакте причинение ущерба может быть не связано (не тесно связано) с предметом соглашения. В таком случае право должно защищаться скорее не договорным, а деликтным иском.

Всегда приводил в пример вазу, разбитую рабочим (подрядчиком), пришедшим чинить что-то в квартире.

А сейчас по счастливому стечению обстоятельств, подобно яблоку, упавшему на Ньютона, в поезде мне основательно наехали на ногу тележкой от мобильного буфета!

Пока что поездка получается очень продуктивной.

🎓Нужно ли согласие на дарение

На первый взгляд может показаться, что дарение спокойно может быть односторонней сделкой. Ведь оно безвозмездно, направлено исключительно к выгоде одаряемого, а следовательно, согласие на принятие дара не требуется.

Так ли это? Абсолютно нет.

Было бы большой ошибкой писать через запятую и приравнивать "безвозмездность" и "выгоду". Порой дар может быть крайне обременителен, и одаряемый более чем заинтересован в праве голоса: принимать дар или нет. Приятно получить бесплатно роскошную яхту или породистого скакуна, пока не выясняешь, что для содержания как первого, так и второго требуется целое состояние.

Или другой пример: если вы высокопоставленный менеджер или даже политик, вряд ли вы вдруг захотите обнаружить, что кто-то без согласия "облагодетельствовал" вас подарком, который потенциально ставит под сомнение вашу репутацию.

Именно поэтому, например, § 516 (2) ГГУ позволяет в случае одностороннего дарения назначить срок, в течение которого одаряемый вправе выразить согласие/отказ на принятие дара. До этого без воли одаряемого правовой эффект распоряжения не наступает. Или по схожей логике ст. 415 п. 2 ГК РФ позволяет должнику возразить против прощения долга кредитором*.

*Правда тут конструкция более чем экзотическая: (а) прощение долга является соглашением с подразумеваемым (!) согласием должника (п. 34 Пленума 6 (2020); (б) распоряжение наступает сразу, а должник вправе его отмотать. Но наш особый путь сейчас не предмет обсуждения. В целом, идея та же, что и в ГГУ.

Можно помыслить и иные случаи, когда статус одаряемого составляет очень сомнительную ценность. И раз таких случаев много, частное право должно решать этот вопрос старым-добрым проверенным способом – делать акцент на воле, конструируя сделку в качестве двустороннего соглашения. Как следствие, автономия (=самозаконие) реализуется через согласие.

Правда дальше одаряемый сам несёт риски последствий проявления своей воли. Право даёт ему возможность администрировать свой интерес, но он может пользоваться им достаточно опрометчиво. Об этом вам расскажет любой Дональд Трамп.

Миша Пестов - это просто феномен современной российской романистики

Обязательно к просмотру

В России редко защищаются диссертации по римскому праву, поэтому каждая из таких защит - большое событие в мире науки. В конце 2024 г. в диссертационном совете НИУ ВШЭ прошла успешная защита кандидатской диссертации М.М. Пестова "Наёмный работник как субъект древнеримского права". Мы решили обсудить с Михаилом Пестовым результаты его научного труда, значение римского права в наши дни, а также с чего следует начать исследование о римском праве. Публикуем запись беседы:

Гость выпуска - Пестов Михаил Михайлович, кандидат юридических наук, научный сотрудник отдела обязательственного права ИЦЧП им. С.С. Алексеева при Президенте РФ.

Ведущий - Киктенко Константин Геннадьевич, главный редактор журнала "Юридическая летопись".

Тайм-коды:

00:00:00 Приветствие
00:01:30 Краткое резюме диссертации
00:03:40 Почему была выбрана эта тема для защиты диссертации?
00:04:35 Прежде чем приступить к исследованию, какая была языковая подготовка?
00:05:09 В чём состояла основная трудность при работе над диссертацией?
00:07:31 Обсуждение первого тезиса диссертации
00:15:25 Обсуждение второго тезиса
00:26:50 Обсуждение третьего тезиса
00:31:22 Обсуждение пятого тезиса
00:35:37 Обсуждение четвёртого тезиса
00:39:30 Обсуждение шестого тезиса
00:43:40 Значение данной диссертации для современного права
00:47:25 О трудовом и гражданском праве
00:50:30 О добросовестности в трудовом и гражданском праве
00:53:25 Трудно ли проводить историко-правовое исследование без исторического образования?
00:55:20 О тезисах диссертаций по римскому праву
01:01:45 Советы тем, кто желает написать свой текст о римском праве
01:04:15 Завершение

Текст диссертации доступен по ссылке: https://www.hse.ru/sci/diss/943025729

https://youtu.be/MdSh2a2wuvA?si=QgFuSmUBsK1neqGY

У Миши, кстати, есть канал, названный (как я понимаю) по заглавию менее известного произведения юриста Гая "О делах повседневных или золотых"

Всем спорт, друзья 🤙

Legal run 2025