Про отцов особенных детей мало пишут. А ещё мало говорят об их проблемах.
Как часто я слышу от матерей что-то вроде: «Да он вообще не хочет заниматься с ребёнком!», «Приходит с работы, ему нужно в телефоне посидеть!», «Такое ощущение, что ему пофиг на сына…», «Муж мне говорит, что я зря мучаю дочь, отстань, говорит, от неё, сама всё сможет».
«Привычный» уклад семьи предполагает, что мать занимается воспитанием и бытом, отец - колет мамонтов и отгоняет волков. Но эта модель утратила актуальность примерно с той поры, когда появились заводы и фабрики, а женщины стали активно внедряться в рабочие профессии. Неутомимая поступь прогресса убила традиционную семью, но призрак её будто записан на подкорке. И поэтому работающая мама все еще должна выполнять все обязанности по уходу за детьми и пещерой в панельке, а отец же, забивший мамонта, ожидает заслуженного им отдыха.
Тут очень удобно пуститься в обвинение. Говорить мол, эх такие да эдакие, детьми заниматься надо! Что греха таить, я и сам так часто делал раньше. А теперь… Стараюсь относиться с пониманием. Кто знает, как каждый из нас пережил бы подобную жизненную ситуацию? Что чувствует отец? Тот, кто должен защищать и оберегать, видит, как его ребёнок, его жена страдает от дикой боли, а сделать ничего не может. Ощущение тотальной беспомощности, потерянности, полной бесполезности усилий, чувство того, что вообще не может никак повлиять на рушащийся под грохотом диагнозов мир. «Плохой, плохой мальчик!» - шепчут из-за плеча древние инстинкты. И ты закрываешься в раковину. И всё чаще уходишь за мамонтами.
Мамонт ведь понятная цель. Как и новое достижение в танках. Ясно, какие усилия приложить, какое копье выбрать, чтобы достичь результата. А как победить аутизм? Как сделать шах и мат интеллектуальным нарушениям?
Вот и закрывшийся от всех проблем, затем от своей семьи, а после и от целого мира, папа. Защитными барьерами он вроде спрятался от боли и острых неурядиц, но остался за ними в полном одиночестве.
И что тут поделать специалисту? Давление только отгонит ещё дальше в охотничьи угодья. Попустительство не даст выстроить работу - есть упражнения, которые для мам практически недоступны по физическим параметрам. Увещевание не ломает защитных барьеров. Остается наблюдать и пытаться. Иногда хочется, как в добрых фильмах, сказать, мол, пошли в бар, а? Бахнем по пинте, посидим в углу, сравним, у кого насколько херово всё внутри. А потом выстроим план и будем действовать! «Да всё будет нормально, не ссы! Жизнь говно, но мы с лопатой, да же? Допивай и погнали, а то чет на пузо давит, да и завтра ещё на работу!»
Но так не бывает.
В четверг со студентами будем обсуждать системы помощи родителям детей с ОВЗ. Может быть они, незашоренные умы будущих специалистов, найдут таки выход из ситуации?
Про отцов особенных детей мало пишут. А ещё мало говорят об их проблемах.
Как часто я слышу от матерей что-то вроде: «Да он вообще не хочет заниматься с ребёнком!», «Приходит с работы, ему нужно в телефоне посидеть!», «Такое ощущение, что ему пофиг на сына…», «Муж мне говорит, что я зря мучаю дочь, отстань, говорит, от неё, сама всё сможет».
«Привычный» уклад семьи предполагает, что мать занимается воспитанием и бытом, отец - колет мамонтов и отгоняет волков. Но эта модель утратила актуальность примерно с той поры, когда появились заводы и фабрики, а женщины стали активно внедряться в рабочие профессии. Неутомимая поступь прогресса убила традиционную семью, но призрак её будто записан на подкорке. И поэтому работающая мама все еще должна выполнять все обязанности по уходу за детьми и пещерой в панельке, а отец же, забивший мамонта, ожидает заслуженного им отдыха.
Тут очень удобно пуститься в обвинение. Говорить мол, эх такие да эдакие, детьми заниматься надо! Что греха таить, я и сам так часто делал раньше. А теперь… Стараюсь относиться с пониманием. Кто знает, как каждый из нас пережил бы подобную жизненную ситуацию? Что чувствует отец? Тот, кто должен защищать и оберегать, видит, как его ребёнок, его жена страдает от дикой боли, а сделать ничего не может. Ощущение тотальной беспомощности, потерянности, полной бесполезности усилий, чувство того, что вообще не может никак повлиять на рушащийся под грохотом диагнозов мир. «Плохой, плохой мальчик!» - шепчут из-за плеча древние инстинкты. И ты закрываешься в раковину. И всё чаще уходишь за мамонтами.
Мамонт ведь понятная цель. Как и новое достижение в танках. Ясно, какие усилия приложить, какое копье выбрать, чтобы достичь результата. А как победить аутизм? Как сделать шах и мат интеллектуальным нарушениям?
Вот и закрывшийся от всех проблем, затем от своей семьи, а после и от целого мира, папа. Защитными барьерами он вроде спрятался от боли и острых неурядиц, но остался за ними в полном одиночестве.
И что тут поделать специалисту? Давление только отгонит ещё дальше в охотничьи угодья. Попустительство не даст выстроить работу - есть упражнения, которые для мам практически недоступны по физическим параметрам. Увещевание не ломает защитных барьеров. Остается наблюдать и пытаться. Иногда хочется, как в добрых фильмах, сказать, мол, пошли в бар, а? Бахнем по пинте, посидим в углу, сравним, у кого насколько херово всё внутри. А потом выстроим план и будем действовать! «Да всё будет нормально, не ссы! Жизнь говно, но мы с лопатой, да же? Допивай и погнали, а то чет на пузо давит, да и завтра ещё на работу!»
Но так не бывает.
В четверг со студентами будем обсуждать системы помощи родителям детей с ОВЗ. Может быть они, незашоренные умы будущих специалистов, найдут таки выход из ситуации?
The SUCK Channel on Telegram, with a message saying some content has been removed by the police. Photo: Telegram screenshot. Invite up to 200 users from your contacts to join your channel Healing through screaming therapy The visual aspect of channels is very critical. In fact, design is the first thing that a potential subscriber pays attention to, even though unconsciously. As the broader market downturn continues, yelling online has become the crypto trader’s latest coping mechanism after the rise of Goblintown Ethereum NFTs at the end of May and beginning of June, where holders made incoherent groaning sounds and role-played as urine-loving goblin creatures in late-night Twitter Spaces.
from us
