Антрополог на районе

Почему английский антрополог сожалеет, что неправильно изучал советских ядерщиков из закрытого города Арзамас-16

Ещё только закончились новогодние праздники, а в мире уже выходят первые научные статьи 2025 года, в том числе и по антропологии. Так, 6 января уважаемый научный журнал "American Ethnologist" начал выкладывать материалы первого номера за этот год, который посвящен... признанию своей неправоты.

Мы привыкли к тому, что в науке (да и в жизни) во время споров и дискуссий человеку обычно свойственно отстаивать свою правоту и говорить об ошибках и заблуждениях оппонентов. Однако у антропологов в этом отношении свой путь - как пишут в редакционной статье номера, для них сомнения и признание собственных ошибок - это чуть ли не часть профессиональной идентичности. Вдохновившись этим обстоятельством, журнал "American Ethnologist" объявил тему номера - "Я был неправ" и предложил всем желающим присылать статьи и эссе с рефлексией по поводу личных научных заблуждений. Кажется, должен получиться очень интересный номер. Во всяком случае первые выложенные статьи прям очень зажигательные.

Для читателей из России наибольший интерес представляет статья английского антрополога Хью Гастерсона, которая называется "Я был неправ, когда изучал российских создателей ядерного оружия". С одной стороны, это методологическое case study по крайне нетривиальной теме. С другой стороны, работа посвящена довольно универсальной антропологической проблеме соблюдения этики в общении с информантами, которые живут по другим законам, чем ты.

В чем там сюжет? Дело в том, что ещё во второй половине 1980-х Хью Гастерсон стал первопроходцем в области антропологии ядерного оружия (кстати, недавно он одним из первых в мире занялся антропологией дронов, так что руку на пульсе актуальных вооружений он держит до сих пор). В 1987-1990 гг. Гастерсон проводил исследование с сотрудниками Лоуренсовской национальной лаборатории в Ливерморе (США), где в период "холодной войны" разрабатывалось ядерное оружие. Поразительно, но результаты проекта вышли не только в формате ставшей классикой монографии "Nuclear Rites" (1996), но и в виде статьи на русском языке "Ливермор глазами антрополога" (1995).

В середине 1990-х гг., когда казалось, что Холодная война навсегда в прошлом, Гастерсон решил собрать сравнительный материал с советскими ядерщиками. Он получил грант и согласование этической комиссии и поехал в Россию собирать интервью.

Довольно быстро оказалось, что полевая работа про ядерное оружие в этой стране имеет, скажем так, свои нюансы. В принципе многие российские ядерщики были не против поговорить с антропологом, но предпочитали выезжать для интервью в чистое поле, чтобы избежать прослушки. Но при этом подписывали согласие на исследование и разрешали запись на диктофон.

Хотя Гастерсон специально не спрашивал их про технические нюансы работы и военные секреты, а больше интересовался бытом и личными эмоциями, к концу всех интервью он почувствовал, что за такие пленки при желании можно посадить и его (за шпионаж), и информантов (за измену Родине). К такому этическая комиссия его не готовила!

Он мучительно думал, как безопаснее вывезти записи из России, но в итоге сделал это в обычном багаже. Но то были вольные 1990-е! Сейчас такой трюк точно бы не прошёл, скорее всего ФСБ тормознуло бы его исследования "ещё на подлёте".

В статье Хью Гастерсон разбирает свои ошибки и размышляет, как перенастроить правила антропологической этики в новых реалиях. И показывает, что в мире цифровых данных рисков и нюансов ещё больше (ещё там есть байка про то, как уже в середине 2010-х годов он с коллегами искал безопасный способ переслать оцифрованные данные полевого исследования из Израиля).

По мнению Гастерсона, проблема в том, что комиссии по этике больше думают про информированное согласие информантов и их душевный комфорт, но мало внимания уделяют безопасности данных (и безопасности самого исследователя). И кейс с российскими ядерщиками из 1990-х в этом смысле очень поучителен.

На фото: Первая советская атомная бомба РДС-1 в музее в городе Сарове (Арзамас-16), 1995.

www.tgoop.com/anthropologhetto/1267

1.1K viewsedited  Jan 11 at 18:34

Почему английский антрополог сожалеет, что неправильно изучал советских ядерщиков из закрытого города Арзамас-16

Ещё только закончились новогодние праздники, а в мире уже выходят первые научные статьи 2025 года, в том числе и по антропологии. Так, 6 января уважаемый научный журнал "American Ethnologist" начал выкладывать материалы первого номера за этот год, который посвящен... признанию своей неправоты.

Мы привыкли к тому, что в науке (да и в жизни) во время споров и дискуссий человеку обычно свойственно отстаивать свою правоту и говорить об ошибках и заблуждениях оппонентов. Однако у антропологов в этом отношении свой путь - как пишут в редакционной статье номера, для них сомнения и признание собственных ошибок - это чуть ли не часть профессиональной идентичности. Вдохновившись этим обстоятельством, журнал "American Ethnologist" объявил тему номера - "Я был неправ" и предложил всем желающим присылать статьи и эссе с рефлексией по поводу личных научных заблуждений. Кажется, должен получиться очень интересный номер. Во всяком случае первые выложенные статьи прям очень зажигательные.

Для читателей из России наибольший интерес представляет статья английского антрополога Хью Гастерсона, которая называется "Я был неправ, когда изучал российских создателей ядерного оружия". С одной стороны, это методологическое case study по крайне нетривиальной теме. С другой стороны, работа посвящена довольно универсальной антропологической проблеме соблюдения этики в общении с информантами, которые живут по другим законам, чем ты.

В чем там сюжет? Дело в том, что ещё во второй половине 1980-х Хью Гастерсон стал первопроходцем в области антропологии ядерного оружия (кстати, недавно он одним из первых в мире занялся антропологией дронов, так что руку на пульсе актуальных вооружений он держит до сих пор). В 1987-1990 гг. Гастерсон проводил исследование с сотрудниками Лоуренсовской национальной лаборатории в Ливерморе (США), где в период "холодной войны" разрабатывалось ядерное оружие. Поразительно, но результаты проекта вышли не только в формате ставшей классикой монографии "Nuclear Rites" (1996), но и в виде статьи на русском языке "Ливермор глазами антрополога" (1995).

В середине 1990-х гг., когда казалось, что Холодная война навсегда в прошлом, Гастерсон решил собрать сравнительный материал с советскими ядерщиками. Он получил грант и согласование этической комиссии и поехал в Россию собирать интервью.

Довольно быстро оказалось, что полевая работа про ядерное оружие в этой стране имеет, скажем так, свои нюансы. В принципе многие российские ядерщики были не против поговорить с антропологом, но предпочитали выезжать для интервью в чистое поле, чтобы избежать прослушки. Но при этом подписывали согласие на исследование и разрешали запись на диктофон.

Хотя Гастерсон специально не спрашивал их про технические нюансы работы и военные секреты, а больше интересовался бытом и личными эмоциями, к концу всех интервью он почувствовал, что за такие пленки при желании можно посадить и его (за шпионаж), и информантов (за измену Родине). К такому этическая комиссия его не готовила!

Он мучительно думал, как безопаснее вывезти записи из России, но в итоге сделал это в обычном багаже. Но то были вольные 1990-е! Сейчас такой трюк точно бы не прошёл, скорее всего ФСБ тормознуло бы его исследования "ещё на подлёте".

В статье Хью Гастерсон разбирает свои ошибки и размышляет, как перенастроить правила антропологической этики в новых реалиях. И показывает, что в мире цифровых данных рисков и нюансов ещё больше (ещё там есть байка про то, как уже в середине 2010-х годов он с коллегами искал безопасный способ переслать оцифрованные данные полевого исследования из Израиля).

По мнению Гастерсона, проблема в том, что комиссии по этике больше думают про информированное согласие информантов и их душевный комфорт, но мало внимания уделяют безопасности данных (и безопасности самого исследователя). И кейс с российскими ядерщиками из 1990-х в этом смысле очень поучителен.

На фото: Первая советская атомная бомба РДС-1 в музее в городе Сарове (Арзамас-16), 1995.

BY Антрополог на районе