Инна Дулькина. French Queens

А Марсель Пруст был арабом? – спрашивает Лола, которую я попросила найти персонификацию в цитате автора «В поисках утраченного времени».
- Таким же арабом, как и я? – интересуется Руаа с задней парты. Она родом из Туниса.
- Почему такой вопрос? – уточняю я.
- Просто.
- Нет, он был французом. Жил в Париже.
- Мадам, а что значит «Бодлер» - у вас тут в скобках написано, - интересуется Сесиль.
- Кто слышал такую фамилию?
- Никто! – с удовольствием отвечает Жасмин. Вчера ее по моему настоянию вызывали к директору за срыв урока. Не знаю, насколько сильное на нее это произвело впечатление. Возможно, не очень.
- Я слышал! – говорит Габриэль. – Это поэт! Все, что я знаю.
Мы весь час ищем метафоры, сравнения и олицетворения. Переделываем сравнения в метафоры и наоборот.
Я с удивлением отмечаю, что поднимают руку и отвечают ученики, которых я никогда не слышала раньше. Фелипе, который выглядит сильно младше своих одиннадцати, оказывается, может легко объяснить, чем отличается одна стилистическая фигура от другой. А Алан без всяких объяснений догадывается, что общего во французских словах «снег» и «гений» и объясняет всему классу, что такое анаграмма.

Это первый урок за три недели, который я могу назвать уроком. Который, по моему скромному мнению, похож на урок: дети почти не шумят и не разговаривают. Только Гала нервно стучит ручкой по стулу. Они читают, думают, отвечают на вопросы. Узнают что-то новое. Учатся.

Этому уроку предшествовали три письма завучу и беседа с главным воспитателем.
- Что, они, правда, тебе такое сказали? Что ты тут ничего не решаешь? А решают все они? А почему ты им не сказала выйти из класса? – интересуется он.

- Подождите, я не знаю толком ваши процедуры. Мне сказали, что такое можно делать, только если ситуация исключительная. То есть, это не запрещено?

- Нет. Но ты только не злоупотребляй. Это не должно быть слишком частым.

- OK. Понятно. Опять противоречивая информация.

Тошнота и боль в животе, которая подступает, как только я выхожу из 42 автобуса на остановке Эчеверия 700. Сорванный голос – за последние недели он стал значительно более хрипким.

- У нас завтра не будет классного часа. Будет французский. Так же, как и с мадам Мерг (которую я заменяю)
- Нет, будет! Будет классный час! А французского не будет! Будет так! Мы не хотим! Ты не имеешь права! – кричат пять девочек из пятого Б.
- Это не дебаты. Я не спрашиваю вашего мнения. Просто информирую. И прекратите орать.
София, что такое метафора?
София пытается что-то ответить, но расслышать ее ответ не представляется возможным.
- Миа, выйди из класса. Кто староста? Вы идете в «Школьную жизнь» и ты говоришь, что Миа больше не может присутствовать на уроке (такова процедура)
Через пару секунд в класс врывается воспитатель с Мией.
- Что случилось?
- Я не могу в таких условиях продолжать урок. Администрация в курсе, я ее информировала. Что с этой ученицей есть проблемы.
- Но тогда ты должна дать ей работу!
- Миа, напиши сочинение о том, почему я не должна позволять себе наглость и грубость, когда разговариваю с преподавателем.
- Insolence ? А это еще что такое? Я не знаю!

Когда, рассказав обо всем главному воспитателю, я выхожу из кабинета, у дверей стоит весь класс. Прохожу учительскую, сажусь на диван, с огромным усилием сдерживая слезы. «Знаешь, я как раз представляю ячейку психологической помощи», - говорит коллега в кружевной желтой юбке. «Прекрасно! Кажется, это именно то, что мне сейчас нужно», - отвечаю я.

- Имей в виду! После того, что случилось, ты не должна одна входить к ним в класс. Это очень серьезно. Это ненормально. Скажи, что не чувствуешь себя в безопасности. Тебя должен сопровождать представитель администрации! – настаивает Кристина Редон. Она тоже преподаватель французского. И, кажется, искренне хочет мне помочь.

- Такое не только с тобой случается! – объясняет Софи. – Мне тут тоже пришлось директора в класс приглашать. А у меня первый! (это наш десятый). И там тоже несколько учеников хотят одержать вверх и захватить власть.

#lycée

www.tgoop.com/argentina_v_kartinkakh/415

311 viewsInna Dulkina, edited  Jun 11, 2024 at 22:11

А Марсель Пруст был арабом? – спрашивает Лола, которую я попросила найти персонификацию в цитате автора «В поисках утраченного времени».
- Таким же арабом, как и я? – интересуется Руаа с задней парты. Она родом из Туниса.
- Почему такой вопрос? – уточняю я.
- Просто.
- Нет, он был французом. Жил в Париже.
- Мадам, а что значит «Бодлер» - у вас тут в скобках написано, - интересуется Сесиль.
- Кто слышал такую фамилию?
- Никто! – с удовольствием отвечает Жасмин. Вчера ее по моему настоянию вызывали к директору за срыв урока. Не знаю, насколько сильное на нее это произвело впечатление. Возможно, не очень.
- Я слышал! – говорит Габриэль. – Это поэт! Все, что я знаю.
Мы весь час ищем метафоры, сравнения и олицетворения. Переделываем сравнения в метафоры и наоборот.
Я с удивлением отмечаю, что поднимают руку и отвечают ученики, которых я никогда не слышала раньше. Фелипе, который выглядит сильно младше своих одиннадцати, оказывается, может легко объяснить, чем отличается одна стилистическая фигура от другой. А Алан без всяких объяснений догадывается, что общего во французских словах «снег» и «гений» и объясняет всему классу, что такое анаграмма.

Это первый урок за три недели, который я могу назвать уроком. Который, по моему скромному мнению, похож на урок: дети почти не шумят и не разговаривают. Только Гала нервно стучит ручкой по стулу. Они читают, думают, отвечают на вопросы. Узнают что-то новое. Учатся.

Этому уроку предшествовали три письма завучу и беседа с главным воспитателем.
- Что, они, правда, тебе такое сказали? Что ты тут ничего не решаешь? А решают все они? А почему ты им не сказала выйти из класса? – интересуется он.

- Подождите, я не знаю толком ваши процедуры. Мне сказали, что такое можно делать, только если ситуация исключительная. То есть, это не запрещено?

- Нет. Но ты только не злоупотребляй. Это не должно быть слишком частым.

- OK. Понятно. Опять противоречивая информация.

Тошнота и боль в животе, которая подступает, как только я выхожу из 42 автобуса на остановке Эчеверия 700. Сорванный голос – за последние недели он стал значительно более хрипким.

- У нас завтра не будет классного часа. Будет французский. Так же, как и с мадам Мерг (которую я заменяю)
- Нет, будет! Будет классный час! А французского не будет! Будет так! Мы не хотим! Ты не имеешь права! – кричат пять девочек из пятого Б.
- Это не дебаты. Я не спрашиваю вашего мнения. Просто информирую. И прекратите орать.
София, что такое метафора?
София пытается что-то ответить, но расслышать ее ответ не представляется возможным.
- Миа, выйди из класса. Кто староста? Вы идете в «Школьную жизнь» и ты говоришь, что Миа больше не может присутствовать на уроке (такова процедура)
Через пару секунд в класс врывается воспитатель с Мией.
- Что случилось?
- Я не могу в таких условиях продолжать урок. Администрация в курсе, я ее информировала. Что с этой ученицей есть проблемы.
- Но тогда ты должна дать ей работу!
- Миа, напиши сочинение о том, почему я не должна позволять себе наглость и грубость, когда разговариваю с преподавателем.
- Insolence ? А это еще что такое? Я не знаю!

Когда, рассказав обо всем главному воспитателю, я выхожу из кабинета, у дверей стоит весь класс. Прохожу учительскую, сажусь на диван, с огромным усилием сдерживая слезы. «Знаешь, я как раз представляю ячейку психологической помощи», - говорит коллега в кружевной желтой юбке. «Прекрасно! Кажется, это именно то, что мне сейчас нужно», - отвечаю я.

- Имей в виду! После того, что случилось, ты не должна одна входить к ним в класс. Это очень серьезно. Это ненормально. Скажи, что не чувствуешь себя в безопасности. Тебя должен сопровождать представитель администрации! – настаивает Кристина Редон. Она тоже преподаватель французского. И, кажется, искренне хочет мне помочь.

- Такое не только с тобой случается! – объясняет Софи. – Мне тут тоже пришлось директора в класс приглашать. А у меня первый! (это наш десятый). И там тоже несколько учеников хотят одержать вверх и захватить власть.

#lycée

BY Инна Дулькина. French Queens