– Ну как там твой 5B? – спрашивает Софи. 8 утра. Мы пока одни в учительской. За окном уже рассвело. Зимний буэнос-айресовский туман. – Получше, – осторожно отвечаю я.
Софи смотрит на меня недоверчиво. «А у меня вчера была с ними математика: я двоих из класса выгнала, – заявляет она. – Дала им задание. Сказала: разговаривать можно, ходить нельзя. И что ты думаешь! Все равно стали гулять по классу. Я им говорю, сейчас еще кто-нибудь пойдет, выгоню! И они пошли! В начале Гала! Я ей говорю, марш в «Школьную жизнь» – потому что, как я уже говорила, выгнать ученика из класса во французской школе – эта целая процедура. Он не болтается по коридору, а в сопровождении старосты идет в комнату, где сидят воспитатели, и там делает задание, которое ему дал учитель – Она пошла! Ну, думаю, все. Теперь успокоятся! Нет! Вижу, Жасмин разгуливает! Ее тоже пришлось выгнать! Ну что ж такое-то! Я вышла из класса вся не своя! Знаешь, мне кажется, школа в нынешнем виде уже не подходит современным детям».
То же на днях сказал мне учитель латыни, Себастьен. У него кардиган в цветочек, шарф, недельная небритость и огромная любовь к Чехову. Вообще, любовь в Чехову во французском лицее Буэнос-Айреса просто-таки аномальная. – Ну и какая же чеховская пьеса нравится тебе больше всего? – мурлыкая, спрашивает Себастьян. – Мы тут любительский спектакль ставили. «Вишневый сад». Я там играл Лопахина. – А я «Дядю Ваню» играл! – сообщает Ольвье, учитель информатики. У него клетчатая рубашка и большая пушистая борода. Женат второй раз. Обе жены – и первая и вторая – родом из Уругвая. – Обожаю Чехова! Купил в Париже его билингвальное издание! На русском и французском. С какого рассказа ты мне советуешь начать чтение? Я пытаюсь вспомнить, что-то про злоумышленника и слетевшую шляпу. Рассказываю, что была с друзьями в доме-музее Чехова в Мелихово. «У него там был кабинет, он лечил крестьян», – рассказываю, судорожно вспоминая, что там было-то в этом Мелихово. – «Ну какой прекрасный человек этот Чехов! » – хором восклицают Оливье с Себастьяном.
На первом уроке продолжаем читать с 6B Роман о Лисе. Диана рассказывает от лица волка историю о том, как подло и коварно его ограбил лис. Дети предлагают покарать лиса самым жестоким образом. Повесить, четвертовать, дать слабительное, обречь на голодную смерть. Вкратце объясняю, почему правосудие лучше мести и рекомендую волку-Диане обратиться с жалобой ко льву, а не вершить самосуд. Хотя дети явно склоняются ко второму варианту.
С 5B проходим калиграммы, анаграммы и каламбуры. Между третьем и пятым уроком ко мне в учительской подсаживается похожий на Деда Мороза учитель истории в персиковом свитере. – Ну так и что там у тебя с 5 B? Почему ты им не дала провести классный час? Я с ними разговаривал, они были muy enojados. Очень рассерженными. Учитель истории – аргентинец. И чувствуется, ему обидно за своих. И он не хочет давать их в обиду. – Послушай, дети-то они все хорошие! Они не злые! – Конечно, хорошие! – горячо соглашаюсь я. – По отдельности. А когда сразу пять человек начинают орать и срывать урок, как-то не очень. Думаешь, мне жалко было этого классного часа? Мне же легче, готовиться не надо. Но можно же было нормально попросить. – Нет, я тебя понимаю! Ты в своем праве, конечно. Я им тоже сказал, что нечего было орать. Я им так и говорю, когда они шумят. Баста! И они сразу замолкают.
Я немедленно проникаюсь интересом к педагогическим лайфхакам учителя истории и рассказываю ему на своем неуверенном испанском содержание нашего классного часа. И он немедленно находит решение давно назревшей проблемы: что делать с сумками на скамейках! Дело в том, что когда дети идут в столовую, они оставляют своми сумки на скамейках во дворе. В результате ученикам, которые берут еду из дома, негде есть, потому что все скамейки заняты сумками. Некоторые – как Фелипе – сбрасывают эти сумки на землю. Что, разумеется, приводит к конфликтам. Некоторые – как Анаис – едят, сидя на земле. Убирать в шкафчики свои сумки дети не хотят – потому что им еще в столовой очередь стоять и потому что они всегда так делали
– Ну как там твой 5B? – спрашивает Софи. 8 утра. Мы пока одни в учительской. За окном уже рассвело. Зимний буэнос-айресовский туман. – Получше, – осторожно отвечаю я.
Софи смотрит на меня недоверчиво. «А у меня вчера была с ними математика: я двоих из класса выгнала, – заявляет она. – Дала им задание. Сказала: разговаривать можно, ходить нельзя. И что ты думаешь! Все равно стали гулять по классу. Я им говорю, сейчас еще кто-нибудь пойдет, выгоню! И они пошли! В начале Гала! Я ей говорю, марш в «Школьную жизнь» – потому что, как я уже говорила, выгнать ученика из класса во французской школе – эта целая процедура. Он не болтается по коридору, а в сопровождении старосты идет в комнату, где сидят воспитатели, и там делает задание, которое ему дал учитель – Она пошла! Ну, думаю, все. Теперь успокоятся! Нет! Вижу, Жасмин разгуливает! Ее тоже пришлось выгнать! Ну что ж такое-то! Я вышла из класса вся не своя! Знаешь, мне кажется, школа в нынешнем виде уже не подходит современным детям».
То же на днях сказал мне учитель латыни, Себастьен. У него кардиган в цветочек, шарф, недельная небритость и огромная любовь к Чехову. Вообще, любовь в Чехову во французском лицее Буэнос-Айреса просто-таки аномальная. – Ну и какая же чеховская пьеса нравится тебе больше всего? – мурлыкая, спрашивает Себастьян. – Мы тут любительский спектакль ставили. «Вишневый сад». Я там играл Лопахина. – А я «Дядю Ваню» играл! – сообщает Ольвье, учитель информатики. У него клетчатая рубашка и большая пушистая борода. Женат второй раз. Обе жены – и первая и вторая – родом из Уругвая. – Обожаю Чехова! Купил в Париже его билингвальное издание! На русском и французском. С какого рассказа ты мне советуешь начать чтение? Я пытаюсь вспомнить, что-то про злоумышленника и слетевшую шляпу. Рассказываю, что была с друзьями в доме-музее Чехова в Мелихово. «У него там был кабинет, он лечил крестьян», – рассказываю, судорожно вспоминая, что там было-то в этом Мелихово. – «Ну какой прекрасный человек этот Чехов! » – хором восклицают Оливье с Себастьяном.
На первом уроке продолжаем читать с 6B Роман о Лисе. Диана рассказывает от лица волка историю о том, как подло и коварно его ограбил лис. Дети предлагают покарать лиса самым жестоким образом. Повесить, четвертовать, дать слабительное, обречь на голодную смерть. Вкратце объясняю, почему правосудие лучше мести и рекомендую волку-Диане обратиться с жалобой ко льву, а не вершить самосуд. Хотя дети явно склоняются ко второму варианту.
С 5B проходим калиграммы, анаграммы и каламбуры. Между третьем и пятым уроком ко мне в учительской подсаживается похожий на Деда Мороза учитель истории в персиковом свитере. – Ну так и что там у тебя с 5 B? Почему ты им не дала провести классный час? Я с ними разговаривал, они были muy enojados. Очень рассерженными. Учитель истории – аргентинец. И чувствуется, ему обидно за своих. И он не хочет давать их в обиду. – Послушай, дети-то они все хорошие! Они не злые! – Конечно, хорошие! – горячо соглашаюсь я. – По отдельности. А когда сразу пять человек начинают орать и срывать урок, как-то не очень. Думаешь, мне жалко было этого классного часа? Мне же легче, готовиться не надо. Но можно же было нормально попросить. – Нет, я тебя понимаю! Ты в своем праве, конечно. Я им тоже сказал, что нечего было орать. Я им так и говорю, когда они шумят. Баста! И они сразу замолкают.
Я немедленно проникаюсь интересом к педагогическим лайфхакам учителя истории и рассказываю ему на своем неуверенном испанском содержание нашего классного часа. И он немедленно находит решение давно назревшей проблемы: что делать с сумками на скамейках! Дело в том, что когда дети идут в столовую, они оставляют своми сумки на скамейках во дворе. В результате ученикам, которые берут еду из дома, негде есть, потому что все скамейки заняты сумками. Некоторые – как Фелипе – сбрасывают эти сумки на землю. Что, разумеется, приводит к конфликтам. Некоторые – как Анаис – едят, сидя на земле. Убирать в шкафчики свои сумки дети не хотят – потому что им еще в столовой очередь стоять и потому что они всегда так делали
Public channels are public to the internet, regardless of whether or not they are subscribed. A public channel is displayed in search results and has a short address (link). The Standard Channel Avoid compound hashtags that consist of several words. If you have a hashtag like #marketingnewsinusa, split it into smaller hashtags: “#marketing, #news, #usa. Content is editable within two days of publishing Polls
from us
