Лола подписалась на мою страничку в одной соц.сети. Миа и Жасмин раскопали мой старый профиль в другой соц.сети. – Можно спросить, сколько тебе лет? – Нет, разумеется. – Мы хотим поехать в Россию. Через агентство Da Russie. Так когда-то называлась страничка, которую я вела в 2018 году, когда путешествовала с французами по транссибу. – Сейчас, пожалуй, не лучший момент. – А вы знаете такое агентство? – Нет, никогда не слышала. – А ты за Россию? --- Эти вопросы летят мне в спину, когда я уже взяла сумку и собираюсь переступить порог класса. – А ты по мне скучала? – мурлыкая, спрашивает Жасмин, вернувшаяся с каникул на неделю позже. – Вот я по тебе да. А ты будешь по нам скучать?
– Они себе льстят, – комментирует Себастьен, учитель латыни, которому я перессказываю эти реплики с мест. – Он облокотился о спинку кожаного дивана в учительской. – Два урока провел. Еще пять. Тяжелое время – август. Дождь. Солнца нет. Мне как средиземноморскому жителю такая погода не нравится.
– Ну что, Инна, последний день? Которого ты так ждала? – с усмешкой спрашивает тьюторка-швейцарка. – Все, ты уходишь? И что же ты теперь будешь делать? – интересуется воспитательница Мари. – Имей в виду, теперь у тебя будет больше времени. Можешь приходить ко мне на уроки, чтобы совершенствоваться в педагогическом мастерстве, – любезно предлагает Кристина.
Почти-бывшие коллеги смотрят на меня с жалостью и недоумением: как на человека, который собирается покинуть большой корабль, сесть в шлюпку и уплыть в неизвестном направлении. Я их понимаю. Школа немедленно вступает с тобой в созависимые отношения, качает тебя на качелях любви и ненависти, дает ощущение всесильности и бессильности, возвышает и унижает, затягивает в свой квест, который – хотя ты уже растерял все выделенные жизни и вообще уже dead inside – хочешь проходить снова и снова.
– Кажется, на последнем уроке я поняла, что им нравится, – рассказываю я Себастьену. – А да? И что же? – Мы читали стихотворение Пьера Гамарры про космонавта. Там космонавт встречается с инопланетянином. И я их попросила почитать по ролям. Они были счастливы изобразить инопланетянина! Они и бегали, и ползали, и рычали, и кричали. – Понятно. Le corps se libère. Тело обретает свободу.
Матильда, которую я на днях выгнала из класса за то, что она меня – при мне же – изображала, сидела и корчила рожи – такой опыт у меня теперь тоже есть – хочет читать за автора. – Читай лучше за инопланетянина! – OK! Пока она читает, Батист вооружается огромной геометрической линейкой и собирается пристукнуть ею Баутисту. Диего и Александр схватили Матиаса и собираются его куда-то унести. Матиас только приехал из Франции. Он пока немного в шоке от местных порядков, еще поднимает руку и не кричит на весь класс, чтобы ему передали замазку. Но, боюсь, скоро втянется.
Кажется, Батист и Александр, решили в последние дни объявить мне войну и сорвать все уроки, на которых они присутствуют. Им обоим прекрасно известно, что моя власть над ними истончается с каждой секундой. Во вторник в 15.30 она высыпется вся, до последней песчинки. Оба шипят, кричат, размахивают руками, хаотично передвигаются по классу. – Батист! Я тебя уже пересадила. Сядь теперь сюда и прекрати разговаривать. – Это ничего не изменит. Правда, ничего.
– На будущее имей в виду, – говорит Александр, пока я выключаю компьютер. – Постарайся быть добрее. И не делай любимчиков.
Лола подписалась на мою страничку в одной соц.сети. Миа и Жасмин раскопали мой старый профиль в другой соц.сети. – Можно спросить, сколько тебе лет? – Нет, разумеется. – Мы хотим поехать в Россию. Через агентство Da Russie. Так когда-то называлась страничка, которую я вела в 2018 году, когда путешествовала с французами по транссибу. – Сейчас, пожалуй, не лучший момент. – А вы знаете такое агентство? – Нет, никогда не слышала. – А ты за Россию? --- Эти вопросы летят мне в спину, когда я уже взяла сумку и собираюсь переступить порог класса. – А ты по мне скучала? – мурлыкая, спрашивает Жасмин, вернувшаяся с каникул на неделю позже. – Вот я по тебе да. А ты будешь по нам скучать?
– Они себе льстят, – комментирует Себастьен, учитель латыни, которому я перессказываю эти реплики с мест. – Он облокотился о спинку кожаного дивана в учительской. – Два урока провел. Еще пять. Тяжелое время – август. Дождь. Солнца нет. Мне как средиземноморскому жителю такая погода не нравится.
– Ну что, Инна, последний день? Которого ты так ждала? – с усмешкой спрашивает тьюторка-швейцарка. – Все, ты уходишь? И что же ты теперь будешь делать? – интересуется воспитательница Мари. – Имей в виду, теперь у тебя будет больше времени. Можешь приходить ко мне на уроки, чтобы совершенствоваться в педагогическом мастерстве, – любезно предлагает Кристина.
Почти-бывшие коллеги смотрят на меня с жалостью и недоумением: как на человека, который собирается покинуть большой корабль, сесть в шлюпку и уплыть в неизвестном направлении. Я их понимаю. Школа немедленно вступает с тобой в созависимые отношения, качает тебя на качелях любви и ненависти, дает ощущение всесильности и бессильности, возвышает и унижает, затягивает в свой квест, который – хотя ты уже растерял все выделенные жизни и вообще уже dead inside – хочешь проходить снова и снова.
– Кажется, на последнем уроке я поняла, что им нравится, – рассказываю я Себастьену. – А да? И что же? – Мы читали стихотворение Пьера Гамарры про космонавта. Там космонавт встречается с инопланетянином. И я их попросила почитать по ролям. Они были счастливы изобразить инопланетянина! Они и бегали, и ползали, и рычали, и кричали. – Понятно. Le corps se libère. Тело обретает свободу.
Матильда, которую я на днях выгнала из класса за то, что она меня – при мне же – изображала, сидела и корчила рожи – такой опыт у меня теперь тоже есть – хочет читать за автора. – Читай лучше за инопланетянина! – OK! Пока она читает, Батист вооружается огромной геометрической линейкой и собирается пристукнуть ею Баутисту. Диего и Александр схватили Матиаса и собираются его куда-то унести. Матиас только приехал из Франции. Он пока немного в шоке от местных порядков, еще поднимает руку и не кричит на весь класс, чтобы ему передали замазку. Но, боюсь, скоро втянется.
Кажется, Батист и Александр, решили в последние дни объявить мне войну и сорвать все уроки, на которых они присутствуют. Им обоим прекрасно известно, что моя власть над ними истончается с каждой секундой. Во вторник в 15.30 она высыпется вся, до последней песчинки. Оба шипят, кричат, размахивают руками, хаотично передвигаются по классу. – Батист! Я тебя уже пересадила. Сядь теперь сюда и прекрати разговаривать. – Это ничего не изменит. Правда, ничего.
– На будущее имей в виду, – говорит Александр, пока я выключаю компьютер. – Постарайся быть добрее. И не делай любимчиков.
How to Create a Private or Public Channel on Telegram? On June 7, Perekopsky met with Brazilian President Jair Bolsonaro, an avid user of the platform. According to the firm's VP, the main subject of the meeting was "freedom of expression." To edit your name or bio, click the Menu icon and select “Manage Channel.” The imprisonment came as Telegram said it was "surprised" by claims that privacy commissioner Ada Chung Lai-ling is seeking to block the messaging app due to doxxing content targeting police and politicians. According to media reports, the privacy watchdog was considering “blacklisting” some online platforms that have repeatedly posted doxxing information, with sources saying most messages were shared on Telegram.
from us
