Самый скандальный роман о Великой отечественной войне
В наши дни эту книгу было бы невозможно издать. Странно, что её всё ещё не признали экстремистской, но пусть это будет дополнительным стимулом отыскать её в магазине. Книга, давно ставшая красной тряпкой для сталинистов, настоящим триггером любого адепта СССР, наравне с «Архипелаг ГУЛАГ» и сериалом «Штрафбат». Роман о войне, написанный фронтовиком уже в 1990-е годы — «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева.
Писатель-сибиряк, известный советскому читателю как «деревенщик», в эпоху Перестройки занял жёсткую антикоммунистическую позицию и стал одним из самых ярких лидеров мнений тех лет. В 1990-е пока рушился старый советский мир, Астафьев предавался воспоминаниям на его руинах и писал роман, в котором рассказал «свою правду» о пережитом на войне.
Поначалу кажется, что такого просто не могло быть. Красноармейцы, которые должны доблестно бить фашистов, как учило нас советское кино, еле выживают в нечеловеческих условиях в учебном лагере в морозной Сибири. Они едят какое-то говно, их поедают вши, вместо боевых навыков они занимаются шагистикой и политзанятиями. Два здоровых, но не шибко умных парня попадают под суд за самовольное оставление полка — сходили на два дня в соседнюю деревню к их матери, принесли на всех мяса. Их расстреляли. В разных эпизодах нам дают понять — многие из солдат до фронта просто не доехали.
При этом это не дневник, не хроника и не тред. Астафьев — один из тех писателей, у кого не хромает ни форма, ни содержание. Его видение как ужасного, так и прекрасного передаётся читателю, как неповторимый стиль языка. У каждого героя романа есть предыстория, которая раскрывается в серии флэшбеков: этот до войны жил в старообрядческой деревне и не знал ни одной «мирской» песни, этот вёл блатной образ жизни и прошёл в лагеря, этот трудился в колхозе, а этот был ранен на Хасане.
Когда Астафьев переходит к описанию войны, это напоминает «Игру в Кальмара» на движке «Апокалипсиса Сегодня». Не место для подвига, но какое-то реалити-шоу посреди кровавого абсурда. Ты «болеешь» за полюбившихся героев, но понимаешь, что они находятся в ежесекундной опасности и вражеская пуля или снаряд — лишь одна из них. Люди сплочены окружающим их адом и в пограничном состоянии сознания совершают разные поступки.
Такое напряжение в классической русской литературе я видел только у Шаламова — но у него стиль очень краткий, ёмкий. Астафьев готов погружаться в каждую деталь, подробно описывать происходящее.
Книга предельно антивоенная не из-за политических высказываний автора или героев, но именно из-за поэтического приёма Астафьева: он описывает войну как антижизнь. Как противоестественное состояние вещей, как величайшее преступление против витальности человека и его божественной природы. Система, бросающая солдат в топку этой войны и её прихвостни, радостно отсиживающиеся в безопасном месте, но раздающие смертельные приказы — слуги дьявола.
Астафьев признавался, что опирался на воспоминания и фантазию, что не умел и не хотел работать с «доп. материалами». Я заметил много ошибок: Гаагскую конференцию Астафьев путает с Женевской конвенцией, пишет, что один из героев читал изданный в довоенном СССР «Солнечный удар» Бунина — и подобных ляпов, уверен, много. Наверняка, в тексте много искажений, преувеличений, сгущений красок, баек или даже откровенных выдумок, услышанных от кого-то.
Но даже если 5% описанного — правда (а я уверен, что больше), то человек, увидевший ТАКОЕ не мог не стать желчным инвалидом и мизантропом. И не мог не пропустить этот ад и абсурд через себя и выпустить на страницы. Таким же был и другой желчный ветеран, Луи-Фердинанд Селин, описавший безумие Первой Мировой в своём «Путешествии на край ночи».
Неудобная книга о прошлом вызвала всплеск негодований. Особенно после того, как автор прошёлся по начальству, по замполитам, по лживости идеологии страны. Адептов Сталина и СССР сейчас рекордно много и книгу ругают часто. Как он посмел? Что, воевал и теперь имеет право?!
Пожалуй, да. Как сказал Василь Быков: «Он написал то, о чём я всё это время пытался забыть».
Самый скандальный роман о Великой отечественной войне
В наши дни эту книгу было бы невозможно издать. Странно, что её всё ещё не признали экстремистской, но пусть это будет дополнительным стимулом отыскать её в магазине. Книга, давно ставшая красной тряпкой для сталинистов, настоящим триггером любого адепта СССР, наравне с «Архипелаг ГУЛАГ» и сериалом «Штрафбат». Роман о войне, написанный фронтовиком уже в 1990-е годы — «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева.
Писатель-сибиряк, известный советскому читателю как «деревенщик», в эпоху Перестройки занял жёсткую антикоммунистическую позицию и стал одним из самых ярких лидеров мнений тех лет. В 1990-е пока рушился старый советский мир, Астафьев предавался воспоминаниям на его руинах и писал роман, в котором рассказал «свою правду» о пережитом на войне.
Поначалу кажется, что такого просто не могло быть. Красноармейцы, которые должны доблестно бить фашистов, как учило нас советское кино, еле выживают в нечеловеческих условиях в учебном лагере в морозной Сибири. Они едят какое-то говно, их поедают вши, вместо боевых навыков они занимаются шагистикой и политзанятиями. Два здоровых, но не шибко умных парня попадают под суд за самовольное оставление полка — сходили на два дня в соседнюю деревню к их матери, принесли на всех мяса. Их расстреляли. В разных эпизодах нам дают понять — многие из солдат до фронта просто не доехали.
При этом это не дневник, не хроника и не тред. Астафьев — один из тех писателей, у кого не хромает ни форма, ни содержание. Его видение как ужасного, так и прекрасного передаётся читателю, как неповторимый стиль языка. У каждого героя романа есть предыстория, которая раскрывается в серии флэшбеков: этот до войны жил в старообрядческой деревне и не знал ни одной «мирской» песни, этот вёл блатной образ жизни и прошёл в лагеря, этот трудился в колхозе, а этот был ранен на Хасане.
Когда Астафьев переходит к описанию войны, это напоминает «Игру в Кальмара» на движке «Апокалипсиса Сегодня». Не место для подвига, но какое-то реалити-шоу посреди кровавого абсурда. Ты «болеешь» за полюбившихся героев, но понимаешь, что они находятся в ежесекундной опасности и вражеская пуля или снаряд — лишь одна из них. Люди сплочены окружающим их адом и в пограничном состоянии сознания совершают разные поступки.
Такое напряжение в классической русской литературе я видел только у Шаламова — но у него стиль очень краткий, ёмкий. Астафьев готов погружаться в каждую деталь, подробно описывать происходящее.
Книга предельно антивоенная не из-за политических высказываний автора или героев, но именно из-за поэтического приёма Астафьева: он описывает войну как антижизнь. Как противоестественное состояние вещей, как величайшее преступление против витальности человека и его божественной природы. Система, бросающая солдат в топку этой войны и её прихвостни, радостно отсиживающиеся в безопасном месте, но раздающие смертельные приказы — слуги дьявола.
Астафьев признавался, что опирался на воспоминания и фантазию, что не умел и не хотел работать с «доп. материалами». Я заметил много ошибок: Гаагскую конференцию Астафьев путает с Женевской конвенцией, пишет, что один из героев читал изданный в довоенном СССР «Солнечный удар» Бунина — и подобных ляпов, уверен, много. Наверняка, в тексте много искажений, преувеличений, сгущений красок, баек или даже откровенных выдумок, услышанных от кого-то.
Но даже если 5% описанного — правда (а я уверен, что больше), то человек, увидевший ТАКОЕ не мог не стать желчным инвалидом и мизантропом. И не мог не пропустить этот ад и абсурд через себя и выпустить на страницы. Таким же был и другой желчный ветеран, Луи-Фердинанд Селин, описавший безумие Первой Мировой в своём «Путешествии на край ночи».
Неудобная книга о прошлом вызвала всплеск негодований. Особенно после того, как автор прошёлся по начальству, по замполитам, по лживости идеологии страны. Адептов Сталина и СССР сейчас рекордно много и книгу ругают часто. Как он посмел? Что, воевал и теперь имеет право?!
Пожалуй, да. Как сказал Василь Быков: «Он написал то, о чём я всё это время пытался забыть».
In the next window, choose the type of your channel. If you want your channel to be public, you need to develop a link for it. In the screenshot below, it’s ”/catmarketing.” If your selected link is unavailable, you’ll need to suggest another option. On June 7, Perekopsky met with Brazilian President Jair Bolsonaro, an avid user of the platform. According to the firm's VP, the main subject of the meeting was "freedom of expression." With the sharp downturn in the crypto market, yelling has become a coping mechanism for many crypto traders. This screaming therapy became popular after the surge of Goblintown Ethereum NFTs at the end of May or early June. Here, holders made incoherent groaning sounds in late-night Twitter spaces. They also role-played as urine-loving Goblin creatures. Deputy District Judge Peter Hui sentenced computer technician Ng Man-ho on Thursday, a month after the 27-year-old, who ran a Telegram group called SUCK Channel, was found guilty of seven charges of conspiring to incite others to commit illegal acts during the 2019 extradition bill protests and subsequent months. "Doxxing content is forbidden on Telegram and our moderators routinely remove such content from around the world," said a spokesman for the messaging app, Remi Vaughn.
from us
