Сошников

Реалистическая проза, в которой герой сомневается в рациональности происходящего. Проза, полная пространств перехода, проза, которая и сама является попыткой попасть в закулисье реальности. Проза, читая которую, чувствуешь себя в пустом школьном коридоре ночью или в сумеречном ЖК с мигающими окнами лестничных пролётов. Проза, полная странных существ, прикидывающихся людьми, непонятых узоров и закономерностей. Тревожный фон, ожидание чего-то мистического, поиск хоть какого-то объяснения происходящего как в культурах других эпох, так и в отечественных поверьях, конспирологии, мифах.

Всё это — лиминальный реализм, течение, чем-то отличное от автофикшна, загибающегося нового реализма и калейдоскопа жанров.

Лиминальный реализм ярко заметен в прозе Алексея Сальникова и Антона Секисова, нередко — в книгах Романа Михайлова. Характерен он и для текстов Алексея Поляринова. Порой лиминальный реализм перетекает и в нелитературные проекты, например, в радиопередачу «Занимательная хонтология» Степана Гаврилова.

Я сам подсознательно вступил на эту тропинку, из раза в раз воспроизводя лиминальные паттерны в текстах. Мужчины, следящие за героем в ночном дворе при свете мигающего фонаря; разваливающийся дом деда под Онегой, в котором герой прячется от уже развалившейся действительности; мойры, живущие в домике по соседству…

Долгое время мне казалось, что я просто подражаю вышеназванным авторам или отстаю от них из-за лени и необразованности, но теперь из раза в раз убеждаюсь, что это лиминальный реализм расползается по всем уровням литературной башенки, в том числе — сочится неоном и в мой закуток.

Совпадений и пересечений очень много, это не может быть случайностью. Не зря «Наблюдателя» часто сравнивали с «Богом тревоги», несмотря на разность сюжетов; неспроста Степан Гаврилов объясняет малые теории заговора, а Виктор Кертанов воспроизводит с помощью кода и пенплоттера узоры; вдохновившись текстами Романа Михайлова, мы всматриваемся в ковры, по необъяснимым причинам тащимся в загадочные места, натыкаемся на необъяснимые совпадения.

Лиминальный реализм — пока ещё не вербализованное, расплывчатое настроение эпохи, ощущение поколения.

Собираюсь на своём скромном канале проверить эту идею на состоятельность, как-то описать её, структурировать, подробнее выделить общие черты.

По традиции продолжение следует.

www.tgoop.com/artem_soshnikov/582

712 viewsedited  Jul 13 at 20:21

Реалистическая проза, в которой герой сомневается в рациональности происходящего. Проза, полная пространств перехода, проза, которая и сама является попыткой попасть в закулисье реальности. Проза, читая которую, чувствуешь себя в пустом школьном коридоре ночью или в сумеречном ЖК с мигающими окнами лестничных пролётов. Проза, полная странных существ, прикидывающихся людьми, непонятых узоров и закономерностей. Тревожный фон, ожидание чего-то мистического, поиск хоть какого-то объяснения происходящего как в культурах других эпох, так и в отечественных поверьях, конспирологии, мифах.

Всё это — лиминальный реализм, течение, чем-то отличное от автофикшна, загибающегося нового реализма и калейдоскопа жанров.

Лиминальный реализм ярко заметен в прозе Алексея Сальникова и Антона Секисова, нередко — в книгах Романа Михайлова. Характерен он и для текстов Алексея Поляринова. Порой лиминальный реализм перетекает и в нелитературные проекты, например, в радиопередачу «Занимательная хонтология» Степана Гаврилова.

Я сам подсознательно вступил на эту тропинку, из раза в раз воспроизводя лиминальные паттерны в текстах. Мужчины, следящие за героем в ночном дворе при свете мигающего фонаря; разваливающийся дом деда под Онегой, в котором герой прячется от уже развалившейся действительности; мойры, живущие в домике по соседству…

Долгое время мне казалось, что я просто подражаю вышеназванным авторам или отстаю от них из-за лени и необразованности, но теперь из раза в раз убеждаюсь, что это лиминальный реализм расползается по всем уровням литературной башенки, в том числе — сочится неоном и в мой закуток.

Совпадений и пересечений очень много, это не может быть случайностью. Не зря «Наблюдателя» часто сравнивали с «Богом тревоги», несмотря на разность сюжетов; неспроста Степан Гаврилов объясняет малые теории заговора, а Виктор Кертанов воспроизводит с помощью кода и пенплоттера узоры; вдохновившись текстами Романа Михайлова, мы всматриваемся в ковры, по необъяснимым причинам тащимся в загадочные места, натыкаемся на необъяснимые совпадения.

Лиминальный реализм — пока ещё не вербализованное, расплывчатое настроение эпохи, ощущение поколения.

Собираюсь на своём скромном канале проверить эту идею на состоятельность, как-то описать её, структурировать, подробнее выделить общие черты.

По традиции продолжение следует.

BY Сошников