Продай свой ум и купи безумие

«Уж так Фрэнку не терпелось открыть шкатулку Лемаршана, что он даже не услышал, когда начал звонить большой колокол».

— так начинается культовая повесть Клайва Баркера «Восставший из ада». Вспоминается сцена из «Фауста» Гёте, в которой звук пасхального благовеста уберегает отчаявшегося ученого от намерения выпить яд. У Баркера колокольный звон так не работает. Здесь вообще законы божии, так сказать, сломаны. Или обращены своей противоположной стороной. Помните еще, как у Брюсова представляется Мефистофель: «скромный школяр, изучающий изнанку вещей».

Дело в том, что и колокол, который слышит Фрэнк, принадлежит не церкви, а чему-то взаимообратному, проникающему из другого мира, щель в который открывает головоломка Лемаршана...

***

Мой приятель по сети из Бразилии однажды прислал стихотворение Августо дос Аньоса, поэта, который жил в 1884-1914 годах, и в нем я увидела слово сенобиты, известное мне ранее только по «Восставшему из ада»:

Atop the heterogeneous hieratic areopagus
Of Ideas I wander, a lost magus,
From Haeckel’s soul to souls of Cenobites!..

Так что я спросила его о значении слова, в русскоязычном инфополе оно ведет только к Клайву Баркеру ибо, а здесь упомянуто у маргинального поэта начала прошлого века. Оказалось, речь о киновитах — обитателях киновий, раннехристианских монашеских общежитий, а такую транслитерацию — сенобиты — видимо ввели специально для существ из инфернальной изнанки реальности Баркера.

***

Баркер назвал сенобитами своих служителей Ордена Разреза, которых можно призвать с другой стороны решив головоломку. Вместо подобающего христианским киновитам усмирения желаний плоти, сенобиты Баркера следуют другой крайности — подвергают себя самым извращеннным пыткам; обнажая каждое нервное окончание они достигают нечеловеческой чувственности. Им открыт свободный от моральных императивов опыт. Страдание и наслаждение неразделимы здесь, это обратная сторона друг друга, а принцип разницы между болью и удовольствием максимально истончается.

Шкатулка обещала открыть иные измерения наслаждения... О, бедный, бедный Фрэнк. Они пришли, и сделали то, что было обещано.
«Но не так, как вы это понимаете».

«Этот мир вас разочаровывает?
Были и другие, кто устал от его тривиальности».

www.tgoop.com/buymadness/339

266 viewsedited  Aug 25, 2024 at 15:43

«Уж так Фрэнку не терпелось открыть шкатулку Лемаршана, что он даже не услышал, когда начал звонить большой колокол».

— так начинается культовая повесть Клайва Баркера «Восставший из ада». Вспоминается сцена из «Фауста» Гёте, в которой звук пасхального благовеста уберегает отчаявшегося ученого от намерения выпить яд. У Баркера колокольный звон так не работает. Здесь вообще законы божии, так сказать, сломаны. Или обращены своей противоположной стороной. Помните еще, как у Брюсова представляется Мефистофель: «скромный школяр, изучающий изнанку вещей».

Дело в том, что и колокол, который слышит Фрэнк, принадлежит не церкви, а чему-то взаимообратному, проникающему из другого мира, щель в который открывает головоломка Лемаршана...

***

Мой приятель по сети из Бразилии однажды прислал стихотворение Августо дос Аньоса, поэта, который жил в 1884-1914 годах, и в нем я увидела слово сенобиты, известное мне ранее только по «Восставшему из ада»:

Atop the heterogeneous hieratic areopagus
Of Ideas I wander, a lost magus,
From Haeckel’s soul to souls of Cenobites!..

Так что я спросила его о значении слова, в русскоязычном инфополе оно ведет только к Клайву Баркеру ибо, а здесь упомянуто у маргинального поэта начала прошлого века. Оказалось, речь о киновитах — обитателях киновий, раннехристианских монашеских общежитий, а такую транслитерацию — сенобиты — видимо ввели специально для существ из инфернальной изнанки реальности Баркера.

***

Баркер назвал сенобитами своих служителей Ордена Разреза, которых можно призвать с другой стороны решив головоломку. Вместо подобающего христианским киновитам усмирения желаний плоти, сенобиты Баркера следуют другой крайности — подвергают себя самым извращеннным пыткам; обнажая каждое нервное окончание они достигают нечеловеческой чувственности. Им открыт свободный от моральных императивов опыт. Страдание и наслаждение неразделимы здесь, это обратная сторона друг друга, а принцип разницы между болью и удовольствием максимально истончается.

Шкатулка обещала открыть иные измерения наслаждения... О, бедный, бедный Фрэнк. Они пришли, и сделали то, что было обещано.
«Но не так, как вы это понимаете».

«Этот мир вас разочаровывает?
Были и другие, кто устал от его тривиальности».

BY Продай свой ум и купи безумие