Cahiers sur l'anarchisme

Об идеологии

II

Штирнер, предпринимая атаку на множественных «призраков» сознания — фиксированные идеи, транслируемые как институтами, так и самими субъектами социальных отношений в качестве нормирующих мысль и управляющих ею, — переформулирует понятие «субъекта идеологии». Критикуя Фейербаха и его «религию человечества» за ложное «возвращение» божественных качеств как «человеческих» a priori, он утверждает, любая попытка определить «сущность» человека должна классифицироваться, как идеологическая операция, имеющая своей целью производство идеальной контролирующей инстанции — образа «человека», того, что будет внушать ужас субъекту по отношению к самому себе. Подобные инстанции требуют подкрепления «моралью» — цепочкой суждений, определяющих возможности отпадения от идеала, которые могут быть исправлены, излечены или в крайнем случае, если они представляют угрозу самому существованию образа, уничтожены. Большинство политических идеологий построены на подобных «призраках», которые требуют своего морального эквивалента в социальных отношениях для постоянного самовоспроизводства. Так, социалисты апеллируют к интересам «общества», либералы — «личности» и верховенству «закона», консерваторы — к непреложным «традициям», анархисты — имманентности «свободы». Каждый из этих «призраков» внутри обозначенных парадигм есть единственная свободная сила, которой, в ущерб интересам субъекта, отдается приоритет. До тех пор, пока субъект ставит свой выбор в зависимость от соответствия «морали» «призрака», господство последнего будет оставаться нерушимо.

Власть государства онтологически требует нашей готовности поддерживать ее, руководствуясь конститутивными представлениями о «человеческом» в политике, экономике, сексуальности, религии, психологии, науке и т.д. «Призраки» перенаправляют внимание субъекта на угнетающие структуры как на объекты желания, в результате чего возникает «желание власти». Однако, как наглядно демонстрирует Штирнер самой своей критикой идеализации, т.е. избирательной эссенциализации, ни одна идеология не способна репрезентировать субъекта исчерпывающе, чтобы он не начал отбрасывать за собой тень «нечеловеческого» — характеристик, не укладывающихся в «призрачный» образ. Сол Ньюман видит аналог штирнеровского «Ничто», благодаря которому обнаруживается идеологический избыток, в лакановском «Реальном». Опора на «Ничто» дает Штирнеру возможность порвать с концепцией революции, утверждающей новые властные конфигурации с помощью наличествующих институциональных механизмов, в пользу идеи «восстания» против призрака «человека», претендующего на психологическое, социальное и политическое детерминирование субъекта. С этой точки зрения задача состоит в том, чтобы стать теми, кто не есть то коллективное «Мы», которому идеология приписывает первостепенное значение, и отдаться процессу становления «Другим», предполагающему «собственность» субъекта на конститутивную открытость новым способам и видам субъективации.

www.tgoop.com/cahiers_sur_lanarchisme/10

275 viewsedited  Dec 27 at 17:25

Об идеологии

II

Штирнер, предпринимая атаку на множественных «призраков» сознания — фиксированные идеи, транслируемые как институтами, так и самими субъектами социальных отношений в качестве нормирующих мысль и управляющих ею, — переформулирует понятие «субъекта идеологии». Критикуя Фейербаха и его «религию человечества» за ложное «возвращение» божественных качеств как «человеческих» a priori, он утверждает, любая попытка определить «сущность» человека должна классифицироваться, как идеологическая операция, имеющая своей целью производство идеальной контролирующей инстанции — образа «человека», того, что будет внушать ужас субъекту по отношению к самому себе. Подобные инстанции требуют подкрепления «моралью» — цепочкой суждений, определяющих возможности отпадения от идеала, которые могут быть исправлены, излечены или в крайнем случае, если они представляют угрозу самому существованию образа, уничтожены. Большинство политических идеологий построены на подобных «призраках», которые требуют своего морального эквивалента в социальных отношениях для постоянного самовоспроизводства. Так, социалисты апеллируют к интересам «общества», либералы — «личности» и верховенству «закона», консерваторы — к непреложным «традициям», анархисты — имманентности «свободы». Каждый из этих «призраков» внутри обозначенных парадигм есть единственная свободная сила, которой, в ущерб интересам субъекта, отдается приоритет. До тех пор, пока субъект ставит свой выбор в зависимость от соответствия «морали» «призрака», господство последнего будет оставаться нерушимо.

Власть государства онтологически требует нашей готовности поддерживать ее, руководствуясь конститутивными представлениями о «человеческом» в политике, экономике, сексуальности, религии, психологии, науке и т.д. «Призраки» перенаправляют внимание субъекта на угнетающие структуры как на объекты желания, в результате чего возникает «желание власти». Однако, как наглядно демонстрирует Штирнер самой своей критикой идеализации, т.е. избирательной эссенциализации, ни одна идеология не способна репрезентировать субъекта исчерпывающе, чтобы он не начал отбрасывать за собой тень «нечеловеческого» — характеристик, не укладывающихся в «призрачный» образ. Сол Ньюман видит аналог штирнеровского «Ничто», благодаря которому обнаруживается идеологический избыток, в лакановском «Реальном». Опора на «Ничто» дает Штирнеру возможность порвать с концепцией революции, утверждающей новые властные конфигурации с помощью наличествующих институциональных механизмов, в пользу идеи «восстания» против призрака «человека», претендующего на психологическое, социальное и политическое детерминирование субъекта. С этой точки зрения задача состоит в том, чтобы стать теми, кто не есть то коллективное «Мы», которому идеология приписывает первостепенное значение, и отдаться процессу становления «Другим», предполагающему «собственность» субъекта на конститутивную открытость новым способам и видам субъективации.

BY Cahiers sur l'anarchisme