DADAKINDER

​​В моей школе был мальчик Димочка. Димочка любил водку, и был самым милым мальчиком на свете — с пшеничными кудрями, кончики которых он регулярно брал в рот, отчего становился ещё милее. Стоило мне увидеть Димочку на перемене, и я мчался к нему сквозь гущу ранцев, чтобы схватить его, и кружить до звонка.

Задолго до Димочки у меня был друг Лёша. Это сейчас он баллотируется от "Единой России", а тогда, в эпоху видика и жвачки, я называл Лёшу Джоанной. Забравшись в халабуду, символизировавшую космический корабль, мы отправлялись в спальный отсек, и лежали там друг на друге, спасаясь от холода межгалактической ночи.

Позже что-то случилось. Я перестал кружить Димочку и летать в космос с будущим единоросом. Вместо этого я увлёкся девушкой внука одного из лидеров ОУН-УПА. Внук, в свою очередь, увлёкся мной, и, зажав меня под памятником Григорию Сковороде, попытался поцеловать. "Я не гей!" — кричал я, вырываясь из жарких объятий национализма. Внук расхохотался, и с тех пор больше не пытался меня поцеловать.

И, всё же, что-то звало меня кружить Димочку. Но что? Ответ на этот вопрос я нашёл двадцать лет спустя, когда в душевой Ассоциации Молодых Христиан на меня набросился молодой христианин. Став на колени, он посмотрел на меня глазами кота в сапогах из мультфильма "Шрэк", и я понял, что кружить Димочку меня звала самая что ни на есть так называемая любовь — возможная, но так и не расцветшая.

А почему? А потому, что ни у меня, ни у Димочки не было культурных инструментов, помогающих разобраться в себе без стыда и следствия. Мы были мальчиками, и эта должность не предполагала, что любовь между нами возможна. Напившись водки, мы забирались в постель, и клали между собой девочку Дашу, которая была нашим алиби.

Нет, я не являюсь противником гендерной теории. Я против людей, которые используют её для разобщения угнетённых и продвижения угнетателей. Как, впрочем, и против тех, кто, ссылаясь на "пинк вошинг", оказывается в одном ведре с консервативными неандертальцами, объявляющими гендерные шуры-муры чем-то не существенным per se.

Чем же они важны? Как минимум, тем, что помогают людям, из которых сотканы народы и классы, понять, что кружить Димочку — это нормально. Лучше кружить, чем подавлять желание кружить, звереть от этого, катиться по жизни на санках мортидо, и к вечеру лет обнаружить в себе завядший цветочек чего-то прекрасного и неизведанного — быть может даже целого сада.

@dadakinder – поддержать автора

www.tgoop.com/dadakinder/2098

6.6K viewsJul 15 at 08:11

​​В моей школе был мальчик Димочка. Димочка любил водку, и был самым милым мальчиком на свете — с пшеничными кудрями, кончики которых он регулярно брал в рот, отчего становился ещё милее. Стоило мне увидеть Димочку на перемене, и я мчался к нему сквозь гущу ранцев, чтобы схватить его, и кружить до звонка.

Задолго до Димочки у меня был друг Лёша. Это сейчас он баллотируется от "Единой России", а тогда, в эпоху видика и жвачки, я называл Лёшу Джоанной. Забравшись в халабуду, символизировавшую космический корабль, мы отправлялись в спальный отсек, и лежали там друг на друге, спасаясь от холода межгалактической ночи.

Позже что-то случилось. Я перестал кружить Димочку и летать в космос с будущим единоросом. Вместо этого я увлёкся девушкой внука одного из лидеров ОУН-УПА. Внук, в свою очередь, увлёкся мной, и, зажав меня под памятником Григорию Сковороде, попытался поцеловать. "Я не гей!" — кричал я, вырываясь из жарких объятий национализма. Внук расхохотался, и с тех пор больше не пытался меня поцеловать.

И, всё же, что-то звало меня кружить Димочку. Но что? Ответ на этот вопрос я нашёл двадцать лет спустя, когда в душевой Ассоциации Молодых Христиан на меня набросился молодой христианин. Став на колени, он посмотрел на меня глазами кота в сапогах из мультфильма "Шрэк", и я понял, что кружить Димочку меня звала самая что ни на есть так называемая любовь — возможная, но так и не расцветшая.

А почему? А потому, что ни у меня, ни у Димочки не было культурных инструментов, помогающих разобраться в себе без стыда и следствия. Мы были мальчиками, и эта должность не предполагала, что любовь между нами возможна. Напившись водки, мы забирались в постель, и клали между собой девочку Дашу, которая была нашим алиби.

Нет, я не являюсь противником гендерной теории. Я против людей, которые используют её для разобщения угнетённых и продвижения угнетателей. Как, впрочем, и против тех, кто, ссылаясь на "пинк вошинг", оказывается в одном ведре с консервативными неандертальцами, объявляющими гендерные шуры-муры чем-то не существенным per se.

Чем же они важны? Как минимум, тем, что помогают людям, из которых сотканы народы и классы, понять, что кружить Димочку — это нормально. Лучше кружить, чем подавлять желание кружить, звереть от этого, катиться по жизни на санках мортидо, и к вечеру лет обнаружить в себе завядший цветочек чего-то прекрасного и неизведанного — быть может даже целого сада.

@dadakinder – поддержать автора

BY DADAKINDER