Француз стрелялся раз двадцать. Ни разу не ранен. Палил в воздух. Под прицелом поедал вишни. Мечтавшие убить кидались с объятиями, восхищаясь выдержкой и стилем. В этой дуэли всё иначе. На двадцати шагах. Наверняка. Первый выстрел за врагом – вздергивая колени, как на плацу, двинулся к брошенной шинели. Кишиневская цыганка Амаранта велела остерегаться белого человека. Белоголового. Француз – кличка с лицейских времен. Под ней посещал алхимические собрания и проходил в отчетах Третьего Отделения. Иронично, что враг - настоящий француз. Завитой шут в кавалергардском мундирчике. Дело не в нём, а в тех, кто стоит за ним. В их дворцах нет места иконам. Француз испытывал досаду. В битве космических сил оба они - вроде игрушечных солдатиков. Что они? И Наполеон не дотянул до ферзя. И так не вовремя… Тайные знания оценят потомки, он привык шифровать их в рифмах. Но главный труд не окончен. Разумеется, оттого и затеяли эту пошлую интригу. Боль пронзила живот - вскоре сюда войдёт пуля. Он пытался подавить свой дар: кутежи, метания банка ночь напролет, «Клико»… Всё напрасно. Создал новый язык. Состоялся как Пророк. Черный зрачок пистолетного ствола смотрел в лицо. Вспомнились няня, наследница копорских шаманов. Научила лунным танцам, и призывать людей-теней, и лепить волшебные фигурки из мха. Тот роскошный бал в Аничковом… Духота и приторная взвесь оранжада. Он несется в бешеной мазурке с княгиней Г., взглядом пытаясь найти Натали… Верил – спасет его. И помыслить не мог, каким счастливым будет их брак. И каким несчастьем обернется для всех. И… Лошадь, убитая под ним картечью в атаке при Милли-Дюзе. У секунданта, полковника Д. – такой же взгляд. И… черные дни Восстания. Его друзья–Посвященные… Пытались изменить судьбы Отечества. Не спасли моховые фигурки и люди-тени. Друзья пошли на виселицу, умирают в сибирских рудниках… Солнце на черноморских волнах… Холерные карантины в Новгородчине… Шум багряных клёнов в Забортниках… Вкус кавказских минеральных вод… Кислота морошки. Что за чепуха? - Тут не исправить, - хихикнуло внутри. – Давайте починим этих людей-кукол? Научим их танцовать?! - Снова на «Вы»? - мысленно ответил Француз своей Тени. – Думал, уж не подашь голосу. - Выпусти, – взмолился Черный Человек. - Нынче или никогда! - Нет, слишком люблю Отечество. - Ты ж презираешь его всеми фибрами… - Прости, не обсуждаю такое… с треклятой тенью. - Это твоя судьба. - Судьбы нет. Нынче я буду убит, а наш спор окончен. - Не в этой жизни. - Ох, поди к чорту! - Vrai demon pour l’espieglerie, vrai singe par sa mine… - захихикала Тень. - Ma foi, voila Pouchkine, - невольно улыбнулся он. Враг увидел его улыбку, нажимая на спуск. Как же он устал… От презрения света, от непонимания черни. От дружеского сочувствия… Даже Натали - не смог открыться! И жизни не хватит объяснить. Века, двух, трех… мало, чтоб они поняли. Значит, показать наглядно?! Морозный воздух расколол треск выстрела. Француз вытянул руку. Пуля замерла в воздухе. Повинуясь движению пальцев, упала в снег. Время остановилось. Лицо полковника Д. стало белее снега. Беззвучно кричал чужой секундант. Щупальца клубящейся тьмы оплели врага. - Смерть пошлость, - сказал вслух Черный Человек. – И гнусную оперетку пора кончать. Я желаю, чтоб вы танцовали. Снег повалил крупными мокрыми хлопьями. Враг плясал, вздергивая колени, как пьяный мужик на базаре. Завитые волосы поседели. Карету потряхивало, нетопыриные тени метались за окнами. Весь путь до Мойки полковник Д. молился, боясь взглянуть в черные глаза друга. В Отечестве начиналось что-то новое, небывалое.
Француз стрелялся раз двадцать. Ни разу не ранен. Палил в воздух. Под прицелом поедал вишни. Мечтавшие убить кидались с объятиями, восхищаясь выдержкой и стилем. В этой дуэли всё иначе. На двадцати шагах. Наверняка. Первый выстрел за врагом – вздергивая колени, как на плацу, двинулся к брошенной шинели. Кишиневская цыганка Амаранта велела остерегаться белого человека. Белоголового. Француз – кличка с лицейских времен. Под ней посещал алхимические собрания и проходил в отчетах Третьего Отделения. Иронично, что враг - настоящий француз. Завитой шут в кавалергардском мундирчике. Дело не в нём, а в тех, кто стоит за ним. В их дворцах нет места иконам. Француз испытывал досаду. В битве космических сил оба они - вроде игрушечных солдатиков. Что они? И Наполеон не дотянул до ферзя. И так не вовремя… Тайные знания оценят потомки, он привык шифровать их в рифмах. Но главный труд не окончен. Разумеется, оттого и затеяли эту пошлую интригу. Боль пронзила живот - вскоре сюда войдёт пуля. Он пытался подавить свой дар: кутежи, метания банка ночь напролет, «Клико»… Всё напрасно. Создал новый язык. Состоялся как Пророк. Черный зрачок пистолетного ствола смотрел в лицо. Вспомнились няня, наследница копорских шаманов. Научила лунным танцам, и призывать людей-теней, и лепить волшебные фигурки из мха. Тот роскошный бал в Аничковом… Духота и приторная взвесь оранжада. Он несется в бешеной мазурке с княгиней Г., взглядом пытаясь найти Натали… Верил – спасет его. И помыслить не мог, каким счастливым будет их брак. И каким несчастьем обернется для всех. И… Лошадь, убитая под ним картечью в атаке при Милли-Дюзе. У секунданта, полковника Д. – такой же взгляд. И… черные дни Восстания. Его друзья–Посвященные… Пытались изменить судьбы Отечества. Не спасли моховые фигурки и люди-тени. Друзья пошли на виселицу, умирают в сибирских рудниках… Солнце на черноморских волнах… Холерные карантины в Новгородчине… Шум багряных клёнов в Забортниках… Вкус кавказских минеральных вод… Кислота морошки. Что за чепуха? - Тут не исправить, - хихикнуло внутри. – Давайте починим этих людей-кукол? Научим их танцовать?! - Снова на «Вы»? - мысленно ответил Француз своей Тени. – Думал, уж не подашь голосу. - Выпусти, – взмолился Черный Человек. - Нынче или никогда! - Нет, слишком люблю Отечество. - Ты ж презираешь его всеми фибрами… - Прости, не обсуждаю такое… с треклятой тенью. - Это твоя судьба. - Судьбы нет. Нынче я буду убит, а наш спор окончен. - Не в этой жизни. - Ох, поди к чорту! - Vrai demon pour l’espieglerie, vrai singe par sa mine… - захихикала Тень. - Ma foi, voila Pouchkine, - невольно улыбнулся он. Враг увидел его улыбку, нажимая на спуск. Как же он устал… От презрения света, от непонимания черни. От дружеского сочувствия… Даже Натали - не смог открыться! И жизни не хватит объяснить. Века, двух, трех… мало, чтоб они поняли. Значит, показать наглядно?! Морозный воздух расколол треск выстрела. Француз вытянул руку. Пуля замерла в воздухе. Повинуясь движению пальцев, упала в снег. Время остановилось. Лицо полковника Д. стало белее снега. Беззвучно кричал чужой секундант. Щупальца клубящейся тьмы оплели врага. - Смерть пошлость, - сказал вслух Черный Человек. – И гнусную оперетку пора кончать. Я желаю, чтоб вы танцовали. Снег повалил крупными мокрыми хлопьями. Враг плясал, вздергивая колени, как пьяный мужик на базаре. Завитые волосы поседели. Карету потряхивало, нетопыриные тени метались за окнами. Весь путь до Мойки полковник Д. молился, боясь взглянуть в черные глаза друга. В Отечестве начиналось что-то новое, небывалое.
#ЖЗЛ #волшебство #гостмодернизм
BY винтерпанк, агромакабр и губернии (и солдатики) и =^•^=
Joined by Telegram's representative in Brazil, Alan Campos, Perekopsky noted the platform was unable to cater to some of the TSE requests due to the company's operational setup. But Perekopsky added that these requests could be studied for future implementation. Find your optimal posting schedule and stick to it. The peak posting times include 8 am, 6 pm, and 8 pm on social media. Try to publish serious stuff in the morning and leave less demanding content later in the day. Invite up to 200 users from your contacts to join your channel “[The defendant] could not shift his criminal liability,” Hui said. Over 33,000 people sent out over 1,000 doxxing messages in the group. Although the administrators tried to delete all of the messages, the posting speed was far too much for them to keep up.
from us
