Я живу не то, чтобы скучно. Просто редко вижу взрослых людей.
Когда ты юн и свободен у тебя так много претензий к твоему кругу.
Тебе важно, чтобы вы были на одной волне: читали одни книги и желательно в разных переводах, чтобы потом поделится инсайтами. Любили одни рок-группы. Сортировали мусор. Квасили огурцы и просто квасили. Настаивали настойки и на особом мнение.
Короче, много претензий к ближнему своему.
Но в какой-то момент к ближнему случается только один запрос - чтобы он был взрослым. Ну, хотя бы чтобы жопу мог сам себе подтереть.
Не так многого я прошу.
Хорошо было в пять утра внезапно улететь в Париж, закинуть опьяневшего Матео домой, к жене, потом пропасть в Бангкоке, найти себя опять в Москве, в караоке с той француженкой, женой Матео.
И все - легко, и все по плечам. И ты большой, а деревья маленькие. Потому что ты почти всегда над ними.
Но потом… тик-так…
Вы тяжелеете, в вас что-то прорастает, и это не творческий порыв, как вы привыкли, а другой человечек, как вариант.
Вы набираете вес.
Жестко набираете вес.
Как будто в вас проросло, как минимум, пять таких человечков.
Потом снова худеете, но, вот беда, легче уже не становитесь.
Моя работа - это сидеть за компьютером и истекать кровью.
Так, Хемингуэй говорил о работе писателя.
Мой редактор говорит, что дело писателя - это квадратная жопа.
Победит не тот, кто талантлив, а тот кто дольше за компом просидит.
И вот, я сижу.
Но иногда, очень редко, я встречаюсь со своими киношными друзьями из прошлой жизни.
И это всегда, абсолютно всегда, рассказ о тяжелых судьбах и превозможении на грани человеческого.
Привожу вам сводку будней киношников:
Один съел ухо реквизитора и теперь в рехабе в Дубае. Другой - в Сан-Паулу, скрывается от Министерства. Третий просадил весь гонорар на рыжих, рафинированных, австралийских борзых. Пятый так раскачал на Бали денежную чакру, что забил на кино и женился на богатенькой старухе.
Но больше других я завидую вот этому челу- он взял бабки у сомнительных людей (ну, не в фонде кино, короче) и дал им слово снять кино в Сербии.
В команду он взял какого-то цыгана и одноногую шлюху - пока все логично.
Короче, бабки исчезли, а данное слово не воробей. Но воробьем его пообещали сделать те самые сомнительные люди.
Они заставили его работать у них на яблочно-грушовых плантациях, пока не отработает долг.
В яблочно-сербских деньгах - это примерно три человеческие жизни.
Но чел вдруг рванул в Москву, продал бабушкину квартиру, вернулся на плантацию и купил установку для изготовления сидра.
Теперь он делает свой грушевый сидр и поставляет его даже Кустурице.
Я живу не то, чтобы скучно. Просто редко вижу взрослых людей.
Когда ты юн и свободен у тебя так много претензий к твоему кругу.
Тебе важно, чтобы вы были на одной волне: читали одни книги и желательно в разных переводах, чтобы потом поделится инсайтами. Любили одни рок-группы. Сортировали мусор. Квасили огурцы и просто квасили. Настаивали настойки и на особом мнение.
Короче, много претензий к ближнему своему.
Но в какой-то момент к ближнему случается только один запрос - чтобы он был взрослым. Ну, хотя бы чтобы жопу мог сам себе подтереть.
Не так многого я прошу.
Хорошо было в пять утра внезапно улететь в Париж, закинуть опьяневшего Матео домой, к жене, потом пропасть в Бангкоке, найти себя опять в Москве, в караоке с той француженкой, женой Матео.
И все - легко, и все по плечам. И ты большой, а деревья маленькие. Потому что ты почти всегда над ними.
Но потом… тик-так…
Вы тяжелеете, в вас что-то прорастает, и это не творческий порыв, как вы привыкли, а другой человечек, как вариант.
Вы набираете вес.
Жестко набираете вес.
Как будто в вас проросло, как минимум, пять таких человечков.
Потом снова худеете, но, вот беда, легче уже не становитесь.
Моя работа - это сидеть за компьютером и истекать кровью.
Так, Хемингуэй говорил о работе писателя.
Мой редактор говорит, что дело писателя - это квадратная жопа.
Победит не тот, кто талантлив, а тот кто дольше за компом просидит.
И вот, я сижу.
Но иногда, очень редко, я встречаюсь со своими киношными друзьями из прошлой жизни.
И это всегда, абсолютно всегда, рассказ о тяжелых судьбах и превозможении на грани человеческого.
Привожу вам сводку будней киношников:
Один съел ухо реквизитора и теперь в рехабе в Дубае. Другой - в Сан-Паулу, скрывается от Министерства. Третий просадил весь гонорар на рыжих, рафинированных, австралийских борзых. Пятый так раскачал на Бали денежную чакру, что забил на кино и женился на богатенькой старухе.
Но больше других я завидую вот этому челу- он взял бабки у сомнительных людей (ну, не в фонде кино, короче) и дал им слово снять кино в Сербии.
В команду он взял какого-то цыгана и одноногую шлюху - пока все логично.
Короче, бабки исчезли, а данное слово не воробей. Но воробьем его пообещали сделать те самые сомнительные люди.
Они заставили его работать у них на яблочно-грушовых плантациях, пока не отработает долг.
В яблочно-сербских деньгах - это примерно три человеческие жизни.
Но чел вдруг рванул в Москву, продал бабушкину квартиру, вернулся на плантацию и купил установку для изготовления сидра.
Теперь он делает свой грушевый сидр и поставляет его даже Кустурице.
Healing through screaming therapy Ng Man-ho, a 27-year-old computer technician, was convicted last month of seven counts of incitement charges after he made use of the 100,000-member Chinese-language channel that he runs and manages to post "seditious messages," which had been shut down since August 2020. Users are more open to new information on workdays rather than weekends. Ng, who had pleaded not guilty to all charges, had been detained for more than 20 months. His channel was said to have contained around 120 messages and photos that incited others to vandalise pro-government shops and commit criminal damage targeting police stations. It’s easy to create a Telegram channel via desktop app or mobile app (for Android and iOS):
from us
