В этом смысле советский промышленный проект реализует именно эту идею Симондона. Например, расхожим в рамках ранней советской России был образ сердца-мотора – своеобразного единения, тесного сплетения наиболее человеческого, с одной стороны, и наиболее технического, с другой. Это технологическое чудо знаменует собой время, когда человечество сможет посредством промышленности пролонгировать жизнь и в конечном счете одержать победу над смертью. Жизнь здесь будет восстановлена биологическим механизмом. Показательна известная песня 1923 года «Авиамарш», или «Марш авиаторов» (музыка Ю.А. Хайта, слова П. Д. Германа) и, в частности, ее следующие строки:
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, Преодолеть пространство и простор, Нам разум дал стальные руки-крылья, А вместо сердца — пламенный мотор».
На место человека здесь становится новый человек нового времени – совершенный и победивший собственную биологическую природу посредством сплетения, сращивания с техническим средством. Очевиден здесь и мотив упразднения смерти и пролонгации человеческой жизни в техническом средстве.
Вспоминается, к примеру, стихотворение А.К. Гастева «Мы вырастем из железа» 1914 года. Лирический герой в нем призывает обратить на себя внимание: посмотрите, я стою среди станков, молотков, среди средств производства. Герой вырастает сам и вместе с ним вырастают его стальные плечи. Он сливается, таким образом, с железом постройки, а в жилах его льется новая железная кровь. Он уже несоизмеримо более масштабен, чем человек вчерашнего дня: он преодолевает собственную биологическую природу и приближается к победе над смертью.
Это стихотворение входит в сборник «Поэзия рабочего удара», где слово «удар» содержит, среди прочего, символику бьющегося сердца. К подобной метафоре прибегает и А. Платонов, пишущий в 1921 году показательную работу «Пролетарская поэзия», в которой говорит о «литературных машинах». Он приравнивает поэзию к созданию работающих машин. Электрификацию, к примеру, автор называет первым пролетарским романом, большой книгой советского государства в железном переплете. Платонов говорит, среди прочего, что пролетарская поэзия, то есть создание машины – это великий труд над изменением природы ради человека, восстания на вселенную ради самого себя.
Описанная «регуляция природы» осуществляется и в советском техническом проекте, и в техноэстетике Симондона. Оба проекта призывают к укрощению природных сил, преобразованию мира и победе над косными силами, главной из которых всегда для человека оставалась собственная конечность, то есть смерть. Симондон, говорящий о продолжении человека в техническом, о его пролонгации в нем, подталкивает нас к тому же, о чем в пределе своем говорит промышленный реализм в СССР – упразднение смерти. В этих обстоятельствах категории труда оказываются связанными с проектом тотализации жизни, а жизнь, в свою очередь, отождествляется с трудом и работой.
В этом смысле советский промышленный проект реализует именно эту идею Симондона. Например, расхожим в рамках ранней советской России был образ сердца-мотора – своеобразного единения, тесного сплетения наиболее человеческого, с одной стороны, и наиболее технического, с другой. Это технологическое чудо знаменует собой время, когда человечество сможет посредством промышленности пролонгировать жизнь и в конечном счете одержать победу над смертью. Жизнь здесь будет восстановлена биологическим механизмом. Показательна известная песня 1923 года «Авиамарш», или «Марш авиаторов» (музыка Ю.А. Хайта, слова П. Д. Германа) и, в частности, ее следующие строки:
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, Преодолеть пространство и простор, Нам разум дал стальные руки-крылья, А вместо сердца — пламенный мотор».
На место человека здесь становится новый человек нового времени – совершенный и победивший собственную биологическую природу посредством сплетения, сращивания с техническим средством. Очевиден здесь и мотив упразднения смерти и пролонгации человеческой жизни в техническом средстве.
Вспоминается, к примеру, стихотворение А.К. Гастева «Мы вырастем из железа» 1914 года. Лирический герой в нем призывает обратить на себя внимание: посмотрите, я стою среди станков, молотков, среди средств производства. Герой вырастает сам и вместе с ним вырастают его стальные плечи. Он сливается, таким образом, с железом постройки, а в жилах его льется новая железная кровь. Он уже несоизмеримо более масштабен, чем человек вчерашнего дня: он преодолевает собственную биологическую природу и приближается к победе над смертью.
Это стихотворение входит в сборник «Поэзия рабочего удара», где слово «удар» содержит, среди прочего, символику бьющегося сердца. К подобной метафоре прибегает и А. Платонов, пишущий в 1921 году показательную работу «Пролетарская поэзия», в которой говорит о «литературных машинах». Он приравнивает поэзию к созданию работающих машин. Электрификацию, к примеру, автор называет первым пролетарским романом, большой книгой советского государства в железном переплете. Платонов говорит, среди прочего, что пролетарская поэзия, то есть создание машины – это великий труд над изменением природы ради человека, восстания на вселенную ради самого себя.
Описанная «регуляция природы» осуществляется и в советском техническом проекте, и в техноэстетике Симондона. Оба проекта призывают к укрощению природных сил, преобразованию мира и победе над косными силами, главной из которых всегда для человека оставалась собственная конечность, то есть смерть. Симондон, говорящий о продолжении человека в техническом, о его пролонгации в нем, подталкивает нас к тому же, о чем в пределе своем говорит промышленный реализм в СССР – упразднение смерти. В этих обстоятельствах категории труда оказываются связанными с проектом тотализации жизни, а жизнь, в свою очередь, отождествляется с трудом и работой.
The group also hosted discussions on committing arson, Judge Hui said, including setting roadblocks on fire, hurling petrol bombs at police stations and teaching people to make such weapons. The conversation linked to arson went on for two to three months, Hui said. Administrators A Hong Kong protester with a petrol bomb. File photo: Dylan Hollingsworth/HKFP. The creator of the channel becomes its administrator by default. If you need help managing your channel, you can add more administrators from your subscriber base. You can provide each admin with limited or full rights to manage the channel. For example, you can allow an administrator to publish and edit content while withholding the right to add new subscribers. Today, we will address Telegram channels and how to use them for maximum benefit.
from us
