Гегельнегоголь

«Пролетарии всех стран, совокупляйтесь!..»

2.

И при этом, сия теория (в США принявшая форму «American dream») задурила голову — но не миллиардерам, а миллиардам — тех же пролетариев, которые никогда не смогут вырваться из классового гетто. Но именно здесь причина влиятельности «American dream» — абсолютно справедливое желание снести границы гетто пропагандой ловко уводится в сторону мифа-сказки: дескать, много трудись, и тебе повезёт. Будь self-made-man’ом! Главная героиня, естественно, воспитанная на этой лжи, тоже считает, что встретив Ваню, ухватила Бога за бороду, а судьбу за тестикулы.

Но «American dream» — это «разговоры для бедных». Буржуазная знать (родители Иванушки-дурачка, сыгранного Марком Эдельштейном) трезво понимают: бракосочетание богатенького недоросля и проститутки — грубое нарушение status quo, классовых границ. Если говорить о классовых границах верхушки буржуазии, то они проницаемы только в одном направлении: на выход. А вот входной билет… в общем, в лотерею его не выиграешь.

Поэтому в логово американского империализма на частном джете срочно летит десант капитализма российского. А пока борт не приземлился, специалисты из армянской мафии и примкнувший к ним Юра Борисов рекрутируются родителями Ванечки чтобы «порешать вопросы».

Надо сказать, вся вторая половина фильма, посвящённая аннулированию брака, который Энни и Ваня заключили по угару в Лас-Вегасе — пустое зрелище, ничего не добавляющее к уже сказанному. Масса нелепых ситуаций, примитивных гэгов, бесконечные крики-истерики, суета-беготня, нарочито-цирковая и потому неуместная комичность армянских мафиози — и всё. (Вероятно, режиссёр хотел повторить успех криминальных комедий Гая Ричи, но неудачно).

Ах, да, Юра Борисов, которому досталась роль ласкового, всё понимающего… автомата Калашникова.

Хотя нет, даже не автомата. Обычного рояля в кустах, нужного лишь для того, чтобы режиссёр мог связать концы с концами. (Что не отменяет выдающейся актёрской игры Борисова.) Когда рашн бой, оказавшийся тем ещё badass, улетает навсегда вдаль, работать в свой условный «Газпром», Энни ничего не остаётся, как в финальной сцене совокупиться с тем русским, который никуда не улетел — с героем Юры Борисова.

Но отчего же она так горько плачет, зачем заливает горячими слезами доброе, проникнутое вселенской мудростью и всё понимающее лицо нового любовника? Просто до героини дошло: вот горизонт её жизни, никакая dolce vita ей не светит, всё вернулось на круги своя, American dream обернулась совершенной прозой, либеральная пропаганда оказалась тотальной ложью. «Всё очень просто. Сказки — обман. Солнечный остров скрылся в туман» (с). Пресловутые «чувства» — любимая абстракция буржуазного общества (надо ли говорить, что абстракция совершенно иррациональная?) — эти субъективные «чувства» ничто перед диктатом объективного классового противоречия.

И здесь, кстати, ответ — почему Анора не принимает своего настоящего имени, предпочитает уменьшительный вариант Энни, отождествляющийся с другими именами, позволяющий затеряться в них. Так можно не думать о своём собственном Я, отчуждённом в борделе капиталистической цивилизации, можно фантазировать себе несуществующую жизнь, сбегать таким образом от объективной реальности.

И не случайно, что единственный, кто называет Анору её настоящим именем — это Игорь, герой Юры Борисова. Он и реабилитирует имя, и возвращает его героине. Героиня это понимает в итоговой сцене — и потому, возможно, её слезы не только слёзы отчаяния, но и слёзы катарсиса, очищения.

Но остаётся вопрос — что означает это принятие героиней своего имени? Ясно, что принятие своего Я. Но что такое это Я? Какова его суть? Абстрактно: суть каждого человека есть совокупность общественных отношений. Но что же, приняв своё Я, Анора согласилась с уже хорошо освоенной ею ролью проститутки, живого товара? Других-то социальных отношений и ролей заботливое буржуазное общество героине не предлагает. Или же принятие себя Анорой есть как раз её бунт против общества, всё сводящего к товару, к калькуляции?

Фильм ответа не даёт.

www.tgoop.com/gegelnegogol/1108

426 viewsedited  Jan 16 at 09:29

«Пролетарии всех стран, совокупляйтесь!..»

2.

И при этом, сия теория (в США принявшая форму «American dream») задурила голову — но не миллиардерам, а миллиардам — тех же пролетариев, которые никогда не смогут вырваться из классового гетто. Но именно здесь причина влиятельности «American dream» — абсолютно справедливое желание снести границы гетто пропагандой ловко уводится в сторону мифа-сказки: дескать, много трудись, и тебе повезёт. Будь self-made-man’ом! Главная героиня, естественно, воспитанная на этой лжи, тоже считает, что встретив Ваню, ухватила Бога за бороду, а судьбу за тестикулы.

Но «American dream» — это «разговоры для бедных». Буржуазная знать (родители Иванушки-дурачка, сыгранного Марком Эдельштейном) трезво понимают: бракосочетание богатенького недоросля и проститутки — грубое нарушение status quo, классовых границ. Если говорить о классовых границах верхушки буржуазии, то они проницаемы только в одном направлении: на выход. А вот входной билет… в общем, в лотерею его не выиграешь.

Поэтому в логово американского империализма на частном джете срочно летит десант капитализма российского. А пока борт не приземлился, специалисты из армянской мафии и примкнувший к ним Юра Борисов рекрутируются родителями Ванечки чтобы «порешать вопросы».

Надо сказать, вся вторая половина фильма, посвящённая аннулированию брака, который Энни и Ваня заключили по угару в Лас-Вегасе — пустое зрелище, ничего не добавляющее к уже сказанному. Масса нелепых ситуаций, примитивных гэгов, бесконечные крики-истерики, суета-беготня, нарочито-цирковая и потому неуместная комичность армянских мафиози — и всё. (Вероятно, режиссёр хотел повторить успех криминальных комедий Гая Ричи, но неудачно).

Ах, да, Юра Борисов, которому досталась роль ласкового, всё понимающего… автомата Калашникова.

Хотя нет, даже не автомата. Обычного рояля в кустах, нужного лишь для того, чтобы режиссёр мог связать концы с концами. (Что не отменяет выдающейся актёрской игры Борисова.) Когда рашн бой, оказавшийся тем ещё badass, улетает навсегда вдаль, работать в свой условный «Газпром», Энни ничего не остаётся, как в финальной сцене совокупиться с тем русским, который никуда не улетел — с героем Юры Борисова.

Но отчего же она так горько плачет, зачем заливает горячими слезами доброе, проникнутое вселенской мудростью и всё понимающее лицо нового любовника? Просто до героини дошло: вот горизонт её жизни, никакая dolce vita ей не светит, всё вернулось на круги своя, American dream обернулась совершенной прозой, либеральная пропаганда оказалась тотальной ложью. «Всё очень просто. Сказки — обман. Солнечный остров скрылся в туман» (с). Пресловутые «чувства» — любимая абстракция буржуазного общества (надо ли говорить, что абстракция совершенно иррациональная?) — эти субъективные «чувства» ничто перед диктатом объективного классового противоречия.

И здесь, кстати, ответ — почему Анора не принимает своего настоящего имени, предпочитает уменьшительный вариант Энни, отождествляющийся с другими именами, позволяющий затеряться в них. Так можно не думать о своём собственном Я, отчуждённом в борделе капиталистической цивилизации, можно фантазировать себе несуществующую жизнь, сбегать таким образом от объективной реальности.

И не случайно, что единственный, кто называет Анору её настоящим именем — это Игорь, герой Юры Борисова. Он и реабилитирует имя, и возвращает его героине. Героиня это понимает в итоговой сцене — и потому, возможно, её слезы не только слёзы отчаяния, но и слёзы катарсиса, очищения.

Но остаётся вопрос — что означает это принятие героиней своего имени? Ясно, что принятие своего Я. Но что такое это Я? Какова его суть? Абстрактно: суть каждого человека есть совокупность общественных отношений. Но что же, приняв своё Я, Анора согласилась с уже хорошо освоенной ею ролью проститутки, живого товара? Других-то социальных отношений и ролей заботливое буржуазное общество героине не предлагает. Или же принятие себя Анорой есть как раз её бунт против общества, всё сводящего к товару, к калькуляции?

Фильм ответа не даёт.

BY Гегельнегоголь