Привет, мой дорогой друг. Последние дни особенно сильно чувствую тревогу и усталость. Спустя 1 год 5 месяцев и 21 день эмиграция уже не кажется ни для кого чем-то удивительным. Грустить вдали от дома давно стало мейнстримом. Ее уже не обсуждают с психологами, не жалуются друзьям и не сетуют о ней на встречах с новыми знакомыми. То, что наша жизнь поломана и поделена на до и после - это уже, знаешь ли, мой друг, вовсе не новость. А слово “понимаю” до того в нас заело, что даже уже и не тошнит.
Нас никто не спросил, а не устали ли мы понимать. У нас никто не уточнял, как нам тут, в этой “эмиграции”. Нас никто не спрашивал, сколько еще можно у нас отнять и в какой момент мы все-таки поломаемся. За нас никто не просил, когда определил нам через 5 месяцев переезжать снова и никто о нас не думал, когда мы в икее покупали свечи в пятнадцатую за год квартиру, надеясь, что это наконец навсегда.
Я устала считать, сколько всего у меня отняли уже и отнимут еще. Потери стали гимном этих полутора лет, и читай-не читай книги эмигрантов двадцатого века, кажется уже, что и они тебя не поймут.
Мы свободны в своих передвижениях и в своих решениях, и от этого невероятно связаны. Нас никто не держит и никто не останавливает, и от этого мы вообще никуда не можем идти. Я столько выплакала уже слез по своей прошлой жизни и столько сил потратила, чтобы выстроить новую, что мне кажется, я вся - один сплошной остаток от целого.
В марте это все было глупой шуткой, месячным приключением, каким-то проклятым отпуском. А сейчас муж мой задает мне вопрос: “что я буду делать, если там, в Европе, ты найдешь себе новых друзей?”. А я думаю, что я буду делать, если не найду. Все, кого я имела, теперь где-то там, в других городах. Со всеми, кого приобрела, расстаюсь. Я всю жизнь боялась быть одинокой и вот одиночество стало для меня неизбежностью.
Я хочу уничтожить в себе привычку привыкать. Не влюбляться в квартиры, в которых живу, не покупать дорогих ваз, не сближаться с людьми, не находить себе новые увлечения. Но, вместо этого, я, как последний пьяница, допиваю в этой жизни все до дна.
Я еще никогда столько не смеялась, не гуляла и не занималась тем, что меня увлекает. Я еще никогда так не жила.
Привет, мой дорогой друг. Последние дни особенно сильно чувствую тревогу и усталость. Спустя 1 год 5 месяцев и 21 день эмиграция уже не кажется ни для кого чем-то удивительным. Грустить вдали от дома давно стало мейнстримом. Ее уже не обсуждают с психологами, не жалуются друзьям и не сетуют о ней на встречах с новыми знакомыми. То, что наша жизнь поломана и поделена на до и после - это уже, знаешь ли, мой друг, вовсе не новость. А слово “понимаю” до того в нас заело, что даже уже и не тошнит.
Нас никто не спросил, а не устали ли мы понимать. У нас никто не уточнял, как нам тут, в этой “эмиграции”. Нас никто не спрашивал, сколько еще можно у нас отнять и в какой момент мы все-таки поломаемся. За нас никто не просил, когда определил нам через 5 месяцев переезжать снова и никто о нас не думал, когда мы в икее покупали свечи в пятнадцатую за год квартиру, надеясь, что это наконец навсегда.
Я устала считать, сколько всего у меня отняли уже и отнимут еще. Потери стали гимном этих полутора лет, и читай-не читай книги эмигрантов двадцатого века, кажется уже, что и они тебя не поймут.
Мы свободны в своих передвижениях и в своих решениях, и от этого невероятно связаны. Нас никто не держит и никто не останавливает, и от этого мы вообще никуда не можем идти. Я столько выплакала уже слез по своей прошлой жизни и столько сил потратила, чтобы выстроить новую, что мне кажется, я вся - один сплошной остаток от целого.
В марте это все было глупой шуткой, месячным приключением, каким-то проклятым отпуском. А сейчас муж мой задает мне вопрос: “что я буду делать, если там, в Европе, ты найдешь себе новых друзей?”. А я думаю, что я буду делать, если не найду. Все, кого я имела, теперь где-то там, в других городах. Со всеми, кого приобрела, расстаюсь. Я всю жизнь боялась быть одинокой и вот одиночество стало для меня неизбежностью.
Я хочу уничтожить в себе привычку привыкать. Не влюбляться в квартиры, в которых живу, не покупать дорогих ваз, не сближаться с людьми, не находить себе новые увлечения. Но, вместо этого, я, как последний пьяница, допиваю в этой жизни все до дна.
Я еще никогда столько не смеялась, не гуляла и не занималась тем, что меня увлекает. Я еще никогда так не жила.
Select: Settings – Manage Channel – Administrators – Add administrator. From your list of subscribers, select the correct user. A new window will appear on the screen. Check the rights you’re willing to give to your administrator. Hui said the messages, which included urging the disruption of airport operations, were attempts to incite followers to make use of poisonous, corrosive or flammable substances to vandalize police vehicles, and also called on others to make weapons to harm police. But a Telegram statement also said: "Any requests related to political censorship or limiting human rights such as the rights to free speech or assembly are not and will not be considered." Members can post their voice notes of themselves screaming. Interestingly, the group doesn’t allow to post anything else which might lead to an instant ban. As of now, there are more than 330 members in the group. Matt Hussey, editorial director at NEAR Protocol also responded to this news with “#meIRL”. Just as you search “Bear Market Screaming” in Telegram, you will see a Pepe frog yelling as the group’s featured image.
from us
