Интересная тема, конечно. Получается, в современном мире любая «публичная сфера» кому-то принадлежит — и, более того, её основополагающая цель и задача совсем не связана с реализацией тех вещей, которым служит публичная сфера.
Ну то есть: Юрген Хабермас, автор понятия в его современном смысле, определил публичную сферу (Öffentlichkeit) так: она «состоит из частных лиц, собравшихся вместе как общественность (публика) и выражающих потребности общества совместно/перед государством». Извините за корявую цитату. У публичной сферы, по Хабермасу, есть набор характерных ей черт: открытая дискуссия, критика действий власти, полная подотчетность, гласность и независимость действующих лиц от экономических интересов и контроля государства.
Но то, что привело к расцвету публичной сферы (капитализм как процесс накопления капитала и социального веса людьми, не включенными в традиционные режимы власти —двор и церковь) привело и к её конечному упадку: политика спонсируется бизнесом, «свободные» медиа тоже стали зависеть от кликов, лайков, трафика (то есть рекламных денег) или грантов/внешнего финансирования (то есть, опять же, капитала).
Телеграмы, Фейсбуки, Инстаграмы и прочие площадки — это, конечно, места, где частные лица формируют определенную общественную группу/публику, имеют дискуссии и тд. Но они не формулируют, в конечном итоге, никаких общественных требований — такие дискуссии не предполагают ничего, кроме дискуссии (или каких-то идентификационных игр — я с этими, я такой), это проведение времени. И, что еще важнее, цель самого существования такой площадки (а они, как мы давеча были заново проинформированы, принадлежат конкретным людям, находящимся в определенной системе отношений с государством и иными элитарными группами) — вовсе не в том, чтобы поддерживать те самые ценности публичной сферы. Они, как было сказано выше, нужны, чтобы их собственники, сотрудники и иные держатели коммерческих интересов (скажем, ребята, которые играют на курсе TON) могли заработать денег. Короче, можно сколько угодно создавать публичную сферу в телеграме, но какой в этом толк, если в любой момент Дурова могут повязать в аэропорту [вставьте название города].
Но на самом деле эту идею легко радикализировать: публичная сфера в интернете вообще не принадлежит, собственно, участникам публичной сферы. Сама суть и содержание публичных отношений между индивидами взята в аренду на рынке, управляемом арендодателями. Все доменные имена и хостинги мы арендуем. Интернет-провайдеры зависят от государственных институтов. В конце концов, интернет можно перерубить, заглушить, нормировать и так далее. Мы не управляем поисковой выдачей, алгоритмами соцсетей, тем, какие сайты у нас открываются, какие — нет. Аргументы технооптимистов и сингулярность Курцвела начинают казаться искаженной версией ночного кошмара.
Неспроста Хабермас возвращается к салонам, публичным библиотекам и прочим кофейням (местам, где публичная сфера в 17-18 веках и начала появляться). Это места человеческого интереса и привязанности, но их главное качество — что суть публичного разговора не является их производной, их в любой момент можно сменить. В России к ним можно добавить те самые гаражи Кордонского (уже, конечно, много где снесенные и закатанные под парковки), дачные поселки и кооперативы, домовые советы, публичные бани, клубы по интересам и тд — любые пространства, где полная индивидуализация по определению невозможна, где формируемая общность вполне может быть случайной. Если думать о каком-то политически значимом действии сегодня — то это не медиа, не какая-либо игра по правилам медиа, а немедийная публичная сфера — пожалуй, это оно и есть.
Но это, опять же, радикальная версия. Истина, как водится, где-то посередине.
Интересная тема, конечно. Получается, в современном мире любая «публичная сфера» кому-то принадлежит — и, более того, её основополагающая цель и задача совсем не связана с реализацией тех вещей, которым служит публичная сфера.
Ну то есть: Юрген Хабермас, автор понятия в его современном смысле, определил публичную сферу (Öffentlichkeit) так: она «состоит из частных лиц, собравшихся вместе как общественность (публика) и выражающих потребности общества совместно/перед государством». Извините за корявую цитату. У публичной сферы, по Хабермасу, есть набор характерных ей черт: открытая дискуссия, критика действий власти, полная подотчетность, гласность и независимость действующих лиц от экономических интересов и контроля государства.
Но то, что привело к расцвету публичной сферы (капитализм как процесс накопления капитала и социального веса людьми, не включенными в традиционные режимы власти —двор и церковь) привело и к её конечному упадку: политика спонсируется бизнесом, «свободные» медиа тоже стали зависеть от кликов, лайков, трафика (то есть рекламных денег) или грантов/внешнего финансирования (то есть, опять же, капитала).
Телеграмы, Фейсбуки, Инстаграмы и прочие площадки — это, конечно, места, где частные лица формируют определенную общественную группу/публику, имеют дискуссии и тд. Но они не формулируют, в конечном итоге, никаких общественных требований — такие дискуссии не предполагают ничего, кроме дискуссии (или каких-то идентификационных игр — я с этими, я такой), это проведение времени. И, что еще важнее, цель самого существования такой площадки (а они, как мы давеча были заново проинформированы, принадлежат конкретным людям, находящимся в определенной системе отношений с государством и иными элитарными группами) — вовсе не в том, чтобы поддерживать те самые ценности публичной сферы. Они, как было сказано выше, нужны, чтобы их собственники, сотрудники и иные держатели коммерческих интересов (скажем, ребята, которые играют на курсе TON) могли заработать денег. Короче, можно сколько угодно создавать публичную сферу в телеграме, но какой в этом толк, если в любой момент Дурова могут повязать в аэропорту [вставьте название города].
Но на самом деле эту идею легко радикализировать: публичная сфера в интернете вообще не принадлежит, собственно, участникам публичной сферы. Сама суть и содержание публичных отношений между индивидами взята в аренду на рынке, управляемом арендодателями. Все доменные имена и хостинги мы арендуем. Интернет-провайдеры зависят от государственных институтов. В конце концов, интернет можно перерубить, заглушить, нормировать и так далее. Мы не управляем поисковой выдачей, алгоритмами соцсетей, тем, какие сайты у нас открываются, какие — нет. Аргументы технооптимистов и сингулярность Курцвела начинают казаться искаженной версией ночного кошмара.
Неспроста Хабермас возвращается к салонам, публичным библиотекам и прочим кофейням (местам, где публичная сфера в 17-18 веках и начала появляться). Это места человеческого интереса и привязанности, но их главное качество — что суть публичного разговора не является их производной, их в любой момент можно сменить. В России к ним можно добавить те самые гаражи Кордонского (уже, конечно, много где снесенные и закатанные под парковки), дачные поселки и кооперативы, домовые советы, публичные бани, клубы по интересам и тд — любые пространства, где полная индивидуализация по определению невозможна, где формируемая общность вполне может быть случайной. Если думать о каком-то политически значимом действии сегодня — то это не медиа, не какая-либо игра по правилам медиа, а немедийная публичная сфера — пожалуй, это оно и есть.
Но это, опять же, радикальная версия. Истина, как водится, где-то посередине.
Telegram message that reads: "Bear Market Screaming Therapy Group. You are only allowed to send screaming voice notes. Everything else = BAN. Text pics, videos, stickers, gif = BAN. Anything other than screaming = BAN. You think you are smart = BAN. The administrator of a telegram group, "Suck Channel," was sentenced to six years and six months in prison for seven counts of incitement yesterday. 5Telegram Channel avatar size/dimensions Ng was convicted in April for conspiracy to incite a riot, public nuisance, arson, criminal damage, manufacturing of explosives, administering poison and wounding with intent to do grievous bodily harm between October 2019 and June 2020. Other crimes that the SUCK Channel incited under Ng’s watch included using corrosive chemicals to make explosives and causing grievous bodily harm with intent. The court also found Ng responsible for calling on people to assist protesters who clashed violently with police at several universities in November 2019.
from us
