Вроде культурный человек

О демократическом популизме (2/2,5)

Первая причинааа этооо тыыыы...так вот. Причина первая предполагает более откровенный (может быть даже «реалистический») взгляд на политическую реальность. Да, есть консервативные, правые («привычные») популисты, но есть и демократические популисты — это те политики, которые объявляют себя современными демократами (в США — особенно; среди европейских евробюрократов — тем более; в российской оппозиции — были ли другие?). По сути, демократизм стал своего рода virtue signaling: все заняты демонстрацией добродетели; формулированием правильных мнений в соцсетях; раздачей поддержки не по политическим причинам, а потому что так будет лучше выглядеть для тех, кого я считаю своей аудиторией; и так далее. У этого есть множество проблем: например, демократический популист выступает «за все хорошее и против всего плохого»; заняв позицию носителя публичной добродетели, нельзя проявить моральную серость или оказаться замеченным в политической неоднозначности. Демократический популист пытается занять позицию универсального добра, однозначного цивилизационного блага, поэтому существование в объективной реальности (где у каждого живого человека кроме virtues есть еще и vices) для него опасно — оказавшись реальным человеком, дем-популист всегда теряет очки. В это время консервативный популист (например, тот же Трамп), признавая свои vices, очки только выигрывает. Клинтон в 2016 году назвала сторонников Трампа «корзиной нежелательных вещей» (basket of deplorables); Байден в 2024 году назвал их «мусором» (garbage). Двух этих политиков объединяет то, что они так или иначе проиграли — вероятно, решив, что объявления себя хорошими людьми будет достаточно. Анти-демократическое мышление демократов, их уверенность, что достаточно «стоять на правильной стороне истории», что демократия — это когда у власти демократы, уже стоит демократам выборов по всему миру. Дальше, вероятнее всего, хуже.

Вторая причина косвенно связана с первой, но корни её — в политэкономии, а не только в медийном спектакле имени современной публичной политики. Дело не только в том, что ты не можешь выиграть выборы, если ты ненавидишь людей, которые должны тебя избрать, или считаешь себя лучше них; есть исследования (например, это — голландское), которые показывают: люди, которые голосуют за популистов, не против идеи демократии как таковой; они против тех, кто сейчас, в момент конкретных выборов, называет себя демократом, демократической партией, кто является публичным лицом демократической политики. Структурные корни популизма заложены в политической экономии современного капитализма. То, что сейчас часто называется правым популизмом — это допустимая форма выражения несогласия с текущим либерально-демократическим порядком, основанным на рыночной капиталистической системе. Как писал Карл Поланьи, капитализм подменяет социальную реальность человеческого общения (в том числе в Аристотелиевском смысле — политического общения) на экономическую реальность денежно-статусных взаимоотношений, и политика и социальные связи вырождаются. Современные консервативные популисты бросают вызов (пусть — лишь публично) основам либерального порядка, и это по понятным причинам вызывает массовый интерес. Можно сказать, что во многих случаях популистская риторика — это ответ на деструктивное давление «свободных рынков». Во многих странах популистские партии — единственные, кто утверждает, что существует реальная альтернатива кучкованию вокруг центристских позиций нео-либеральной глобализации. Ответом на все это чисто социально-экономическое отчаяние становится национализм, ксенофобия, протекционизм, традиционализм — единственная версия «альтернативного будущего», которая сейчас присутствует.

«Всплеск популизма — это нелиберальный демократический ответ на десятилетия недемократической либеральной политики» (Cas Mudde, датский политический исследователь и, в общем-то, кто-то может сказать, левак). Но если «популистские» партии лишь заполняют смысловую пустоту — может быть, её могут заполнить не только они? Вот в чем — как минимум — часть вопроса.

❤13👍10👾1

www.tgoop.com/howtolooksmart/1035

1.1K viewsEkaterina Kudryavtseva, Nov 25, 2024 at 11:30

О демократическом популизме (2/2,5)

Первая причинааа этооо тыыыы...так вот. Причина первая предполагает более откровенный (может быть даже «реалистический») взгляд на политическую реальность. Да, есть консервативные, правые («привычные») популисты, но есть и демократические популисты — это те политики, которые объявляют себя современными демократами (в США — особенно; среди европейских евробюрократов — тем более; в российской оппозиции — были ли другие?). По сути, демократизм стал своего рода virtue signaling: все заняты демонстрацией добродетели; формулированием правильных мнений в соцсетях; раздачей поддержки не по политическим причинам, а потому что так будет лучше выглядеть для тех, кого я считаю своей аудиторией; и так далее. У этого есть множество проблем: например, демократический популист выступает «за все хорошее и против всего плохого»; заняв позицию носителя публичной добродетели, нельзя проявить моральную серость или оказаться замеченным в политической неоднозначности. Демократический популист пытается занять позицию универсального добра, однозначного цивилизационного блага, поэтому существование в объективной реальности (где у каждого живого человека кроме virtues есть еще и vices) для него опасно — оказавшись реальным человеком, дем-популист всегда теряет очки. В это время консервативный популист (например, тот же Трамп), признавая свои vices, очки только выигрывает. Клинтон в 2016 году назвала сторонников Трампа «корзиной нежелательных вещей» (basket of deplorables); Байден в 2024 году назвал их «мусором» (garbage). Двух этих политиков объединяет то, что они так или иначе проиграли — вероятно, решив, что объявления себя хорошими людьми будет достаточно. Анти-демократическое мышление демократов, их уверенность, что достаточно «стоять на правильной стороне истории», что демократия — это когда у власти демократы, уже стоит демократам выборов по всему миру. Дальше, вероятнее всего, хуже.

Вторая причина косвенно связана с первой, но корни её — в политэкономии, а не только в медийном спектакле имени современной публичной политики. Дело не только в том, что ты не можешь выиграть выборы, если ты ненавидишь людей, которые должны тебя избрать, или считаешь себя лучше них; есть исследования (например, это — голландское), которые показывают: люди, которые голосуют за популистов, не против идеи демократии как таковой; они против тех, кто сейчас, в момент конкретных выборов, называет себя демократом, демократической партией, кто является публичным лицом демократической политики. Структурные корни популизма заложены в политической экономии современного капитализма. То, что сейчас часто называется правым популизмом — это допустимая форма выражения несогласия с текущим либерально-демократическим порядком, основанным на рыночной капиталистической системе. Как писал Карл Поланьи, капитализм подменяет социальную реальность человеческого общения (в том числе в Аристотелиевском смысле — политического общения) на экономическую реальность денежно-статусных взаимоотношений, и политика и социальные связи вырождаются. Современные консервативные популисты бросают вызов (пусть — лишь публично) основам либерального порядка, и это по понятным причинам вызывает массовый интерес. Можно сказать, что во многих случаях популистская риторика — это ответ на деструктивное давление «свободных рынков». Во многих странах популистские партии — единственные, кто утверждает, что существует реальная альтернатива кучкованию вокруг центристских позиций нео-либеральной глобализации. Ответом на все это чисто социально-экономическое отчаяние становится национализм, ксенофобия, протекционизм, традиционализм — единственная версия «альтернативного будущего», которая сейчас присутствует.

«Всплеск популизма — это нелиберальный демократический ответ на десятилетия недемократической либеральной политики» (Cas Mudde, датский политический исследователь и, в общем-то, кто-то может сказать, левак). Но если «популистские» партии лишь заполняют смысловую пустоту — может быть, её могут заполнить не только они? Вот в чем — как минимум — часть вопроса.

BY Вроде культурный человек