Контролируемое бесстыдство

Слишком много солнца становится, пришлось искать темные очки. Есть у меня одни отличные, фирмаА, шанель с подмосковного рынка. Но предстояла встреча с приличной женщиной, к ней в таких неловко, поэтому надела хамелеоны с диоптриями. Всё с ними хорошо, кроме того, что если взглянуть вниз, асфальт плывёт под ногами, а если смотреть вперёд, то видно людей, а я не привыкла.
Так-то я дальше полуметра ничего не различаю, взглядом ни с кем не встречаюсь, и это к лучшему, мало ли что. Последний раз, когда у меня был спонтанный визуальный контакт с мужчиной, я любила его восемь лет, нафиг такое надо. Хожу теперь опасно, дерева созерцаю. Ну и сама была в счастливой уверенности, что стара, как камень, и на меня тоже никто не смотрит.
Но в очках обнаружила чудовищное: смотрят, притом без разбору. Мужчина с ребёнком, мужчина, который вёз свою жену в коляске, мужчина, чья жена шла рядом. Не смотрят только те, что с телефонами и с собаками — эти на своих сучек пялятся.

В общем, я увидела значительно больше людей, тем хотелось бы, и чуть больше, чем могу вынести. Например, парочку, которая ссорилась: он её догонял, чуть забегая вперёд, и выворачивал голову назад и вниз. А она быстро шла, всё время отстраняясь чуть вбок, а потом вдруг остановилась и подпрыгнула от злости. Я оттопырила один наушник, чтобы услышать «я не хочу! Не хочу!». Ну, милая, никто не хочет, но все живут. Он у тебя хотя бы высокий.

На Ротшильде убрали газон, а новый ещё не постелили, но французские старички всё равно продолжают играть в петанк. Когда я совсем отчаюсь, возьму этюдник и пойду соблазнять француза. Сегодня, правда, на охоту вышла какая-то седая хищница, кидала с ними шары, но обычно там только пацаны. Один был особенно хорош, правда, с сумкой тележкой, которую, кажется, незаметно использовал в качестве ходунков, но красив, собака, как может быть красив старый французский миллионер, чьё наследство улыбается дамам блядской улыбкой.
Кстати, с этюдником выходить — дело верное, на Кинг Джордж художник в ковбойской шляпе сидит против витрины педикюрного салона и рисует коленопреклоненных азиаток. Наверняка девочкам нравится.

И ещё я увидела три улыбки, которые забуду нескоро. Мужчина улыбался экрану телефона, затаив дыхание, будто у него там любовь всей жизни или особо забористое порно.
Женщина с безумным от нежности лицом смотрела сквозь толпу и улыбалась своему прошлому.
Мальчик в наушниках улыбался музыке, легко и открыто, как это бывает в шестнадцать.
А я улыбалась собакам, особенно одному щеночку сеттера, который всегда сидит в витрине магазина — и вот сегодня окончательно убедилась, что он из пластика.

*
Да, история с рубашками закончилась предсказуемо. Вчера прихватила Диму, чтобы он оценил, какая из них меня менее убивает — потому что покупать две вещи, которые я не буду носить, это немного слишком. Ну и приходим, а их там нет, нетути от слова совсем, я все вешалки пересмотрела раз шесть. Вооот, сказал Дима, это страна импульсивных людей, здесь увидел — схватил, раздумывать нельзя. Я понурилась, конечно, и побрела домой.
Но это, так же, страна чудес, поэтому сегодня я зачем-то снова пошла в Дизенгоф, и опаньки, висит эта красная сучка напротив входа. Значит, буду зелёная, — смиренно подумала я, обошла стойку, а там и шелковая вернулась. — И серой.
Хотелось как-то себя оправдать, ну бежевая понятно — натуральный шёлк на дороге не валяется, а вот алая, конечно, сомнительна, но! Буду ней прятаться, решила я. Никто здесь такого не носит, каждая собака станет смотреть на мою рубаху, так что меня в ней никто не заметит. Логично же, ну.

www.tgoop.com/ketro/924

4.5K viewsMar 25 at 15:35

Слишком много солнца становится, пришлось искать темные очки. Есть у меня одни отличные, фирмаА, шанель с подмосковного рынка. Но предстояла встреча с приличной женщиной, к ней в таких неловко, поэтому надела хамелеоны с диоптриями. Всё с ними хорошо, кроме того, что если взглянуть вниз, асфальт плывёт под ногами, а если смотреть вперёд, то видно людей, а я не привыкла.
Так-то я дальше полуметра ничего не различаю, взглядом ни с кем не встречаюсь, и это к лучшему, мало ли что. Последний раз, когда у меня был спонтанный визуальный контакт с мужчиной, я любила его восемь лет, нафиг такое надо. Хожу теперь опасно, дерева созерцаю. Ну и сама была в счастливой уверенности, что стара, как камень, и на меня тоже никто не смотрит.
Но в очках обнаружила чудовищное: смотрят, притом без разбору. Мужчина с ребёнком, мужчина, который вёз свою жену в коляске, мужчина, чья жена шла рядом. Не смотрят только те, что с телефонами и с собаками — эти на своих сучек пялятся.

В общем, я увидела значительно больше людей, тем хотелось бы, и чуть больше, чем могу вынести. Например, парочку, которая ссорилась: он её догонял, чуть забегая вперёд, и выворачивал голову назад и вниз. А она быстро шла, всё время отстраняясь чуть вбок, а потом вдруг остановилась и подпрыгнула от злости. Я оттопырила один наушник, чтобы услышать «я не хочу! Не хочу!». Ну, милая, никто не хочет, но все живут. Он у тебя хотя бы высокий.

На Ротшильде убрали газон, а новый ещё не постелили, но французские старички всё равно продолжают играть в петанк. Когда я совсем отчаюсь, возьму этюдник и пойду соблазнять француза. Сегодня, правда, на охоту вышла какая-то седая хищница, кидала с ними шары, но обычно там только пацаны. Один был особенно хорош, правда, с сумкой тележкой, которую, кажется, незаметно использовал в качестве ходунков, но красив, собака, как может быть красив старый французский миллионер, чьё наследство улыбается дамам блядской улыбкой.
Кстати, с этюдником выходить — дело верное, на Кинг Джордж художник в ковбойской шляпе сидит против витрины педикюрного салона и рисует коленопреклоненных азиаток. Наверняка девочкам нравится.

И ещё я увидела три улыбки, которые забуду нескоро. Мужчина улыбался экрану телефона, затаив дыхание, будто у него там любовь всей жизни или особо забористое порно.
Женщина с безумным от нежности лицом смотрела сквозь толпу и улыбалась своему прошлому.
Мальчик в наушниках улыбался музыке, легко и открыто, как это бывает в шестнадцать.
А я улыбалась собакам, особенно одному щеночку сеттера, который всегда сидит в витрине магазина — и вот сегодня окончательно убедилась, что он из пластика.

*
Да, история с рубашками закончилась предсказуемо. Вчера прихватила Диму, чтобы он оценил, какая из них меня менее убивает — потому что покупать две вещи, которые я не буду носить, это немного слишком. Ну и приходим, а их там нет, нетути от слова совсем, я все вешалки пересмотрела раз шесть. Вооот, сказал Дима, это страна импульсивных людей, здесь увидел — схватил, раздумывать нельзя. Я понурилась, конечно, и побрела домой.
Но это, так же, страна чудес, поэтому сегодня я зачем-то снова пошла в Дизенгоф, и опаньки, висит эта красная сучка напротив входа. Значит, буду зелёная, — смиренно подумала я, обошла стойку, а там и шелковая вернулась. — И серой.
Хотелось как-то себя оправдать, ну бежевая понятно — натуральный шёлк на дороге не валяется, а вот алая, конечно, сомнительна, но! Буду ней прятаться, решила я. Никто здесь такого не носит, каждая собака станет смотреть на мою рубаху, так что меня в ней никто не заметит. Логично же, ну.

BY Контролируемое бесстыдство