Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О гиперэтатизации российского социума
Еще до СВО российский социум был в значительной степени этатизирован, а сейчас этот процесс усиливается. Под этатизмом обычно понимается экономика с большим объёмом государственного вмешательства, однако в России этот процесс более многомерен. Государство метафизически обозначается как сверхценность в идеологическом дискурсе, что ведет к его абсолютистской значимости не только в экономике, но и в политике, культуре и далее по списку. Актуальная версия этатизма дополняется еще и философией долженствования, суть которой в том, что гражданам/подданным предписывается отдать долг Родине-государству или, по крайней мере, потерпеть за ее интересы.
В условиях падения экономики и жизненного уровня (а доходы большинства россиян не растут с 2014-го «крымского» года), у социальной массы нет достаточных ресурсов для существования, независимого от государства. Впрочем, ментально население лишь отчасти к этому стремилось. Если, например, в средневековой Швеции в почете было самостоятельное, независимое от феодала существование, то в России исторически была развита философия придворного служения и кормления. Да и сейчас «вольные» люди, то есть относительно независимые от государства, не являются идеалом для остального большинства с точки зрения их стратегий действий. Опросы последних лет до СВО показывают очень большой уровень ощущения социальной несправедливости, что логично, учитывая высочайший уровень экономического расслоения и отключенности большинства от процесса распределения государственных благ, но ситуация меняется.
СВО сформировала дополнительную патриотическую нагрузку на служилое сословие, которое в этих условиях должно доказывать свою лояльность «государеву курсу» с возрастающим рвением. В то же время, через СВО пришли деньги на региональную периферию, плюс государство увеличило объём т.н. детских выплат населению. Ресурсный «пирог» сокращается, но государство допускает к нему ранее обделенные массы. Все это в среднесрочной перспективе ведет к выравниванию и преодолению ситуации крайней нищеты в социуме. Самые социально недовольные сейчас - это бедные: государство видит эту проблему и обеспечивает им какую-никакую поддержку. Ну а приоритетной категорией с точки зрения социальной политики являются мобилизованные и их семьи: это, похоже, надолго. Во Вьетнаме, стоит напомнить, пенсии получают только те, кто воевал за Родину.
Государство сверхдоминирует над социумом. Единственное, что остается социуму, – это принять на себя этатизм как нормативный принцип. В малом и среднем бизнесе в стране работают примерно около 25 млн. человек. Это, учитывая семьи занятых в нем, очень много, однако в социуме преобладают строго зависимые от государства экономически люди: около 41 млн. пенсионеров, около 2,4 млн. государственных и муниципальных служащих, миллионы получающих детские пособия и далее по списку. Социум планомерно погружается в состояние сверхэтатизации, в рамках которого он не сможет ничего противопоставить государству. «Люди свободных профессий» (типа айтишников, блогеров или мелких предпринимателей) в этой конфигурации все чаще воспринимаются номенклатурой как социально неблизкие, требующие подконтрольности.
Ограниченное функционирование рыночной экономики, даже в условиях гиперэтатизма, очень нужно властям для того, чтобы эта экономика более-менее существовала. Однако дальнейшая сверхэтатизация российского социума обеспечивает полностью лояльное и абсолютно подконтрольное лоялистское большинство, которое будет культивироваться и расширяться по политическим причинам, прежде всего, в аспекте придания дополнительной устойчивости режиму. Все эти сегменты (от пенсионеров до госслужащих) готовы к стратегии понижающей адаптации, которая характеризуется необходимостью потерпеть, снизить стандарты потребления и т.д. Эта «компетенция», несомненно, очень скоро им пригодится.
Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О гиперэтатизации российского социума
Еще до СВО российский социум был в значительной степени этатизирован, а сейчас этот процесс усиливается. Под этатизмом обычно понимается экономика с большим объёмом государственного вмешательства, однако в России этот процесс более многомерен. Государство метафизически обозначается как сверхценность в идеологическом дискурсе, что ведет к его абсолютистской значимости не только в экономике, но и в политике, культуре и далее по списку. Актуальная версия этатизма дополняется еще и философией долженствования, суть которой в том, что гражданам/подданным предписывается отдать долг Родине-государству или, по крайней мере, потерпеть за ее интересы.
В условиях падения экономики и жизненного уровня (а доходы большинства россиян не растут с 2014-го «крымского» года), у социальной массы нет достаточных ресурсов для существования, независимого от государства. Впрочем, ментально население лишь отчасти к этому стремилось. Если, например, в средневековой Швеции в почете было самостоятельное, независимое от феодала существование, то в России исторически была развита философия придворного служения и кормления. Да и сейчас «вольные» люди, то есть относительно независимые от государства, не являются идеалом для остального большинства с точки зрения их стратегий действий. Опросы последних лет до СВО показывают очень большой уровень ощущения социальной несправедливости, что логично, учитывая высочайший уровень экономического расслоения и отключенности большинства от процесса распределения государственных благ, но ситуация меняется.
СВО сформировала дополнительную патриотическую нагрузку на служилое сословие, которое в этих условиях должно доказывать свою лояльность «государеву курсу» с возрастающим рвением. В то же время, через СВО пришли деньги на региональную периферию, плюс государство увеличило объём т.н. детских выплат населению. Ресурсный «пирог» сокращается, но государство допускает к нему ранее обделенные массы. Все это в среднесрочной перспективе ведет к выравниванию и преодолению ситуации крайней нищеты в социуме. Самые социально недовольные сейчас - это бедные: государство видит эту проблему и обеспечивает им какую-никакую поддержку. Ну а приоритетной категорией с точки зрения социальной политики являются мобилизованные и их семьи: это, похоже, надолго. Во Вьетнаме, стоит напомнить, пенсии получают только те, кто воевал за Родину.
Государство сверхдоминирует над социумом. Единственное, что остается социуму, – это принять на себя этатизм как нормативный принцип. В малом и среднем бизнесе в стране работают примерно около 25 млн. человек. Это, учитывая семьи занятых в нем, очень много, однако в социуме преобладают строго зависимые от государства экономически люди: около 41 млн. пенсионеров, около 2,4 млн. государственных и муниципальных служащих, миллионы получающих детские пособия и далее по списку. Социум планомерно погружается в состояние сверхэтатизации, в рамках которого он не сможет ничего противопоставить государству. «Люди свободных профессий» (типа айтишников, блогеров или мелких предпринимателей) в этой конфигурации все чаще воспринимаются номенклатурой как социально неблизкие, требующие подконтрольности.
Ограниченное функционирование рыночной экономики, даже в условиях гиперэтатизма, очень нужно властям для того, чтобы эта экономика более-менее существовала. Однако дальнейшая сверхэтатизация российского социума обеспечивает полностью лояльное и абсолютно подконтрольное лоялистское большинство, которое будет культивироваться и расширяться по политическим причинам, прежде всего, в аспекте придания дополнительной устойчивости режиму. Все эти сегменты (от пенсионеров до госслужащих) готовы к стратегии понижающей адаптации, которая характеризуется необходимостью потерпеть, снизить стандарты потребления и т.д. Эта «компетенция», несомненно, очень скоро им пригодится.
As the broader market downturn continues, yelling online has become the crypto trader’s latest coping mechanism after the rise of Goblintown Ethereum NFTs at the end of May and beginning of June, where holders made incoherent groaning sounds and role-played as urine-loving goblin creatures in late-night Twitter Spaces. Public channels are public to the internet, regardless of whether or not they are subscribed. A public channel is displayed in search results and has a short address (link). Developing social channels based on exchanging a single message isn’t exactly new, of course. Back in 2014, the “Yo” app was launched with the sole purpose of enabling users to send each other the greeting “Yo.” How to Create a Private or Public Channel on Telegram? Concise
from us
