Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О структуре социального недовольства и перспективах его выражения в современной России
За последние полгода было несколько случаев, когда власти отработали достаточно оперативно и попытались купировать рост социального недовольства. Среди них – рост цен на куриные яйца и потенциально опасная тема с дефицитом бананов, которые, без всякого сомнения, являются одним из ключевых продуктов питания десятков миллионов россиян. В случае с авариями в сфере ЖКХ или ситуацией в сфере здравоохранения – ситуация намного сложнее, но очевидно, что среди правящего класса есть понимание обоснованности требований граждан в большинстве случаев. Однако спектр возможных реакций – ограничен.
Тут вспоминается мнение одного зарубежного политолога, который предположил, что есть проблемы, по которым власти считают, что протест легитимен, а есть темы, по которым такой протест нелегитимен и должен подавляться. Думаю, это совершенно не так. Многое зависит от кураторов того или иного губернатора или, как некоторые называют, «крыши».
Региональная и муниципальная власть подавляет то недовольство и протест, который может подавить. В российской Вертикали нет (и, скорее всего, не может быть) единых стандартов и общих канонов к допустимости выражения социального недовольства. Есть требование к губернаторам обеспечить управляемость и «тишину», а там, где это не удается – главам регионов обычно помогают силовым ресурсом. Помощь эта амбивалентного свойства: с одной стороны, жестко (и часто быстро) решается (или «заметается под ковер») проблема, а с другой, возрастает зависимость гражданских властей от силовиков.
Учитывая тренды и параметры бюджета на ближайшие годы, расширение проблемного поля в здравоохранении, ЖКХ и многих других сферах выглядит как наиболее вероятное. Плюс извечная проблема – инфляция и рост цен: задача - не победить ее, а, по крайней мере, сдерживать, насколько это возможно.
Соцопросы иноагента «Левада-центр» показывают: готовность граждан выходить на акции протеста резко снижается. Протесты с экономическими требованиями допускают 17%, при этом 11% сообщили, что готовы принять в них участие (в сентябре 2023 г. таких было 18%). Протесты с политическими требованиями считают вероятными 15% и лишь 8% заявили, что готовы принять в них участие (в сентябре 2023 г. таких было 13%). Динамика очевидна и не требует комментариев.
Госвласть за последние два года много сделала с точки зрения снижения привлекательности/легитимности протеста в глазах граждан. Этот социально-психологический эффект значим: во многом он - часть патриотического консенсуса - «Как можно протестовать, когда идут военные действия и нужно сплотиться на благо Родины?». Однако, на уровне губернаторов можно отчетливо видеть, как они усиливают управляемость, но не эффективность госуправления. Соответственно, эффективность решения локальных проблем остается, в целом, невысокой.
После разгрома несистемной оппозиции и, особенно, после февраля 2022 г., заметно как партии системной оппозиции почти перестали работать с социальным недовольством в регионах. В этих условиях сделано очень много для минимизации социального недовольства и протеста. И федеральный Центр (в лице некоторых, пока еще не всех) дает понять, что не заинтересован в жалобах с мест. Эту тему активно забирают на себя правоохранители и силовики, но общий тренд на минимизацию жалоб есть. До стандартов Екатерины Великой, которая запретила крестьянам жаловаться на дворян, еще далеко, но, тем не менее.
Возрастают риски резкого роста социального недовольства по вопросам, касающимся базовых потребностей пирамиды А.Маслоу (жилье, еда, тепло и т.д.). По другим вопросам пролегает толстый слой бетонирования, но сквозь него может пробиваться межнациональное напряжение. Плюс есть риски радикализации несистемной оппозиции и соответствующая силовая стилистика действий. Решение этих проблем возможно за счет экономического роста, но такой сценарий в ближайшие годы носит, на мой взгляд, теоретический характер.
Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О структуре социального недовольства и перспективах его выражения в современной России
За последние полгода было несколько случаев, когда власти отработали достаточно оперативно и попытались купировать рост социального недовольства. Среди них – рост цен на куриные яйца и потенциально опасная тема с дефицитом бананов, которые, без всякого сомнения, являются одним из ключевых продуктов питания десятков миллионов россиян. В случае с авариями в сфере ЖКХ или ситуацией в сфере здравоохранения – ситуация намного сложнее, но очевидно, что среди правящего класса есть понимание обоснованности требований граждан в большинстве случаев. Однако спектр возможных реакций – ограничен.
Тут вспоминается мнение одного зарубежного политолога, который предположил, что есть проблемы, по которым власти считают, что протест легитимен, а есть темы, по которым такой протест нелегитимен и должен подавляться. Думаю, это совершенно не так. Многое зависит от кураторов того или иного губернатора или, как некоторые называют, «крыши».
Региональная и муниципальная власть подавляет то недовольство и протест, который может подавить. В российской Вертикали нет (и, скорее всего, не может быть) единых стандартов и общих канонов к допустимости выражения социального недовольства. Есть требование к губернаторам обеспечить управляемость и «тишину», а там, где это не удается – главам регионов обычно помогают силовым ресурсом. Помощь эта амбивалентного свойства: с одной стороны, жестко (и часто быстро) решается (или «заметается под ковер») проблема, а с другой, возрастает зависимость гражданских властей от силовиков.
Учитывая тренды и параметры бюджета на ближайшие годы, расширение проблемного поля в здравоохранении, ЖКХ и многих других сферах выглядит как наиболее вероятное. Плюс извечная проблема – инфляция и рост цен: задача - не победить ее, а, по крайней мере, сдерживать, насколько это возможно.
Соцопросы иноагента «Левада-центр» показывают: готовность граждан выходить на акции протеста резко снижается. Протесты с экономическими требованиями допускают 17%, при этом 11% сообщили, что готовы принять в них участие (в сентябре 2023 г. таких было 18%). Протесты с политическими требованиями считают вероятными 15% и лишь 8% заявили, что готовы принять в них участие (в сентябре 2023 г. таких было 13%). Динамика очевидна и не требует комментариев.
Госвласть за последние два года много сделала с точки зрения снижения привлекательности/легитимности протеста в глазах граждан. Этот социально-психологический эффект значим: во многом он - часть патриотического консенсуса - «Как можно протестовать, когда идут военные действия и нужно сплотиться на благо Родины?». Однако, на уровне губернаторов можно отчетливо видеть, как они усиливают управляемость, но не эффективность госуправления. Соответственно, эффективность решения локальных проблем остается, в целом, невысокой.
После разгрома несистемной оппозиции и, особенно, после февраля 2022 г., заметно как партии системной оппозиции почти перестали работать с социальным недовольством в регионах. В этих условиях сделано очень много для минимизации социального недовольства и протеста. И федеральный Центр (в лице некоторых, пока еще не всех) дает понять, что не заинтересован в жалобах с мест. Эту тему активно забирают на себя правоохранители и силовики, но общий тренд на минимизацию жалоб есть. До стандартов Екатерины Великой, которая запретила крестьянам жаловаться на дворян, еще далеко, но, тем не менее.
Возрастают риски резкого роста социального недовольства по вопросам, касающимся базовых потребностей пирамиды А.Маслоу (жилье, еда, тепло и т.д.). По другим вопросам пролегает толстый слой бетонирования, но сквозь него может пробиваться межнациональное напряжение. Плюс есть риски радикализации несистемной оппозиции и соответствующая силовая стилистика действий. Решение этих проблем возможно за счет экономического роста, но такой сценарий в ближайшие годы носит, на мой взгляд, теоретический характер.
5Telegram Channel avatar size/dimensions During the meeting with TSE Minister Edson Fachin, Perekopsky also mentioned the TSE channel on the platform as one of the firm's key success stories. Launched as part of the company's commitments to tackle the spread of fake news in Brazil, the verified channel has attracted more than 184,000 members in less than a month. A few years ago, you had to use a special bot to run a poll on Telegram. Now you can easily do that yourself in two clicks. Hit the Menu icon and select “Create Poll.” Write your question and add up to 10 options. Running polls is a powerful strategy for getting feedback from your audience. If you’re considering the possibility of modifying your channel in any way, be sure to ask your subscribers’ opinions first. In 2018, Telegram’s audience reached 200 million people, with 500,000 new users joining the messenger every day. It was launched for iOS on 14 August 2013 and Android on 20 October 2013. How to build a private or public channel on Telegram?
from us
