Воздух холодный, чистый и тихий, ледяной ветер перебирает слои одежды, в небе цвета лакрицы плывут красные неоновые буквы над мягкой формой крыши: Nørreport Station. Город невежливый, неприветливый.
Под красными неоновыми буквами стоит шеф Саша (видела бы его сейчас Альфия!). У шефа Саши, как всегда, колючая борода и не менее колючая ухмылка (ты мне вина купил, спрашиваю? Купил, но все выпил, отвечает и ухмыляется в свою черную бороду).
Три года назад я привезла шефу Саше из Амстердама книгу про ресторан. Завтра мы работаем в этом ресторане с Кристианом Пуглиси, одним из лучших шефов Копенгагена. Завтра с самого утра мы будем разделывать свинью, варить бульоны, а шеф Саша зайдет с козырей и принесет полукилограммовую банку черной икры, которую отдадут на семейный обед — так в ресторане называется питание для сотрудников. Завтра вечером мы будем сидеть в баре под огромным палестинским флагом, открывать ключом дверь с наклейкой движения BDS, курить траву на балконе, а вокруг будет тихий и ледяной воздух, и все совсем не будет похоже на жару, запахи и шум Ближнего Востока.
Потом итальянцы-мясники бросят на нас все заготовки, сами уедут на ферму, которая снабжает овощами и молоком пять ресторанов, а я найду список дел на итальянском с аккуратно подписанной внизу фразой la ragazza è brava («девушка хорошая»), и буду хвастать перед шефом Сашей, что итальянцы про меня написали, а про него не написали. Буду делать бесконечные беконы, поркетты, колбасы и другую всевозможную шаркутерию, мыть мясной цех от пола до потолка, опять делать десятки килограммов колбас, опять разделывать свинью, снова мыть мясной цех от пола до потолка.
После мы и сами поедем на эту ферму, где будем чесать за ухом кудрявых поросят породы мангалица, ездить на маленьком траке за молоком, часами полоть лук (никаких пестицидов, только натуральный стажерский труд), а потом мыть и мыть и мыть нескончаемые ящики овощей и зелени в ангаре там же (на улице +2, вода тоже +2, мерзнущий Кристиан Пуглиси стоит рядом со мной и моет бесконечную зелень, весь этот цветущий сад в ящиках от пола до потолка). После фермы нам найдут столик на двоих в том самом ресторане, уговорят на полное меню из 13 курсов — и у меня в руках наконец окажется такая же книга, как у шефа Саши, и с нас не возьмут ни кроны ни за ужин, ни за вино, ни за книгу.
Еще через несколько лет я наконец стану мясником и открою ресторан, но это будет потом, а сейчас я стою под красными неоновыми буквами и слушаю тонкий ледяной воздух неприветливого города.
Воздух холодный, чистый и тихий, ледяной ветер перебирает слои одежды, в небе цвета лакрицы плывут красные неоновые буквы над мягкой формой крыши: Nørreport Station. Город невежливый, неприветливый.
Под красными неоновыми буквами стоит шеф Саша (видела бы его сейчас Альфия!). У шефа Саши, как всегда, колючая борода и не менее колючая ухмылка (ты мне вина купил, спрашиваю? Купил, но все выпил, отвечает и ухмыляется в свою черную бороду).
Три года назад я привезла шефу Саше из Амстердама книгу про ресторан. Завтра мы работаем в этом ресторане с Кристианом Пуглиси, одним из лучших шефов Копенгагена. Завтра с самого утра мы будем разделывать свинью, варить бульоны, а шеф Саша зайдет с козырей и принесет полукилограммовую банку черной икры, которую отдадут на семейный обед — так в ресторане называется питание для сотрудников. Завтра вечером мы будем сидеть в баре под огромным палестинским флагом, открывать ключом дверь с наклейкой движения BDS, курить траву на балконе, а вокруг будет тихий и ледяной воздух, и все совсем не будет похоже на жару, запахи и шум Ближнего Востока.
Потом итальянцы-мясники бросят на нас все заготовки, сами уедут на ферму, которая снабжает овощами и молоком пять ресторанов, а я найду список дел на итальянском с аккуратно подписанной внизу фразой la ragazza è brava («девушка хорошая»), и буду хвастать перед шефом Сашей, что итальянцы про меня написали, а про него не написали. Буду делать бесконечные беконы, поркетты, колбасы и другую всевозможную шаркутерию, мыть мясной цех от пола до потолка, опять делать десятки килограммов колбас, опять разделывать свинью, снова мыть мясной цех от пола до потолка.
После мы и сами поедем на эту ферму, где будем чесать за ухом кудрявых поросят породы мангалица, ездить на маленьком траке за молоком, часами полоть лук (никаких пестицидов, только натуральный стажерский труд), а потом мыть и мыть и мыть нескончаемые ящики овощей и зелени в ангаре там же (на улице +2, вода тоже +2, мерзнущий Кристиан Пуглиси стоит рядом со мной и моет бесконечную зелень, весь этот цветущий сад в ящиках от пола до потолка). После фермы нам найдут столик на двоих в том самом ресторане, уговорят на полное меню из 13 курсов — и у меня в руках наконец окажется такая же книга, как у шефа Саши, и с нас не возьмут ни кроны ни за ужин, ни за вино, ни за книгу.
Еще через несколько лет я наконец стану мясником и открою ресторан, но это будет потом, а сейчас я стою под красными неоновыми буквами и слушаю тонкий ледяной воздух неприветливого города.
In the next window, choose the type of your channel. If you want your channel to be public, you need to develop a link for it. In the screenshot below, it’s ”/catmarketing.” If your selected link is unavailable, you’ll need to suggest another option. The group’s featured image is of a Pepe frog yelling, often referred to as the “REEEEEEE” meme. Pepe the Frog was created back in 2005 by Matt Furie and has since become an internet symbol for meme culture and “degen” culture. The public channel had more than 109,000 subscribers, Judge Hui said. Ng had the power to remove or amend the messages in the channel, but he “allowed them to exist.” With the administration mulling over limiting access to doxxing groups, a prominent Telegram doxxing group apparently went on a "revenge spree." How to create a business channel on Telegram? (Tutorial)
from us
