Так, короткие мысли вслух после просмотра последнего Дудя с Лебедевым. Новый клинический урок.
Вы слушаете три часа вроде диалога, когда встреча как бы так и не состоялась. Встреча не состоялась по двум причинам (причем они взаимодополняющие, одна связана с другой). Первая - читаем текст (не знаю, не помню, переводили ли на русский) J-A Miller " Clinique ironique ". Там приводится пример шизофреника, имеющего определенные сложности в том, чтобы быть вписанным в дискурс, то есть социальные связи. Эта его сложность связана с тем, что язык для него функционирует как вещь, то есть он что-то конкретное, в то время как для.... скажем большинства, не хочу излишне вводить клинические категории, скажем так для "нешизофреников", язык - это всегда кажимость, то есть он всегда неточен, требует уточнений, его вечно не хватает и т.д. Отсюда, язык для шизофреника становится чем-то преследующим его, и он может прибегнуть к иронии как к инструменту, противостоящему этому преследованию. Миллер объясняет в тексте в чем разница между иронией и юмором. В качестве резюме: эта особая ирония шизофреника представляет собой атаку на Другого, в пределе - его диструкцию. Т.о. он для собеседника либо говорит буквально вот то, что он собственно и говорит, не больше ни меньше, либо - вся та кажимость, с которой связано функционирование языка (мораль, оценка, двузначности, ответственность и т.д.) - отменяются, не существуют. Вторая причина - вспомним такое фрейдовские понятие как Spaltung (расщепление). Субъект всегда расщеплён, или даже так: он и расщепление - это считай одно и то же. Это не философская телега, а вполне конкретный клинический факт: каждый раз, когда вы открываете рот и произносите слова перед другим - вы подвергаетесь расщеплению посредством тех означающих, которые должны вас перед этим другим репрезентировать. Посему вы, именно как субъект, далеко не всегда в своей речи присутствуете (почему собственно субъект - это не что-то само собой разумеющееся, безусловное). Например: когда вы что-то сказали, и собеседник спрашивает, а сказав это, не имели ли вы в виду ещё и это? Может вызвать, например, смущение или стыд. Эта реакция может возникнуть даже если версия собеседника абсолютно неверна. Связана это лишь с тем фактом, что собеседник указывает своим вопросом на ту простую вещь, что вы расщеплены, и сказав одно, вы одновременно говорите и что-то другое, и даже если вы не имели в виду то, что угадывает собеседник, тем не менее вы наверняка что-то ещё имели в виду. Получается он по-любому вас поймал, даже не угадав. Ваш стыд или смущение - лишь чистое субъективное проявление этого факта (формализуя, это можно записать так: субъект находится между двумя означающими). Вот почему, пытаясь расщепить другого, и постоянно натыкаясь на отсутствие этого расщепления и иронию, ставящую под вопрос статус высказывания - он, Дудь, большой невротик, который вынужден барахтаться со своим собственным расщеплением, расщепляется сам. Ведь его собеседник совсем иначе устроен, и к нему невозможно подходить как к подобному себе, как мы обычно делаем при любой беседе. Прекрасный урок клиницистам, ищущим в собеседнике своей эмпатией подобие себе.
Так, короткие мысли вслух после просмотра последнего Дудя с Лебедевым. Новый клинический урок.
Вы слушаете три часа вроде диалога, когда встреча как бы так и не состоялась. Встреча не состоялась по двум причинам (причем они взаимодополняющие, одна связана с другой). Первая - читаем текст (не знаю, не помню, переводили ли на русский) J-A Miller " Clinique ironique ". Там приводится пример шизофреника, имеющего определенные сложности в том, чтобы быть вписанным в дискурс, то есть социальные связи. Эта его сложность связана с тем, что язык для него функционирует как вещь, то есть он что-то конкретное, в то время как для.... скажем большинства, не хочу излишне вводить клинические категории, скажем так для "нешизофреников", язык - это всегда кажимость, то есть он всегда неточен, требует уточнений, его вечно не хватает и т.д. Отсюда, язык для шизофреника становится чем-то преследующим его, и он может прибегнуть к иронии как к инструменту, противостоящему этому преследованию. Миллер объясняет в тексте в чем разница между иронией и юмором. В качестве резюме: эта особая ирония шизофреника представляет собой атаку на Другого, в пределе - его диструкцию. Т.о. он для собеседника либо говорит буквально вот то, что он собственно и говорит, не больше ни меньше, либо - вся та кажимость, с которой связано функционирование языка (мораль, оценка, двузначности, ответственность и т.д.) - отменяются, не существуют. Вторая причина - вспомним такое фрейдовские понятие как Spaltung (расщепление). Субъект всегда расщеплён, или даже так: он и расщепление - это считай одно и то же. Это не философская телега, а вполне конкретный клинический факт: каждый раз, когда вы открываете рот и произносите слова перед другим - вы подвергаетесь расщеплению посредством тех означающих, которые должны вас перед этим другим репрезентировать. Посему вы, именно как субъект, далеко не всегда в своей речи присутствуете (почему собственно субъект - это не что-то само собой разумеющееся, безусловное). Например: когда вы что-то сказали, и собеседник спрашивает, а сказав это, не имели ли вы в виду ещё и это? Может вызвать, например, смущение или стыд. Эта реакция может возникнуть даже если версия собеседника абсолютно неверна. Связана это лишь с тем фактом, что собеседник указывает своим вопросом на ту простую вещь, что вы расщеплены, и сказав одно, вы одновременно говорите и что-то другое, и даже если вы не имели в виду то, что угадывает собеседник, тем не менее вы наверняка что-то ещё имели в виду. Получается он по-любому вас поймал, даже не угадав. Ваш стыд или смущение - лишь чистое субъективное проявление этого факта (формализуя, это можно записать так: субъект находится между двумя означающими). Вот почему, пытаясь расщепить другого, и постоянно натыкаясь на отсутствие этого расщепления и иронию, ставящую под вопрос статус высказывания - он, Дудь, большой невротик, который вынужден барахтаться со своим собственным расщеплением, расщепляется сам. Ведь его собеседник совсем иначе устроен, и к нему невозможно подходить как к подобному себе, как мы обычно делаем при любой беседе. Прекрасный урок клиницистам, ищущим в собеседнике своей эмпатией подобие себе.
On June 7, Perekopsky met with Brazilian President Jair Bolsonaro, an avid user of the platform. According to the firm's VP, the main subject of the meeting was "freedom of expression." A vandalised bank during the 2019 protest. File photo: May James/HKFP. In the next window, choose the type of your channel. If you want your channel to be public, you need to develop a link for it. In the screenshot below, it’s ”/catmarketing.” If your selected link is unavailable, you’ll need to suggest another option. Hui said the time period and nature of some offences “overlapped” and thus their prison terms could be served concurrently. The judge ordered Ng to be jailed for a total of six years and six months. How to Create a Private or Public Channel on Telegram?
from us
