tgoop.com/politicalsins/203
Last Update:
Что происходит с российской оппозицией за рубежом?
За последние несколько лет значительная часть оппозиционных сил оказалась в эмиграции. Вместо консолидации мы наблюдаем фрагментацию и вечные конфликты, что многих разочаровывает. Давайте разберемся, почему так происходит.
Еще несколько лет назад у политических организаций внутри страны даже в условиях недемократии были довольно очевидные маркеры поддержки: отдельные электоральные успехи, наличие разветвленной политической инфраструктуры в регионах, эффективно работающая финансовая модель по привлечению ресурсов через фандрайзинг и краудфандинг. Однако государственная репрессивная активность во многом свела на нет эти явления: многим политическим проектам пришлось покинуть страну и перестроить принципы работы.
Во-первых, многие привычные способы политического участия оказались для них больше недоступны — следовательно, сложно понять, насколько те или иные организации реально пользуются поддержкой россиян. Косвенным маркером могут служить разве что данные по охватам и подпискам в соцсетях — что характерно скорее для оценок эффективности медиа, а не политических организаций.
Во-вторых, из-за разных нехороших статусов и политических потрясений сломалась привычная финансовая модель. С одной стороны, люди внутри страны не могут столь активно финансово поддерживать организации, как это было раньше. С другой стороны, уехавшие граждане постепенно ассимилируются и отрываются от российской политики (подробнее о российской диаспоре можно почитать тут, тут, тут, тут, тут). В результате организациям приходится привлекать иностранное финансирование — как я уже ранее писал, кроме позитивных эффектов в виде, собственно, наличия денег, это несет в себе и негатив: обострение конкуренции друг с другом за ресурсы, а также смещение фокуса на выполнение обязательств перед донорами, а не на расширение аудитории. Таким образом, в среде оппозиции за рубежом не формируются стабильные горизонтальные связи.
В-третьих, наблюдается обострение поляризации, хотя этот тезис сложнее всего подкрепить количественными данными. В эмиграции многие структуры, а также сами люди, начинают выражать более радикальные позиции, что отторгает значительную долю умеренной аудитории. В чем-то это напоминает кейс венесуэльской оппозиции в изгнании после 2019 года.
В-четвертых, не стоит запоминать и о психологических факторах. В работе "The Activist Personality: Extraversion, Agreeableness, and Opposition Activism in Authoritarian Regimes" (2023) Ян Матти Доллбаум и Грэм Б. Робертсон пишут о том, какие личностные качества побуждают людей становиться оппозиционными активистами в условиях риска репрессивного и социального давления. Исследование показало, что сочетание экстраверсии (общительность, энергичность) и низкой дружелюбности (готовность к конфликтам), делает людей более склонными к оппозиционной деятельности в авторитарных режимах. Первая черта помогает активистам преодолевать страх перед репрессиями, тогда как вторая позволяет им справляться с социальным осуждением и изоляцией. Несложно догадаться, что ровно эти же качества могут мешать им выстраивать широкие коалиции и обращаться к массовой аудитории.
Поэтому нынешнее положение российской оппозиции в изгнании скорее является нормальным и закономерным, а не чем-то необычным. Надеюсь, этим постом я закрою эту для кого-то токсичную тему и больше не буду к ней возвращаться.
BY Political sins
Share with your friend now:
tgoop.com/politicalsins/203