Последние 3 дня я провела в Абакане на втором модуле школы ИКОМ (International Council of Museums, дай бог здоровьица). Между лекциями и проектными сессиями я немного поездила по окрестностям в компании музейщиков из разных уголков России. Предложение от местного гида Натальи съездить на крупнейшую ГЭС страны поступило спонтанно, выдвинулись уже затемно, на месте были около 22. Станция в ночной подсветке производит большое впечатление — шутка ли, плотина возвышается над водой на 242 метра (считайте, как ГЗ МГУ — ориентир для москвичей), в длину более 1 километра. В общем, вау. Перечитала потом историю аварии 2009 года, унесшей жизни 75 человек, а пострадавшие были в каждой семье поселка Черемушки, жители которого обслуживают ГЭС — жутко.
Едва мы вышли из машины на смотровую площадку, в ноздри бросился хорошо знакомый аромат кедровых орешков. В темноте источник его был не ясен, но гид Наташа пояснила — электростанция была возведена на территории Саяно-Шушенского заповедника, большую часть его территории составляют леса кедровой сосны. Они и заполоняют долину реки ярким ароматом шишек, орешков и смолы.
Выкладывая фото в инсте, я провела опрос, чем, по версии моих друзей-подписчиков, пахнет на ГЭС. Предложила четыре варианта ответа, правильно ответили 19%. Ход мысли ещё 8% респондентов понятен — можно предположить, что на территории Хакасии пахнет «степным разнотравьем». Но ГЭС находится фактически на границе с Красноярским краем, и там уже тайга правит вовсю. Вообще, Хакасия максимально разнообразна с точки зрения рельефа и растительности.
А вот большинство респондентов выдали такое: 38% предположили, что пахнет «ржавой водой», другие 35% выбрали вариант — «ничем». Мнение об ольфакторной тишине, видимо, объясняется тем, что люди увидели на фото — темнота, речная гладь и ярко освещенная электростанция вдали, очевидно лишь, что, перед нами много пустоты, которая едва ли может чем-то отчётливо пахнуть.
С ржавой водой тоже любопытно вышло. Да, если мы умозрительно подойдём к вопросу и ни разу не побывав на месте и не поговорив с местными, попробуем сочинить этот аромат, то вероятно сознание нарисует такой образ: много воды + монструозное инженерное сооружение, в голове возникают картинки каких-то абстрактных колоссальных механизмов, ну… почему бы тогда этой воде не пахнуть чем-то металлическим, ржавым?
И это характерная ловушка для людей, работающих с ольфакторными проектами — большой соблазн удариться в фигуратив. Вижу лимоны на картине — беру в композицию эфирное масло лимона. Вижу какашку — беру индол, скатол, ещё чего-нибудь. Вижу воду и какую-то махину из металла и бетона (бетона, использованного при возведении этой ГЭС, хватило бы, чтобы проложить трассу Москва - Владивосток) — сочиняю что-то на тему ржавой воды. Фантазия объяснима. Но работа с ольфакторным наследием — это работа сенсорного антрополога, он смотрит шире, он изучает контексты. Поэтому я снова убеждаюсь в том, как важно при разработке ароматов местности или эпохи, подключать не только парфюмеров, но и историков и исследователей наследия.
Последние 3 дня я провела в Абакане на втором модуле школы ИКОМ (International Council of Museums, дай бог здоровьица). Между лекциями и проектными сессиями я немного поездила по окрестностям в компании музейщиков из разных уголков России. Предложение от местного гида Натальи съездить на крупнейшую ГЭС страны поступило спонтанно, выдвинулись уже затемно, на месте были около 22. Станция в ночной подсветке производит большое впечатление — шутка ли, плотина возвышается над водой на 242 метра (считайте, как ГЗ МГУ — ориентир для москвичей), в длину более 1 километра. В общем, вау. Перечитала потом историю аварии 2009 года, унесшей жизни 75 человек, а пострадавшие были в каждой семье поселка Черемушки, жители которого обслуживают ГЭС — жутко.
Едва мы вышли из машины на смотровую площадку, в ноздри бросился хорошо знакомый аромат кедровых орешков. В темноте источник его был не ясен, но гид Наташа пояснила — электростанция была возведена на территории Саяно-Шушенского заповедника, большую часть его территории составляют леса кедровой сосны. Они и заполоняют долину реки ярким ароматом шишек, орешков и смолы.
Выкладывая фото в инсте, я провела опрос, чем, по версии моих друзей-подписчиков, пахнет на ГЭС. Предложила четыре варианта ответа, правильно ответили 19%. Ход мысли ещё 8% респондентов понятен — можно предположить, что на территории Хакасии пахнет «степным разнотравьем». Но ГЭС находится фактически на границе с Красноярским краем, и там уже тайга правит вовсю. Вообще, Хакасия максимально разнообразна с точки зрения рельефа и растительности.
А вот большинство респондентов выдали такое: 38% предположили, что пахнет «ржавой водой», другие 35% выбрали вариант — «ничем». Мнение об ольфакторной тишине, видимо, объясняется тем, что люди увидели на фото — темнота, речная гладь и ярко освещенная электростанция вдали, очевидно лишь, что, перед нами много пустоты, которая едва ли может чем-то отчётливо пахнуть.
С ржавой водой тоже любопытно вышло. Да, если мы умозрительно подойдём к вопросу и ни разу не побывав на месте и не поговорив с местными, попробуем сочинить этот аромат, то вероятно сознание нарисует такой образ: много воды + монструозное инженерное сооружение, в голове возникают картинки каких-то абстрактных колоссальных механизмов, ну… почему бы тогда этой воде не пахнуть чем-то металлическим, ржавым?
И это характерная ловушка для людей, работающих с ольфакторными проектами — большой соблазн удариться в фигуратив. Вижу лимоны на картине — беру в композицию эфирное масло лимона. Вижу какашку — беру индол, скатол, ещё чего-нибудь. Вижу воду и какую-то махину из металла и бетона (бетона, использованного при возведении этой ГЭС, хватило бы, чтобы проложить трассу Москва - Владивосток) — сочиняю что-то на тему ржавой воды. Фантазия объяснима. Но работа с ольфакторным наследием — это работа сенсорного антрополога, он смотрит шире, он изучает контексты. Поэтому я снова убеждаюсь в том, как важно при разработке ароматов местности или эпохи, подключать не только парфюмеров, но и историков и исследователей наследия.
As of Thursday, the SUCK Channel had 34,146 subscribers, with only one message dated August 28, 2020. It was an announcement stating that police had removed all posts on the channel because its content “contravenes the laws of Hong Kong.” Just as the Bitcoin turmoil continues, crypto traders have taken to Telegram to voice their feelings. Crypto investors can reduce their anxiety about losses by joining the “Bear Market Screaming Therapy Group” on Telegram. It’s easy to create a Telegram channel via desktop app or mobile app (for Android and iOS): With Bitcoin down 30% in the past week, some crypto traders have taken to Telegram to “voice” their feelings.
from us
