Представьте себе ситуацию. Вы тысячу лет лечите ссадины местным подорожником. Ваша бабушка лечилась подорожником. К вам приехали туристы и спросили, чем вы лечитесь - и вы показали им подорожник. Через несколько лет выяснилось, что те туристы запатентовали средство из подорожника и продают его по всему миру. Возможно, вы бы хотели и сами выйти на рынок с таким средством, но поздно, патент-то у них.
Это называется биопиратство. Примерно так получилось, когда французские исследователи прибыли во Французскую Гвиану и спросили у местных, чем они лечат малярию, они показали на растение Quassia amara, и десять лет спустя препарат был зарегистрирован во Франции.
Смешной горький огурец момордика растет в странах Азии и из него там чего только не готовят, а экстракт из него запатентован в США. Куркума - стандартная специя для миллионов индийских бабушек - но патент почему-то получен американской компанией. Гевея бразильская - а патент английский. Алоэ, пожалуй, вездесущее - угадайте, чей патент.
Индии, например, удалось добиться отзыва в Европейском патентном ведомстве патента на вещества, получаемые из дерева ним, по той простой причине, что в Индии всем фермерам и их знакомым известны фунгицидные свойства этого дерева.
Косвенным образом биопиратство негативно влияет еще и на биоразнообразие. Сначала в гонке за новыми веществами исследователи из более богатых стран спешат отыскать все полезное в бедных, а затем туда приходят фармацевтические и пищевые компании, чтобы сконцентрироваться на самом выгодном подорожнике в ущерб всему остальному, включая, собственно, жизнь местных общин.
В общем, тут просматривается некий паттерн, поэтому иногда биопиратство еще называют научным колониализмом.
В 2024 году был принят Договор ВОИС об интеллектуальной собственности, генетических ресурсах и традиционных знаниях, связанных с генетическими ресурсами. Первым государством, ратифицировавшим договор, стало Малави.
Работу над ним инициировала Колумбия, но пришлось потратить четверть века, чтобы договориться о том, что патентовать все-таки нужно что-то новое. Если же ваше изобретение основано на генетических ресурсах или традиционных знаниях, известных коренным народам и местным общинам на протяжении поколений, вам придется раскрыть, кто с вами поделился ценной информацией.
Защита правам общин договором дается довольно слабая, и активисты отмечают ряд пробелов, но уже что-то. В некоторых государствах предусмотрен более высокий стандарт защиты, например, во Вьетнаме коренной народ, представленный общиной, становится сообладателем прав интеллектуальной собственности на изобретение, а также разделяет экономические выгоды.
Представьте себе ситуацию. Вы тысячу лет лечите ссадины местным подорожником. Ваша бабушка лечилась подорожником. К вам приехали туристы и спросили, чем вы лечитесь - и вы показали им подорожник. Через несколько лет выяснилось, что те туристы запатентовали средство из подорожника и продают его по всему миру. Возможно, вы бы хотели и сами выйти на рынок с таким средством, но поздно, патент-то у них.
Это называется биопиратство. Примерно так получилось, когда французские исследователи прибыли во Французскую Гвиану и спросили у местных, чем они лечат малярию, они показали на растение Quassia amara, и десять лет спустя препарат был зарегистрирован во Франции.
Смешной горький огурец момордика растет в странах Азии и из него там чего только не готовят, а экстракт из него запатентован в США. Куркума - стандартная специя для миллионов индийских бабушек - но патент почему-то получен американской компанией. Гевея бразильская - а патент английский. Алоэ, пожалуй, вездесущее - угадайте, чей патент.
Индии, например, удалось добиться отзыва в Европейском патентном ведомстве патента на вещества, получаемые из дерева ним, по той простой причине, что в Индии всем фермерам и их знакомым известны фунгицидные свойства этого дерева.
Косвенным образом биопиратство негативно влияет еще и на биоразнообразие. Сначала в гонке за новыми веществами исследователи из более богатых стран спешат отыскать все полезное в бедных, а затем туда приходят фармацевтические и пищевые компании, чтобы сконцентрироваться на самом выгодном подорожнике в ущерб всему остальному, включая, собственно, жизнь местных общин.
В общем, тут просматривается некий паттерн, поэтому иногда биопиратство еще называют научным колониализмом.
В 2024 году был принят Договор ВОИС об интеллектуальной собственности, генетических ресурсах и традиционных знаниях, связанных с генетическими ресурсами. Первым государством, ратифицировавшим договор, стало Малави.
Работу над ним инициировала Колумбия, но пришлось потратить четверть века, чтобы договориться о том, что патентовать все-таки нужно что-то новое. Если же ваше изобретение основано на генетических ресурсах или традиционных знаниях, известных коренным народам и местным общинам на протяжении поколений, вам придется раскрыть, кто с вами поделился ценной информацией.
Защита правам общин договором дается довольно слабая, и активисты отмечают ряд пробелов, но уже что-то. В некоторых государствах предусмотрен более высокий стандарт защиты, например, во Вьетнаме коренной народ, представленный общиной, становится сообладателем прав интеллектуальной собственности на изобретение, а также разделяет экономические выгоды.
Private channels are only accessible to subscribers and don’t appear in public searches. To join a private channel, you need to receive a link from the owner (administrator). A private channel is an excellent solution for companies and teams. You can also use this type of channel to write down personal notes, reflections, etc. By the way, you can make your private channel public at any moment. There have been several contributions to the group with members posting voice notes of screaming, yelling, groaning, and wailing in different rhythms and pitches. Calling out the “degenerate” community or the crypto obsessives that engage in high-risk trading, Co-founder of NFT renting protocol Rentable World emiliano.eth shared this group on his Twitter. He wrote: “hey degen, are you stressed? Just let it out all out. Voice only tg channel for screaming”. Some Telegram Channels content management tips The group also hosted discussions on committing arson, Judge Hui said, including setting roadblocks on fire, hurling petrol bombs at police stations and teaching people to make such weapons. The conversation linked to arson went on for two to three months, Hui said. Members can post their voice notes of themselves screaming. Interestingly, the group doesn’t allow to post anything else which might lead to an instant ban. As of now, there are more than 330 members in the group.
from us
