Если вы не ожидали увидеть здесь рецензию на корейское кино, то вы глубоко ошибались (господин Принц и не на такое способен). Однако в случае с фильмом Жажда (박쥐, Bakjwi, 2009, реж. Пак Чхан Ук) у него даже есть обоснование, поскольку кинокартина является интерпретацией романа французского писателя Эмиля Золя (речь о небезызвестной «Терезе Ракен», 1867). Если вы не читали первоисточник, советую начать с романа, поскольку он представляет знаковую веху в развитии французской литературы, — тот момент, когда романтизм осмысляет позитивистскую философию, постепенно подходя к натурализму (отсюда название «экспериментальный роман», отсылающий к лаборатории). Потому «Тереза Ракен» находится на стыке между литературой и научным исследованием в области физиологии (об этом в предисловии ко второму изданию сказал сам Золя: «Qu’on lise le roman avec soin, on verra que chaque chapitre est l’étude d’un cas curieux de physiologie»). Умело натягивая все нити чувств персонажей до предела, Золя создает вещь эстетически замечательную и противную (сравнимую, например, с «Лолитой» Набокова). Отвращение, порождаемое от чтения романа, напоминает неприятное чувство от взгляда на труп или разделанную тушку животного: перед тобой обнажается нечто, что ты не хотел видеть. Или, как пишет Дэвид Белл:
Zola's materialism goes on a rampage of hygienic purification of which the goal is precisely to suspend the act of transmuting and transporting, in short, to banish all metaphors that hide the real. Paradoxically, what Ulbach sees as putrefaction is Zola's attempt at purification, an effort to strip away the layers of mediation characteristic of idealism in novelistic practice.
Материализм Золя неистовствует в гигиеническом очищении, цель которого состоит именно в том, чтобы приостановить акт трансмутации и транспортировки. Короче говоря, в изгнании всех метафор, скрывающих реальность. Парадоксально, но то, что Ульбах считает гниением, является попыткой Золя очиститься, пробой сбрасывания слоев опосредования, характерных для идеализма в практике романа.
Схожий эффект создает фильм Пак Чхан Ука. По сюжету он почти не отличается от романа Золя, только лишь рядом вводных. Так, главные герои (Тереза — Tae-ju и Лоран — Sang-hyun) становятся вампирами, и это становление сопряжено с нарастанием физиологической жажды (поэтому русскоязычное название фильма стоит признать удачным). Совмещая красоту картинки и музыки со сценами жестокости, питания кровью, обнажения плоти он ставит смотрящего в позицию постоянного напряжения. Зритель раз за разом сталкивается с оберткой неискреннего эстетизма, которому всё меньше и меньше верит, ожидая встречи с мрачной истиной желания. Жажда Пак Чхан Ука сказывается многозначно — актами чревоугодия Терезы, которые заставляют её убивать людей, чтобы напитать себя человеческими соками; похотью, охватывающей Терезу и Лорана, проявляющуюся в сценах, далеких от эротического эстетизма «Эммануэли» (иронично, но причина заражения главного героя — участие в опытах по изучению смертельно опасного вируса Эммануэля); тягой к смерти как предельным актом желания (перед тем, как обратить Терезу в вампира, Лоран её убивает).
При этом у Пак Чхан Ука почти нет неудачных решений, а некоторые и вовсе стоит признать гениальными. Например, одна из последних сцен у моря, когда Лоран видит плещущихся в крови китов, вполне может служить своеобразной характеристикой шопенгауэровской мировой воли (которая в сущности тоже является потоком воления, смывающим всё, порождающим всё). При этом Пак Чхан Ук, подобно Эмилю Золя, раз за разом возвращает нас к основной теме произведения, используя медицинский дискурс («Женщинам не стоит делать эндоскопию под наркозом, врачи их тайно насилуют»). И в какой-то момент ходить по этой кунсткамере становится по-настоящему невозможно. Клеман Россе писал:
Если вы не ожидали увидеть здесь рецензию на корейское кино, то вы глубоко ошибались (господин Принц и не на такое способен). Однако в случае с фильмом Жажда (박쥐, Bakjwi, 2009, реж. Пак Чхан Ук) у него даже есть обоснование, поскольку кинокартина является интерпретацией романа французского писателя Эмиля Золя (речь о небезызвестной «Терезе Ракен», 1867). Если вы не читали первоисточник, советую начать с романа, поскольку он представляет знаковую веху в развитии французской литературы, — тот момент, когда романтизм осмысляет позитивистскую философию, постепенно подходя к натурализму (отсюда название «экспериментальный роман», отсылающий к лаборатории). Потому «Тереза Ракен» находится на стыке между литературой и научным исследованием в области физиологии (об этом в предисловии ко второму изданию сказал сам Золя: «Qu’on lise le roman avec soin, on verra que chaque chapitre est l’étude d’un cas curieux de physiologie»). Умело натягивая все нити чувств персонажей до предела, Золя создает вещь эстетически замечательную и противную (сравнимую, например, с «Лолитой» Набокова). Отвращение, порождаемое от чтения романа, напоминает неприятное чувство от взгляда на труп или разделанную тушку животного: перед тобой обнажается нечто, что ты не хотел видеть. Или, как пишет Дэвид Белл:
Zola's materialism goes on a rampage of hygienic purification of which the goal is precisely to suspend the act of transmuting and transporting, in short, to banish all metaphors that hide the real. Paradoxically, what Ulbach sees as putrefaction is Zola's attempt at purification, an effort to strip away the layers of mediation characteristic of idealism in novelistic practice.
Материализм Золя неистовствует в гигиеническом очищении, цель которого состоит именно в том, чтобы приостановить акт трансмутации и транспортировки. Короче говоря, в изгнании всех метафор, скрывающих реальность. Парадоксально, но то, что Ульбах считает гниением, является попыткой Золя очиститься, пробой сбрасывания слоев опосредования, характерных для идеализма в практике романа.
Схожий эффект создает фильм Пак Чхан Ука. По сюжету он почти не отличается от романа Золя, только лишь рядом вводных. Так, главные герои (Тереза — Tae-ju и Лоран — Sang-hyun) становятся вампирами, и это становление сопряжено с нарастанием физиологической жажды (поэтому русскоязычное название фильма стоит признать удачным). Совмещая красоту картинки и музыки со сценами жестокости, питания кровью, обнажения плоти он ставит смотрящего в позицию постоянного напряжения. Зритель раз за разом сталкивается с оберткой неискреннего эстетизма, которому всё меньше и меньше верит, ожидая встречи с мрачной истиной желания. Жажда Пак Чхан Ука сказывается многозначно — актами чревоугодия Терезы, которые заставляют её убивать людей, чтобы напитать себя человеческими соками; похотью, охватывающей Терезу и Лорана, проявляющуюся в сценах, далеких от эротического эстетизма «Эммануэли» (иронично, но причина заражения главного героя — участие в опытах по изучению смертельно опасного вируса Эммануэля); тягой к смерти как предельным актом желания (перед тем, как обратить Терезу в вампира, Лоран её убивает).
При этом у Пак Чхан Ука почти нет неудачных решений, а некоторые и вовсе стоит признать гениальными. Например, одна из последних сцен у моря, когда Лоран видит плещущихся в крови китов, вполне может служить своеобразной характеристикой шопенгауэровской мировой воли (которая в сущности тоже является потоком воления, смывающим всё, порождающим всё). При этом Пак Чхан Ук, подобно Эмилю Золя, раз за разом возвращает нас к основной теме произведения, используя медицинский дискурс («Женщинам не стоит делать эндоскопию под наркозом, врачи их тайно насилуют»). И в какой-то момент ходить по этой кунсткамере становится по-настоящему невозможно. Клеман Россе писал:
How to Create a Private or Public Channel on Telegram? While the character limit is 255, try to fit into 200 characters. This way, users will be able to take in your text fast and efficiently. Reveal the essence of your channel and provide contact information. For example, you can add a bot name, link to your pricing plans, etc. Among the requests, the Brazilian electoral Court wanted to know if they could obtain data on the origins of malicious content posted on the platform. According to the TSE, this would enable the authorities to track false content and identify the user responsible for publishing it in the first place. According to media reports, the privacy watchdog was considering “blacklisting” some online platforms that have repeatedly posted doxxing information, with sources saying most messages were shared on Telegram.
from us
