РЭПТ и не только

Тяжелораненый целитель

Ролло Мэй описывал феномен раненого целителя (психотерапевта, психолога или психиатра), который преодолевая свои проблемы и расстройства, выходит из кризиса и созидает что-то конструктивное и полезное для себя и других.

Конечно, при этом важно, чтобы его проблемы, которые у него могут быть, как и у любого человека, не вредили его клиентам, но это в первую очередь его собственная ответственность.

Но говоря о русскоязычном психологе мы можем говорить не просто о раненом целителе, а о тяжелораненом целителе.

Этому способствуют глубокие исторические, политические и социальные причины, но также из более поверностных - дефицит качественного базового (о чем в т.ч. пишет Сергей Падве по ссылке) и специализированного в определенной модели образования.

Психотерапия в России - очень недавнее и неразвитое явление по западным меркам.

А еще можно добавить сюда неразвитость связанных с ней сфер медицины, социальной помощи и общественных институтов.

Все это делает российского психолога практически героическим израненным одиночкой на поле боя.

Ведь коллеги часто недоверчивы и критичны, а в лучшем случае формально доброжелательны.

Тренеры, наставники и супервизоры порой с неясным статусом и образованием часто догматичны, категоричны и требовательны или расплывчаты и бесструктурны.

Стремясь догнать западных коллег и не отставать от них, российский психолог вынужден прикладывать титанические усилия, в т.ч. из-за культурной и языковой изоляции.

Возможно у нас многое не получается, мы чего-то не понимаем, учимся и ошибаемся.

Важно, мне кажется, признавая свои профессиональные трудности, помогать друг другу, а не скрываться за маской экспертности, как часто происходит.

Поэтому также важна честность.

Важны прозрачность статусов, квалификации и образования и отказ от претензий на авторитетность.

Попытка исказить свои статусы или претензия на авторитетность хотя и объяснима нездоровой конкуренцией, "диким" рынком и неувенностью в себе, но она поддерживает порочный круг манипуляций, игр в экспертность и запутывание себя, коллег и клиентов.

Мне кажется, что важно признавать - все мы учимся и ошибаемся. При этом, конечно, кто-то в чем-то лучше разбирается, кто-то хуже. У кого-то есть серьезные формальные статусы, у кого-то нет, но в итоге мы должны думать сами, учитывая разные мнения и рекомендации.

Поэтому так вредна "токсичная экспертиза" от коллег, которые формально не имеют права оценивать чужую работу, но судят других, запугивая и унижая, сами совершая серьезные ошибки.

Каждый специалист сам несет ответственность за свою работу. Он нуждается в поддержке и помощи, а не в "так надо" и "так нельзя".

Особенно учитывая, что в психотерапии огромное число моделей с разными принципами и правилами, а каждый специалист, клиент и случай уникальны (а наша ситуация так сложна особенно сегодня), такое карательное надзирательство совершенно неуместно.

Оно как раз приводит к страху делиться трудностями и ошибками, тревоге, стыду и вине, которые ошибки усугубляют.

Поэтому нам так нужен эмпауэрмент по отношению к себе и другим вместо манипуляций и в профессиональной сфере.

www.tgoop.com/rebtandbeyond/409

662 viewsedited  Dec 6 at 19:10

Тяжелораненый целитель

Ролло Мэй описывал феномен раненого целителя (психотерапевта, психолога или психиатра), который преодолевая свои проблемы и расстройства, выходит из кризиса и созидает что-то конструктивное и полезное для себя и других.

Конечно, при этом важно, чтобы его проблемы, которые у него могут быть, как и у любого человека, не вредили его клиентам, но это в первую очередь его собственная ответственность.

Но говоря о русскоязычном психологе мы можем говорить не просто о раненом целителе, а о тяжелораненом целителе.

Этому способствуют глубокие исторические, политические и социальные причины, но также из более поверностных - дефицит качественного базового (о чем в т.ч. пишет Сергей Падве по ссылке) и специализированного в определенной модели образования.

Психотерапия в России - очень недавнее и неразвитое явление по западным меркам.

А еще можно добавить сюда неразвитость связанных с ней сфер медицины, социальной помощи и общественных институтов.

Все это делает российского психолога практически героическим израненным одиночкой на поле боя.

Ведь коллеги часто недоверчивы и критичны, а в лучшем случае формально доброжелательны.

Тренеры, наставники и супервизоры порой с неясным статусом и образованием часто догматичны, категоричны и требовательны или расплывчаты и бесструктурны.

Стремясь догнать западных коллег и не отставать от них, российский психолог вынужден прикладывать титанические усилия, в т.ч. из-за культурной и языковой изоляции.

Возможно у нас многое не получается, мы чего-то не понимаем, учимся и ошибаемся.

Важно, мне кажется, признавая свои профессиональные трудности, помогать друг другу, а не скрываться за маской экспертности, как часто происходит.

Поэтому также важна честность.

Важны прозрачность статусов, квалификации и образования и отказ от претензий на авторитетность.

Попытка исказить свои статусы или претензия на авторитетность хотя и объяснима нездоровой конкуренцией, "диким" рынком и неувенностью в себе, но она поддерживает порочный круг манипуляций, игр в экспертность и запутывание себя, коллег и клиентов.

Мне кажется, что важно признавать - все мы учимся и ошибаемся. При этом, конечно, кто-то в чем-то лучше разбирается, кто-то хуже. У кого-то есть серьезные формальные статусы, у кого-то нет, но в итоге мы должны думать сами, учитывая разные мнения и рекомендации.

Поэтому так вредна "токсичная экспертиза" от коллег, которые формально не имеют права оценивать чужую работу, но судят других, запугивая и унижая, сами совершая серьезные ошибки.

Каждый специалист сам несет ответственность за свою работу. Он нуждается в поддержке и помощи, а не в "так надо" и "так нельзя".

Особенно учитывая, что в психотерапии огромное число моделей с разными принципами и правилами, а каждый специалист, клиент и случай уникальны (а наша ситуация так сложна особенно сегодня), такое карательное надзирательство совершенно неуместно.

Оно как раз приводит к страху делиться трудностями и ошибками, тревоге, стыду и вине, которые ошибки усугубляют.

Поэтому нам так нужен эмпауэрмент по отношению к себе и другим вместо манипуляций и в профессиональной сфере.

BY РЭПТ и не только