Русский союз Латвии

В этот день товарищи по партии от национального объединения донесли вице-мэру Риги Эдварду Ратниексу о том, что в интернете набирает обороты ролик моей помощницы в этом митинге, Юлии Сохиной, убедительно доказывающей, что за политрепрессированных должен заступиться каждый.

В тот же день этот кандидат в мэры Риги на грядущих выборах публично обратился в СГБ, чтобы она прислала в Рижскую думу такое заключение, которое позволило бы самоуправлению запретить митинг. СГБ было радо такой бдительности единомышленника, и уже в пятницу 14 февраля такое письмо в думу прислало. Само содержание письма было объявлено закрытой информацией, а кто и с кем его обсуждал – вообще тайна, покрытая мраком. Во всяком случае, единственным следом этого таинственного обсуждения были сообщения всех информационных каналов в середине дня и подписанный исполнительным директором текст запрета митинга, оказавшийся у меня в электронной почте за 16 минут до окончания рабочей недели и за 21 час до планируемого начала мероприятия.

Читатели уже видимо заметили, что реальный ход рассмотрения заявки существенно отличается от предписанного законом и международными нормами идеала.
Но первым, не слишком бросающимся в глаза широкой публике отличием является сама личность инициатора запрета. Дело в том, что г-н Ратниекс вовсе не является исполнительным директором Риги, и даже лицом, надзирающим за обсуждаемый вид деятельности исполнительного директора. У мэра Риги два заместителя, и за общественную безопасность, включая организацию митингов, согласно имеющему силу закона положению о Рижской думе отвечает вице-мэр Линда Озола. А Ратниекс отвечает за хозяйственные дела, типа установки навесов на остановках общественного транспорта.
Это значит, что СГБ вовсе не получала письма от Рижской думы с просьбой дать отзыв на мероприятие в соответствии с законом о собраниях. Она получила письмо от частного лица, которому и должна была в течение месяца дать частный ответ. Ко всему прочему, это частное лицо в силу своей партийной принадлежности и начавшегося предвыборного периода неровно дышит к депутату от партии «Русский союз Латвии» Владимиру Бузаеву, и вместо того, чтобы исполнять свои непосредственные обязанности, откровенно злоупотребляет служебным положением, чтобы чинить препятствия своему политическому оппоненту.

Отсутствие предусмотренного законом диалога, включая более мягкие по сравнению с запретом предложения о переносе времени или места проведения митинга, или даже изменения его содержания, также прямое нарушение как внутреннего законодательства, так и международных норм. Ко всему прочему, заявителю неизвестен и текст письма СГБ, на основании которого митинг запрещен, хотя рекомендации ОБСЕ прямо осуждают случаи, когда исполнительная власть не желает ясно сформулировать причины запрета.
Ну и наконец, в постановлении исполнительного директора ни слова о том, почему не соблюден предписанный законом срок рассмотрения заявки не позднее, чем за пять дней до планируемого мероприятия. Что такого произошло в ходе политических репрессий в Латвии, что было неизвестно в период с 31 января по 11 февраля и вдруг актуализировалось 12 февраля?

Понятно, что столь позднее постановление о запрете митинга исключило возможность обжалования запрета в суде ДО планируемого начала митинга. Что касается обжалования постановления post-factum, то нужно использовать любые процессуальные возможности, чтобы поставить деятельность Рижской думы хоть в какие-то законные рамки. Многих ждут большие неприятности, если Эдвард Ратниекс или подобный ему нигилист станет после выборов 7 июня мэром Риги.

25 февраля судья административного суда Рудите Мигла по моей заявке возбудила устный административный процесс. Дата суда еще не назначена, но если суд намерен соблюдать статью 17 закона о собраниях, то дело будет рассмотрено до конца недели. Слово «если» употребляю с опаской, ибо судья потребовала от Рижской думы дать пояснения в месячный срок.

www.tgoop.com/rusojuz/1756

161 viewsMar 6 at 11:41

В этот день товарищи по партии от национального объединения донесли вице-мэру Риги Эдварду Ратниексу о том, что в интернете набирает обороты ролик моей помощницы в этом митинге, Юлии Сохиной, убедительно доказывающей, что за политрепрессированных должен заступиться каждый.

В тот же день этот кандидат в мэры Риги на грядущих выборах публично обратился в СГБ, чтобы она прислала в Рижскую думу такое заключение, которое позволило бы самоуправлению запретить митинг. СГБ было радо такой бдительности единомышленника, и уже в пятницу 14 февраля такое письмо в думу прислало. Само содержание письма было объявлено закрытой информацией, а кто и с кем его обсуждал – вообще тайна, покрытая мраком. Во всяком случае, единственным следом этого таинственного обсуждения были сообщения всех информационных каналов в середине дня и подписанный исполнительным директором текст запрета митинга, оказавшийся у меня в электронной почте за 16 минут до окончания рабочей недели и за 21 час до планируемого начала мероприятия.

Читатели уже видимо заметили, что реальный ход рассмотрения заявки существенно отличается от предписанного законом и международными нормами идеала.
Но первым, не слишком бросающимся в глаза широкой публике отличием является сама личность инициатора запрета. Дело в том, что г-н Ратниекс вовсе не является исполнительным директором Риги, и даже лицом, надзирающим за обсуждаемый вид деятельности исполнительного директора. У мэра Риги два заместителя, и за общественную безопасность, включая организацию митингов, согласно имеющему силу закона положению о Рижской думе отвечает вице-мэр Линда Озола. А Ратниекс отвечает за хозяйственные дела, типа установки навесов на остановках общественного транспорта.
Это значит, что СГБ вовсе не получала письма от Рижской думы с просьбой дать отзыв на мероприятие в соответствии с законом о собраниях. Она получила письмо от частного лица, которому и должна была в течение месяца дать частный ответ. Ко всему прочему, это частное лицо в силу своей партийной принадлежности и начавшегося предвыборного периода неровно дышит к депутату от партии «Русский союз Латвии» Владимиру Бузаеву, и вместо того, чтобы исполнять свои непосредственные обязанности, откровенно злоупотребляет служебным положением, чтобы чинить препятствия своему политическому оппоненту.

Отсутствие предусмотренного законом диалога, включая более мягкие по сравнению с запретом предложения о переносе времени или места проведения митинга, или даже изменения его содержания, также прямое нарушение как внутреннего законодательства, так и международных норм. Ко всему прочему, заявителю неизвестен и текст письма СГБ, на основании которого митинг запрещен, хотя рекомендации ОБСЕ прямо осуждают случаи, когда исполнительная власть не желает ясно сформулировать причины запрета.
Ну и наконец, в постановлении исполнительного директора ни слова о том, почему не соблюден предписанный законом срок рассмотрения заявки не позднее, чем за пять дней до планируемого мероприятия. Что такого произошло в ходе политических репрессий в Латвии, что было неизвестно в период с 31 января по 11 февраля и вдруг актуализировалось 12 февраля?

Понятно, что столь позднее постановление о запрете митинга исключило возможность обжалования запрета в суде ДО планируемого начала митинга. Что касается обжалования постановления post-factum, то нужно использовать любые процессуальные возможности, чтобы поставить деятельность Рижской думы хоть в какие-то законные рамки. Многих ждут большие неприятности, если Эдвард Ратниекс или подобный ему нигилист станет после выборов 7 июня мэром Риги.

25 февраля судья административного суда Рудите Мигла по моей заявке возбудила устный административный процесс. Дата суда еще не назначена, но если суд намерен соблюдать статью 17 закона о собраниях, то дело будет рассмотрено до конца недели. Слово «если» употребляю с опаской, ибо судья потребовала от Рижской думы дать пояснения в месячный срок.

BY Русский союз Латвии