Схоларий | Σχολάριος

Схоластика на Востоке и на Западе

Маркус Плестед — историк богословия, патролог, доктор философии, профессор Университета Маркетт (США); с 1992 г. — православный христианин.

* * *

«Противопоставление Востока и Запада обыкновенно выражают в том числе и в категориях методологической несовместимости. Эта дихотомия находит чрезвычайно яркое выражение у Герхарда Подскальски. Для Подскальски триумф паламизма означает отказ от разума и поражение любого по-настоящему систематического или хотя бы логически упорядоченного подхода к богословию. Византийское богословие сделалось в лучшем случае сформулированным ad hoc ответом на конкретные проблемы, основанным только на монашеском опыте. Большей частью оно представляют собой не более, чем собирание святоотеческих свидетельств, зачастую — с целью патриотично утвердить свою национальную идентичность. При столкновении с латинской богословской традицией, куда более изощрённой, у византийцев были всего два варианта: изумленное удивление или полное отрицание.

Представление о непреодолимом методологическом противоречии принадлежит не одному только Подскальски. Многие православные авторы, не разделяя его убеждённости в превосходстве Запада, тем не менее, находили такой подход весьма близким для себя и радостно противопоставляли апофатический и мистический Восток рациональному и схоластическому Западу. Этот подход был незабываемым образом очерчен Владимиром Лосским; его охотно принимали такие авторы, как Иоанн Мейендорф, Филипп Шеррард и Хри‌стос Яннарас. Звучали и более проницательные голоса — в частности, Каллист Уэр и Андре де Аллё подвергли сомнению осмысленность резкого противопоставления теологических методологий Востока и Запада; впрочем, в методологической инаковости этих двух традиций они особо не сомневались. Именно эту предполагаемую “инаковость” я намерен исследовать в этом разделе, начав с описания формы византийской богословской традиции, унаследованной Паламой.

Рассуждения о методологической инаковости Востока и Запада неизменно обращаются к следующей теме: новоизмышленная и чрезмерно рационалистическая по своему характеру Западная схоластика противопоставляется апофатической и построенной на опыте традиции христианского Востока. Этому противопоставлению придают необоснованно большое значение. Если мы понимаем под схоластикой не какую-то карикатуру — ничем не ограниченный разум, — а аккуратное и строго упорядоченное употребление разума для раскрытия и более точного определения истины Откровения, подкрепленного обращением к святоотеческим и философским авторитетам (именно в таком порядке), то никак нельзя отрицать, что этот метод не просто свойственен Византии, но и происходит из нее.

Византийское богословие никогда не ограничивалось апофатикой и мистикой, но зачастую могло служить примером того самого суховатого занудства, которое так огорчало критиков схоластики — как на Востоке, так и на Западе. Если и можно указать момент ощутимого методологического сдвига, то это переход от более непосредственно основанного на Писании, более открытого и риторичного стиля отцов III-IV вв. к определенно более формализованному и склонному к опоре на авторитет характеру богословского мышления со времен христологической полемики V в. и далее».

Plested M. Orthodox Readings of Aquinas. Oxf., 2012. P. 44-46

www.tgoop.com/scholarios/327

2.5K viewsedited  Jun 1 at 17:23

Схоластика на Востоке и на Западе

Маркус Плестед — историк богословия, патролог, доктор философии, профессор Университета Маркетт (США); с 1992 г. — православный христианин.

* * *

«Противопоставление Востока и Запада обыкновенно выражают в том числе и в категориях методологической несовместимости. Эта дихотомия находит чрезвычайно яркое выражение у Герхарда Подскальски. Для Подскальски триумф паламизма означает отказ от разума и поражение любого по-настоящему систематического или хотя бы логически упорядоченного подхода к богословию. Византийское богословие сделалось в лучшем случае сформулированным ad hoc ответом на конкретные проблемы, основанным только на монашеском опыте. Большей частью оно представляют собой не более, чем собирание святоотеческих свидетельств, зачастую — с целью патриотично утвердить свою национальную идентичность. При столкновении с латинской богословской традицией, куда более изощрённой, у византийцев были всего два варианта: изумленное удивление или полное отрицание.

Представление о непреодолимом методологическом противоречии принадлежит не одному только Подскальски. Многие православные авторы, не разделяя его убеждённости в превосходстве Запада, тем не менее, находили такой подход весьма близким для себя и радостно противопоставляли апофатический и мистический Восток рациональному и схоластическому Западу. Этот подход был незабываемым образом очерчен Владимиром Лосским; его охотно принимали такие авторы, как Иоанн Мейендорф, Филипп Шеррард и Хри‌стос Яннарас. Звучали и более проницательные голоса — в частности, Каллист Уэр и Андре де Аллё подвергли сомнению осмысленность резкого противопоставления теологических методологий Востока и Запада; впрочем, в методологической инаковости этих двух традиций они особо не сомневались. Именно эту предполагаемую “инаковость” я намерен исследовать в этом разделе, начав с описания формы византийской богословской традиции, унаследованной Паламой.

Рассуждения о методологической инаковости Востока и Запада неизменно обращаются к следующей теме: новоизмышленная и чрезмерно рационалистическая по своему характеру Западная схоластика противопоставляется апофатической и построенной на опыте традиции христианского Востока. Этому противопоставлению придают необоснованно большое значение. Если мы понимаем под схоластикой не какую-то карикатуру — ничем не ограниченный разум, — а аккуратное и строго упорядоченное употребление разума для раскрытия и более точного определения истины Откровения, подкрепленного обращением к святоотеческим и философским авторитетам (именно в таком порядке), то никак нельзя отрицать, что этот метод не просто свойственен Византии, но и происходит из нее.

Византийское богословие никогда не ограничивалось апофатикой и мистикой, но зачастую могло служить примером того самого суховатого занудства, которое так огорчало критиков схоластики — как на Востоке, так и на Западе. Если и можно указать момент ощутимого методологического сдвига, то это переход от более непосредственно основанного на Писании, более открытого и риторичного стиля отцов III-IV вв. к определенно более формализованному и склонному к опоре на авторитет характеру богословского мышления со времен христологической полемики V в. и далее».

Plested M. Orthodox Readings of Aquinas. Oxf., 2012. P. 44-46

BY Схоларий | Σχολάριος