NUMINOSUM

#философия
Один из наиболее ярких фрагментов платоновских диалогов — это фрагмент из «Федра» (246a-257b), в котором описывается посмертная участь души, ее странствие вместе с богами, созерцание истины и предвечных «обликов-идей», а также раскрывается типично греческая педерастия природа любви. Здесь содержится большое количество мифологических и мистериальных образов и мотивов, а сам философ определяется через мистериальный термин «совершенного» (~ достигшего последней стадии мистерий, τέλειος). Весь этот фрагмент (подобно фрагменту о пещере из седьмой книги «Государства») в целом имеет сильную зрительную образность, тесно связанную с визуальным пониманием «идеального».

Для описания облика души Платон использует образ (εἰκών «подобие») крылатой колесницы с запряженными в нее конями — один устремлен к добру и благу, а второй – ко злу. После смерти окрыленная душа движется по небу вместе с богами и созерцает многие «прекрасные зрелища»; затем лучшие души поднимаются до вершины небес, откуда могут созерцать «занебесную область» («сверхнебесное место», ό ὑπερουράνιον τόπος). Эту область не воспел ни один из поэтов, но о ней способен сказать философ, говорящий истину (ἀλήθεια) об истинном (~ подлинно сущем). Ее занимает «истинно сущая сущность» (οὐσία ὄντως οὖσα, букв. «сущность подлинно-сущностно сущая»). Именно с этой «сущностью» связан род истинного «знания» (ἐπιστήμη), которым питается мысль бога. И с ней же связано человеческое мышление (διάνοια), которое стремится познать ее через «узрение» умом (νόος). Душа здесь может «созерцать» саму справедливость, саму рассудительность и саму красоту, т. е. соответствующие облики-идеи. Полнота созерцания зависит от окрыленности души (некоторые «низкие» души до этой области вообще не добираются). Она же обеспечивает душе лучшую участь при следующем рождении (разумеется, лучше всего родиться философом, любителем Муз и Эрота, хуже всего — софистом и тираном).

Ввиду того что это миф с сильной зрительной составляющей (душа познает небо и занебесную область через зрение), нас не должно удивлять обилие зрительных глаголов. Центральное место занимают θεωρέω / θεάομαι «созерцать, наблюдать». Оба глагола, скорее всего, восходят к θέα «смотрение, вид, внешность, зрелище» — и это же слово использует сам Платон, когда говорит, что на небе можно созерцать многие «зрелища» (θέαι ~ такой же формой обозначаются богини, хотя в единственном числе богиня — это θεά, с ударением на втором слоге). Вся эта связка θέα - θεάομαι - θεωρός - θεωρία и пр. чрезвычайно важна для греков, так как затрагивает поэтическую, профетическую и мистериальную образность, о чем см. исследование А. Найтингейл. Глаголы θεωρέω / θεάομαι обладают двойственной зрительно-интеллектуальной семантикой: «созерцать, наблюдать», но и «рассматривать, исследовать, судить». Второе значение закрепилось после Платона, однако движение в эту сторону можно найти и в более ранних фрагментах, в том числе с формами, имеющими преверб (та самая модель ЗНАНИЕ – ЭТО ВИДЕНИЕ). Созерцанию божественных зрелищ соответствует «умное» созерцание — «философское» исследование / усмотрение (θεωρία). Во фрагменте 247c-d подчеркивается, что находящаяся в занебесной области «истинная сущая сущность» может быть «зримой» (θεατός) только для ума. Это созерцание «сущности» и качеств (обликов) «самих по себе» обеспечивает последующее знание на основе «припоминания».

Интересно, что, несмотря на возможность «созерцать» эту сущность умом, сама она описывается Платоном как «бесцветная» (ἀχρώματος), «бесформенная» (ἀσχημάτιστος) и «бесплотная» (ἀναφής). Имеется в виду божественное (а не человеческое) знание о ней, поэтому ее в этом плане не прославил (и не прославит) никто из поэтов. Эти апофатические «качества» мыслимы на высшей ступени философского созерцания, однако чтобы прийти к «бесформенности», нужно сначала использовать «форму» («облик-идею») как точку опоры (такими же точками опоры являются сами платоновские мифы-уподобления).

Telegram

Sergey Boroday in NumLIBRARY

www.tgoop.com/sergey_boroday/1171

1.1K viewsedited  Oct 23, 2024 at 22:53

#философия
Один из наиболее ярких фрагментов платоновских диалогов — это фрагмент из «Федра» (246a-257b), в котором описывается посмертная участь души, ее странствие вместе с богами, созерцание истины и предвечных «обликов-идей», а также раскрывается типично греческая педерастия природа любви. Здесь содержится большое количество мифологических и мистериальных образов и мотивов, а сам философ определяется через мистериальный термин «совершенного» (~ достигшего последней стадии мистерий, τέλειος). Весь этот фрагмент (подобно фрагменту о пещере из седьмой книги «Государства») в целом имеет сильную зрительную образность, тесно связанную с визуальным пониманием «идеального».

Для описания облика души Платон использует образ (εἰκών «подобие») крылатой колесницы с запряженными в нее конями — один устремлен к добру и благу, а второй – ко злу. После смерти окрыленная душа движется по небу вместе с богами и созерцает многие «прекрасные зрелища»; затем лучшие души поднимаются до вершины небес, откуда могут созерцать «занебесную область» («сверхнебесное место», ό ὑπερουράνιον τόπος). Эту область не воспел ни один из поэтов, но о ней способен сказать философ, говорящий истину (ἀλήθεια) об истинном (~ подлинно сущем). Ее занимает «истинно сущая сущность» (οὐσία ὄντως οὖσα, букв. «сущность подлинно-сущностно сущая»). Именно с этой «сущностью» связан род истинного «знания» (ἐπιστήμη), которым питается мысль бога. И с ней же связано человеческое мышление (διάνοια), которое стремится познать ее через «узрение» умом (νόος). Душа здесь может «созерцать» саму справедливость, саму рассудительность и саму красоту, т. е. соответствующие облики-идеи. Полнота созерцания зависит от окрыленности души (некоторые «низкие» души до этой области вообще не добираются). Она же обеспечивает душе лучшую участь при следующем рождении (разумеется, лучше всего родиться философом, любителем Муз и Эрота, хуже всего — софистом и тираном).

Ввиду того что это миф с сильной зрительной составляющей (душа познает небо и занебесную область через зрение), нас не должно удивлять обилие зрительных глаголов. Центральное место занимают θεωρέω / θεάομαι «созерцать, наблюдать». Оба глагола, скорее всего, восходят к θέα «смотрение, вид, внешность, зрелище» — и это же слово использует сам Платон, когда говорит, что на небе можно созерцать многие «зрелища» (θέαι ~ такой же формой обозначаются богини, хотя в единственном числе богиня — это θεά, с ударением на втором слоге). Вся эта связка θέα - θεάομαι - θεωρός - θεωρία и пр. чрезвычайно важна для греков, так как затрагивает поэтическую, профетическую и мистериальную образность, о чем см. исследование А. Найтингейл. Глаголы θεωρέω / θεάομαι обладают двойственной зрительно-интеллектуальной семантикой: «созерцать, наблюдать», но и «рассматривать, исследовать, судить». Второе значение закрепилось после Платона, однако движение в эту сторону можно найти и в более ранних фрагментах, в том числе с формами, имеющими преверб (та самая модель ЗНАНИЕ – ЭТО ВИДЕНИЕ). Созерцанию божественных зрелищ соответствует «умное» созерцание — «философское» исследование / усмотрение (θεωρία). Во фрагменте 247c-d подчеркивается, что находящаяся в занебесной области «истинная сущая сущность» может быть «зримой» (θεατός) только для ума. Это созерцание «сущности» и качеств (обликов) «самих по себе» обеспечивает последующее знание на основе «припоминания».

Интересно, что, несмотря на возможность «созерцать» эту сущность умом, сама она описывается Платоном как «бесцветная» (ἀχρώματος), «бесформенная» (ἀσχημάτιστος) и «бесплотная» (ἀναφής). Имеется в виду божественное (а не человеческое) знание о ней, поэтому ее в этом плане не прославил (и не прославит) никто из поэтов. Эти апофатические «качества» мыслимы на высшей ступени философского созерцания, однако чтобы прийти к «бесформенности», нужно сначала использовать «форму» («облик-идею») как точку опоры (такими же точками опоры являются сами платоновские мифы-уподобления).

BY NUMINOSUM