tgoop.com/shchedrovitskiy/4256
Last Update:
Философия России. Густав Густавович Шпет. Конспект 7. Определение методологии истории в работе «История как проблема логики»
Научные взгляды, как и всякое миропонимание вообще, должны опираться на философский фундамент, ибо нет иного знания об основаниях. Так было в античном мире, такова была роль философии, когда она как ancilla держала на себе порядок и блюла чистоту парадных покоев теологии, так осталось и в новое время. Идея Mathesis universalis XVII в., границы познания Локка, география ума Юма, Трансцендентальная философия, Наукоучение, Основные начала Спенсера и т. д., и т. д., — все это, невзирая на различие содержаний, образцы и примеры попыток осуществления одной философской идеи.
Г. Шпет «Явление и смысл»
Во введении работы «История как проблема логики» (1916) Г. Г. Шпет (1879–1937) во избежание двусмысленности разводит по разные стороны такие понятия, как методология исторического исследования (эвристика или историка), методология истории (спецификация логики согласно историческому предмету, исследование истории как науки) и философия истории (теория действительности или онтология истории). Обратимся к фрагментам из текста:
«Итак, определение и место философии истории, по-видимому, ясно и недвусмысленно. То, что обозначается этим понятием, может отвергаться, потому ли, что оно скучно и неинтересно, когда превосходит нашу меру понимания и способностей, потому ли, что оно бесполезно и даже вредно, так как не видно, с какой стороны оно может способствовать успехам техники и индустрии, — во всяком случае, отвергая это, не следует пользоваться термином для обозначения другого содержания. Между тем с таким явлением приходится нередко встречаться. Под философией истории иногда понимают не метафизическое или онтологическое изучение исторического процесса, а изучение исторического познания, т. е. или соответствующей психологии или соответствующей логики и методологии. К сожалению, и в употреблении терминов «теория исторического знания», «методология истории», «логика истории» и т. п. господствует полная разноголосица и безграничный произвол. Необходимо и здесь соблюдать некоторое постоянство. <…>
Процесс научной работы складывается из двух, в общем легко различимых, моментов: из момента познания и из момента сообщения познанного во всеобщее сведение Тот и другой моменты имеют свои средства, свои пути и приемы, свои методы. Но ясно, что они должны быть тщательно различаемы, когда мы их самих делаем предметом своего размышления. Строго говоря, для характеристики науки важен только второй момент, — как бы мы ни пришли к своему знанию, существенно, чтобы оно было сообщено так, чтобы не вызвало сомнений, чтобы было доказано. Но само собою разумеется, что в общей организации науки создается свой кодекс правил и наставлений к самому познанию соответствующего предмета, так как опыт этого познания показывает, что есть пути и приемы более короткие, более целесообразные, более удобные и т. п., которых и следует держаться в интересах большей производительности самой работы. <…>
При познании существенную роль играет, конечно, личное дарование, находчивость, догадка, подготовленность, иногда и «случайность», тем не менее совокупность специфических для каждой науки правил ее техники объединяется в некоторую вспомогательную для науки дисциплину. Поскольку речь идет о некоторых искусственных приемах в достижении нужного знания, это — техника его, поскольку речь идет в широком смысле об исследовании и нахождении его, это — эвристика, поскольку речь идет о путях и методах исследования, это — методика исследования. Такая дисциплина всегда специфична, и едва ли есть смысл говорить об «общей» методике или «общей» эвристике, имея в виду такие правила исследования, которые применялись бы и в математике, например, и в истории, в физике и богословии, в гистологии и лингвистике, и т. д. <…>
BY Пётр Щедровицкий | SMD
Share with your friend now:
tgoop.com/shchedrovitskiy/4256