Структура наносит ответный удар

Империя во имя мировой революции

Проглотил «Неудавшуюся империю» Владислава Зубока. Эта работа составляет диптих с монографией про советскую интеллигенцию. Обе охватывают один и тот же период времени с 1945 по 1991 гг. В обоих Зубок рассматривает элиту СССР не как ходящую по струнке, а как раздираемую разными идеологическими тенденциями. Только если в «Детях Живаго» это было сражение космополитизма и почвенничества за душу образованного класса, то в «Неудавшейся империи» это соперничество революционного и имперского начал во внешнеполитических ведомствах. Пока сторонники одного считали своим долгом поддерживать левый движ на планете, носители второго больше пеклись вопросами безопасности государства.

Если в предыдущей книге Зубоку тяжело было скрыть, что ему куда ближе космополиты, то здесь изображение двух парадигм чуть более взвешенное. Например, автор показывает, как искренняя, но непродуманная заинтересованность Хрущева проблемами постколониального мира часто заводила его в тупик отношений не только с США, но и с Китаем и Кубой. Вместе с тем, более прагматичных членов команды Брежнева страх имперского перенапряжения подталкивал не к экспансионизму, а к желанию отказаться от наращивания ядерного арсенала и побольше торговать.

Перефразируя Василия Уткина, сила любой монографии – ее же слабость. Зубок открыто называет себя сторонником интерпретативной историографии. Проще говоря, он в первую очередь пытается проникнуть в головы первых лиц и истолковать логику их решений. Это действительно помогает понять расклады во внешнеполитических кризисах от вовлечения в дела Латинской Америки до вторжения в Афганистан. Однако такой подход иногда срывается в довольно устаревший нарратив про великих и ужасных деятелей, которые вершат судьбы народов росчерком пера.

Самые интересные страницы книги для меня те, где от этого методологического элитизма Зубок переходит к трактовке действий акторов второго и третьего порядка, которые вносят помехи в планы the power-mad freaks who are ruling the earth. Например, демонстрируется особая роль республиканских партийных аппаратов при Сталине, лидеры которых имели самостоятельные интересы в перекройке карт после конца Великой Отечественной и порою действовали вопреки воле вождя. Также отличная, но, к сожалению, очень короткая часть посвящена советскому присутствию в Африке, которое, согласно Зубку, пытались направлять одновременно самые разные ведомства и партийные группы, из-за чего все превратилось в хаос и кавардак.

Подводя итог: я не зря начал с того, что книгу проглотил. Читается она увлекательно и свободно. Вместе с «Детьми Живаго» они создают стереоскопическое видение послевоенного СССР: в мире реальной политики и в мире высоких идей. Может, какие-то более прошаренные историки увидят в трактовках Зубока больше проблем, но я пока не на таком уровне. Мне нужно было авторитетное панорамное введение – и я его получил.

👍62

www.tgoop.com/structurestrikesback/754

5.28K viewsAug 29, 2024 at 06:27

Империя во имя мировой революции

Проглотил «Неудавшуюся империю» Владислава Зубока. Эта работа составляет диптих с монографией про советскую интеллигенцию. Обе охватывают один и тот же период времени с 1945 по 1991 гг. В обоих Зубок рассматривает элиту СССР не как ходящую по струнке, а как раздираемую разными идеологическими тенденциями. Только если в «Детях Живаго» это было сражение космополитизма и почвенничества за душу образованного класса, то в «Неудавшейся империи» это соперничество революционного и имперского начал во внешнеполитических ведомствах. Пока сторонники одного считали своим долгом поддерживать левый движ на планете, носители второго больше пеклись вопросами безопасности государства.

Если в предыдущей книге Зубоку тяжело было скрыть, что ему куда ближе космополиты, то здесь изображение двух парадигм чуть более взвешенное. Например, автор показывает, как искренняя, но непродуманная заинтересованность Хрущева проблемами постколониального мира часто заводила его в тупик отношений не только с США, но и с Китаем и Кубой. Вместе с тем, более прагматичных членов команды Брежнева страх имперского перенапряжения подталкивал не к экспансионизму, а к желанию отказаться от наращивания ядерного арсенала и побольше торговать.

Перефразируя Василия Уткина, сила любой монографии – ее же слабость. Зубок открыто называет себя сторонником интерпретативной историографии. Проще говоря, он в первую очередь пытается проникнуть в головы первых лиц и истолковать логику их решений. Это действительно помогает понять расклады во внешнеполитических кризисах от вовлечения в дела Латинской Америки до вторжения в Афганистан. Однако такой подход иногда срывается в довольно устаревший нарратив про великих и ужасных деятелей, которые вершат судьбы народов росчерком пера.

Самые интересные страницы книги для меня те, где от этого методологического элитизма Зубок переходит к трактовке действий акторов второго и третьего порядка, которые вносят помехи в планы the power-mad freaks who are ruling the earth. Например, демонстрируется особая роль республиканских партийных аппаратов при Сталине, лидеры которых имели самостоятельные интересы в перекройке карт после конца Великой Отечественной и порою действовали вопреки воле вождя. Также отличная, но, к сожалению, очень короткая часть посвящена советскому присутствию в Африке, которое, согласно Зубку, пытались направлять одновременно самые разные ведомства и партийные группы, из-за чего все превратилось в хаос и кавардак.

Подводя итог: я не зря начал с того, что книгу проглотил. Читается она увлекательно и свободно. Вместе с «Детьми Живаго» они создают стереоскопическое видение послевоенного СССР: в мире реальной политики и в мире высоких идей. Может, какие-то более прошаренные историки увидят в трактовках Зубока больше проблем, но я пока не на таком уровне. Мне нужно было авторитетное панорамное введение – и я его получил.

BY Структура наносит ответный удар