Структура наносит ответный удар

Сначала Штирлиц боролся с японцами

Не перестаю удивляться, сколько известных и влиятельных людей породила востоковедческая экосистема. Возможно, именно востоковеды, а не чекисты на самом управляют Россией. Во всяком случае, посредством трансляции своих идей. Про песковыхсоловьевых вам и так все известно, но знали ли вы, что классик расследовательской журналистики и остросюжетной прозы Юлиан Семенов тоже из этих самых? Он учился в Московском инстититуте востоковедения на одном курсе с Евгением Примаковым, а позже преподавал пушту в МГУ.

Идею написать первый роман про Исаева/Штирлица Семенову подсказал его старший коллега по МИВ Роман Ким. Тот в молодости якобы знал некого Максима – корреспондента газеты во Владивостоке времени Гражданской войны, публично симпатизирующего белогвардейцам, но на самом деле выполняющего задания самого Дзержинского по слежке за иностранными резидентами города. В благодарность за образ, из которого потом получилась всенародно любимая франшиза, Семенов вывел в книгах про Исаева и самого Кима – в качестве связного Чена.

Биография Кима, кстати, тянет на отдельный шпионский триллер. Сын корейского купца, в 1919 году Ким поступил в Восточный институт во Владивостоке и вскоре начал работать как переводчик на большевиков – единственную силу в регионе, которая не притесняла корейскую диаспору. Ким активно помогал в организации Всесоюзной научной ассоциации востоковедения, преподавал японскую и китайскую литературу в МИВ, но параллельно продолжал сотрудничать с НКВД. Во время чисток его арестовали, но расстрелять не смогли: cлишком ценны были его навыки дешифровщика. Всю войну он отсидел в Лефортово и прямо из камеры переводил перехваченные японские стенограммы. В конце 1945 года его отпустили и даже наградили медалью «За победой на Японией».

Уйдя на пенсию, Ким открыл в себе увлечение писательским ремеслом. Произведения Кима добились некоторого успеха у читательской аудитории, но к еще большей славе пришли его некоторые протеже из числа учеников и младших коллег. Одним из них был упомянутый историк-афгановед Семенов, другим – филолог-японист Аркадий Стругацкий. «Советский deep state!» – как выражается Олег Кашин. «Да просто small-world phenomenon», – отвечают сетевые социологи.

👍68👏5

www.tgoop.com/structurestrikesback/758

4.7K viewsSep 4, 2024 at 06:39

Сначала Штирлиц боролся с японцами

Не перестаю удивляться, сколько известных и влиятельных людей породила востоковедческая экосистема. Возможно, именно востоковеды, а не чекисты на самом управляют Россией. Во всяком случае, посредством трансляции своих идей. Про песковыхсоловьевых вам и так все известно, но знали ли вы, что классик расследовательской журналистики и остросюжетной прозы Юлиан Семенов тоже из этих самых? Он учился в Московском инстититуте востоковедения на одном курсе с Евгением Примаковым, а позже преподавал пушту в МГУ.

Идею написать первый роман про Исаева/Штирлица Семенову подсказал его старший коллега по МИВ Роман Ким. Тот в молодости якобы знал некого Максима – корреспондента газеты во Владивостоке времени Гражданской войны, публично симпатизирующего белогвардейцам, но на самом деле выполняющего задания самого Дзержинского по слежке за иностранными резидентами города. В благодарность за образ, из которого потом получилась всенародно любимая франшиза, Семенов вывел в книгах про Исаева и самого Кима – в качестве связного Чена.

Биография Кима, кстати, тянет на отдельный шпионский триллер. Сын корейского купца, в 1919 году Ким поступил в Восточный институт во Владивостоке и вскоре начал работать как переводчик на большевиков – единственную силу в регионе, которая не притесняла корейскую диаспору. Ким активно помогал в организации Всесоюзной научной ассоциации востоковедения, преподавал японскую и китайскую литературу в МИВ, но параллельно продолжал сотрудничать с НКВД. Во время чисток его арестовали, но расстрелять не смогли: cлишком ценны были его навыки дешифровщика. Всю войну он отсидел в Лефортово и прямо из камеры переводил перехваченные японские стенограммы. В конце 1945 года его отпустили и даже наградили медалью «За победой на Японией».

Уйдя на пенсию, Ким открыл в себе увлечение писательским ремеслом. Произведения Кима добились некоторого успеха у читательской аудитории, но к еще большей славе пришли его некоторые протеже из числа учеников и младших коллег. Одним из них был упомянутый историк-афгановед Семенов, другим – филолог-японист Аркадий Стругацкий. «Советский deep state!» – как выражается Олег Кашин. «Да просто small-world phenomenon», – отвечают сетевые социологи.

BY Структура наносит ответный удар