Кенотаф

«Россия» выходит в море

Страшная война схлынула, но раны в плоти реальности затягиваются не сразу. Внезапно огромные европейские пространства становятся проницаемыми для странствий — вольных или не очень. Две героини нового текста из цикла Егора Сенникова «Расходящиеся тропы» пересекают советскую границу и сталкиваются с миром, о существовании которого ничего не знали.

В порту Неаполя стоит «Россия». Это огромный теплоход, на котором возвращаются в Советский Союз сотни людей: все едут в Одессу с разными чувствами.

Раньше «Россия» называлась Patria. Корабль до войны ходил из Германии в Южную Америку, потом стал одним из жилых судов германского ВМФ. Здесь было арестовано «временное правительство» Третьего Рейха, которое управляло страной, — или, вернее, ее ошметками, — после самоубийства Гитлера. Пройдет четверть века — и именно на этом корабле в круиз отправится Семен Семенович Горбунков, герой «Бриллиантовой руки».

Но все это будет потом. На борту «России» в 1948 году возвращается в Россию эмигрантка Нина Кривошеина. Почти три десятилетия назад она бежала с мужем из Советской России по льду Финского залива. И вот теперь возвращается обратно; на душе у нее тяжело. Когда корабль выходил из Марселя, она смотрит на Нотр-дам-де-ла-Гард и говорит сыну Никите: «Смотри, смотри! Кто знает, увидим ли мы ее снова».

Там же, в Неаполе, в клинике для душевнобольных лежит Анастасия Егорова, одноногая русская женщина. Она пришла в Неаполь пешком три года назад, в августе 1945 — вся оборванная и босая. Но итальянские власти о ней позаботились: и вот она третий год лежит в лечебнице и чувствует себя все лучше. Недавно ее навещали советские эмиссары, уговаривавшие вернуться в СССР. На этот раз она отказалась.

Послевоенные годы в Европе — это время постоянных странствий, потерь, возвращений и отъездов в неизвестность. Все перепутано, сломлено, старые бумаги носятся по ветру, люди идут пешком в дальние края. Химик, антифашист и будущий писатель Примо Леви, выживший в Освенциме, движется из Беларуси в родную Италию через растерзанную войной Восточную Европу. Василий Шульгин, русский националист, принимавший отречение Николая II и проживший в эмиграции два десятилетия, неожиданно для себя перенесен из Югославии в камеру тюрьмы на Лубянке, а затем во Владимирский централ. Хайнц Киссингер, американский военный разведчик, вернулся в родную Германию, откуда его семья бежала в 1938 году — и занимается поиском и уничтожением бывших нацистов. История запомнит его как Генри Киссинджера.

Ох, если кто-то когда-то захочет написать советского «Улисса», то героини лучше, чем Анастасия Егорова, найти не удастся. О ее судьбе нам известно не так много, как хотелось бы — и за то, что мы знаем о ней больше, стоит поблагодарить исследовательницу Шейлу Фицпатрик. Егорова, уроженка деревни под Вязьмой, всю жизнь провела в скитаниях по Советскому Союзу. Рано покинув деревню, она бродила по России с 1920-х годов. Дорога уносила ее то во Владивосток, то в Абхазию, то в Центральную Азию и Якутию. На этом пути она потеряет ногу — но не желание странствий.

В 1945 году, после конца войны, она зашла в родную деревню, но там она никому не была нужна. И из любопытства и интереса она решила пересечь советскую границу вместе с возвращавшимися домой поляками. Путешествие унесет ее через Польшу в Югославию, а оттуда в Италию, где она довольно счастливо проживет пять лет — пока не настанет ее черед возвращаться в СССР.

Нина Кривошеина пока всего этого не знает. Ее страшит возвращение в СССР, фильтрация в лагере под Одессой и жизнь в России. Ее вместе с семьей отправляют в Ульяновск. Через год арестуют ее мужа Игоря. Он, переживший Бухенвальд и Дахау, выживет и в Озерлаге, и в марфинской «шарашке». Сына Никиту арестуют в 1957 году, и три года он проведет в заключении.

В начале 1970-х все Кривошеины уедут из СССР — обратно во Францию.
О судьбе Анастасии Егоровой после возвращения в Россию мы ничего не знаем.

Их Одиссея закончилась.

#сенников

Поддержите «Кенотаф» подпиской: телеграм-канал | Boosty

www.tgoop.com/thecenotaph/1267

26.1K viewsedited  Aug 16 at 09:43

«Россия» выходит в море

Страшная война схлынула, но раны в плоти реальности затягиваются не сразу. Внезапно огромные европейские пространства становятся проницаемыми для странствий — вольных или не очень. Две героини нового текста из цикла Егора Сенникова «Расходящиеся тропы» пересекают советскую границу и сталкиваются с миром, о существовании которого ничего не знали.

В порту Неаполя стоит «Россия». Это огромный теплоход, на котором возвращаются в Советский Союз сотни людей: все едут в Одессу с разными чувствами.

Раньше «Россия» называлась Patria. Корабль до войны ходил из Германии в Южную Америку, потом стал одним из жилых судов германского ВМФ. Здесь было арестовано «временное правительство» Третьего Рейха, которое управляло страной, — или, вернее, ее ошметками, — после самоубийства Гитлера. Пройдет четверть века — и именно на этом корабле в круиз отправится Семен Семенович Горбунков, герой «Бриллиантовой руки».

Но все это будет потом. На борту «России» в 1948 году возвращается в Россию эмигрантка Нина Кривошеина. Почти три десятилетия назад она бежала с мужем из Советской России по льду Финского залива. И вот теперь возвращается обратно; на душе у нее тяжело. Когда корабль выходил из Марселя, она смотрит на Нотр-дам-де-ла-Гард и говорит сыну Никите: «Смотри, смотри! Кто знает, увидим ли мы ее снова».

Там же, в Неаполе, в клинике для душевнобольных лежит Анастасия Егорова, одноногая русская женщина. Она пришла в Неаполь пешком три года назад, в августе 1945 — вся оборванная и босая. Но итальянские власти о ней позаботились: и вот она третий год лежит в лечебнице и чувствует себя все лучше. Недавно ее навещали советские эмиссары, уговаривавшие вернуться в СССР. На этот раз она отказалась.

Послевоенные годы в Европе — это время постоянных странствий, потерь, возвращений и отъездов в неизвестность. Все перепутано, сломлено, старые бумаги носятся по ветру, люди идут пешком в дальние края. Химик, антифашист и будущий писатель Примо Леви, выживший в Освенциме, движется из Беларуси в родную Италию через растерзанную войной Восточную Европу. Василий Шульгин, русский националист, принимавший отречение Николая II и проживший в эмиграции два десятилетия, неожиданно для себя перенесен из Югославии в камеру тюрьмы на Лубянке, а затем во Владимирский централ. Хайнц Киссингер, американский военный разведчик, вернулся в родную Германию, откуда его семья бежала в 1938 году — и занимается поиском и уничтожением бывших нацистов. История запомнит его как Генри Киссинджера.

Ох, если кто-то когда-то захочет написать советского «Улисса», то героини лучше, чем Анастасия Егорова, найти не удастся. О ее судьбе нам известно не так много, как хотелось бы — и за то, что мы знаем о ней больше, стоит поблагодарить исследовательницу Шейлу Фицпатрик. Егорова, уроженка деревни под Вязьмой, всю жизнь провела в скитаниях по Советскому Союзу. Рано покинув деревню, она бродила по России с 1920-х годов. Дорога уносила ее то во Владивосток, то в Абхазию, то в Центральную Азию и Якутию. На этом пути она потеряет ногу — но не желание странствий.

В 1945 году, после конца войны, она зашла в родную деревню, но там она никому не была нужна. И из любопытства и интереса она решила пересечь советскую границу вместе с возвращавшимися домой поляками. Путешествие унесет ее через Польшу в Югославию, а оттуда в Италию, где она довольно счастливо проживет пять лет — пока не настанет ее черед возвращаться в СССР.

Нина Кривошеина пока всего этого не знает. Ее страшит возвращение в СССР, фильтрация в лагере под Одессой и жизнь в России. Ее вместе с семьей отправляют в Ульяновск. Через год арестуют ее мужа Игоря. Он, переживший Бухенвальд и Дахау, выживет и в Озерлаге, и в марфинской «шарашке». Сына Никиту арестуют в 1957 году, и три года он проведет в заключении.

В начале 1970-х все Кривошеины уедут из СССР — обратно во Францию.
О судьбе Анастасии Егоровой после возвращения в Россию мы ничего не знаем.

Их Одиссея закончилась.

#сенников

Поддержите «Кенотаф» подпиской: телеграм-канал | Boosty

BY Кенотаф