The Гращенков

Главная проблема оппозиции – в отсутствии опорной базы. Большая часть населения у нас аполитична, апатична, ничего не хочет, ничем не интересуется, ни во что не верит. Да, собственно: не верь, не бойся, не проси – это про наше политическое болото. Есть небольшое число активистов, численность которых обычно колеблется в пределах статпогрешности (1-2%), которые вообще готовы отстаивать какие-то идеи. Оппозиция – это ведь про идеи, а не про «пожрать». И вот эти идейные – они все очень разные. От ультра-правых до квази-левых, от националистов до либертарианцев. Могут ли они ужиться вместе, не говоря уже про какое-то общее дело? Увы, но практика показывает, что нет. Причем к несовпадению идей часто присовокупляется борьба за бюджеты и личные амбиции, что становится дополнительной проблемой таких альянсов, как «координационный совет оппозиции» которые и в вегетарианские времена «Болотной площади» плохо уживались и быстро распадались.

Это не значит, что оппозиция не может сформироваться на каких-то ценностных установках. Но приводить в пример тот же Иран, не совсем верно, так как там явное противопоставление общественных дискурсов, например, светского и религиозного. Это создает определенный нерв, пространство, в котором борьба становится тотальной и вовлекает в свою орбиту по-разному индуцированные массы, от фанатиков до умеренно-нейтральных. В России такой борьбы нет. Точнее, не было до недавнего времени, так как власть умела создавать взамен политического пространства действия топкое болото эмуляций. Оно поглощало любое несанкционированное действие или правдоподобно эмулировали его до тех пор, пока не вызывали у реципиента чувство отвращения к нему или формировали чувство «выученной беспомощности». Но сейчас в сознании людей многое меняется.

Оппозиционную базу формирует сама власть, пытаясь мобилизовать аморфное аполитичное большинство. Заигрывание с глубинными темами вроде «возвращения в СССР», например, сформировало у многих ностальгирующих чувство завышенных ожиданий. Они то не только собирались возвращаться туда всерьез и надолго, но еще и сформировали себе идеальный образ из времен своей молодости, который мало соответствует как реальному СССР, так и тому косплею, который предлагается в качестве прототипа модели 2.0 Большое число оппозиционно настроенных граждан формируется сегодня в русле национально-патриотической идеи, так как они противопоставляют себя любому умеренному курсу и мыслят эмоционально, а не рационально. Собственно, именно такие процессы и называются политизацией, когда в мир людей, занятых выживанием приходит нечто, что еще страшнее их тяжелой повседневности.

Telegram

Кремлёвский безБашенник

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества (Часть 2):
II.
Несмотря на то, что в Иране протестное движение…

www.tgoop.com/thegraschenkov/3369

72.8K viewsedited  Mar 13, 2023 at 12:37

Главная проблема оппозиции – в отсутствии опорной базы. Большая часть населения у нас аполитична, апатична, ничего не хочет, ничем не интересуется, ни во что не верит. Да, собственно: не верь, не бойся, не проси – это про наше политическое болото. Есть небольшое число активистов, численность которых обычно колеблется в пределах статпогрешности (1-2%), которые вообще готовы отстаивать какие-то идеи. Оппозиция – это ведь про идеи, а не про «пожрать». И вот эти идейные – они все очень разные. От ультра-правых до квази-левых, от националистов до либертарианцев. Могут ли они ужиться вместе, не говоря уже про какое-то общее дело? Увы, но практика показывает, что нет. Причем к несовпадению идей часто присовокупляется борьба за бюджеты и личные амбиции, что становится дополнительной проблемой таких альянсов, как «координационный совет оппозиции» которые и в вегетарианские времена «Болотной площади» плохо уживались и быстро распадались.

Это не значит, что оппозиция не может сформироваться на каких-то ценностных установках. Но приводить в пример тот же Иран, не совсем верно, так как там явное противопоставление общественных дискурсов, например, светского и религиозного. Это создает определенный нерв, пространство, в котором борьба становится тотальной и вовлекает в свою орбиту по-разному индуцированные массы, от фанатиков до умеренно-нейтральных. В России такой борьбы нет. Точнее, не было до недавнего времени, так как власть умела создавать взамен политического пространства действия топкое болото эмуляций. Оно поглощало любое несанкционированное действие или правдоподобно эмулировали его до тех пор, пока не вызывали у реципиента чувство отвращения к нему или формировали чувство «выученной беспомощности». Но сейчас в сознании людей многое меняется.

Оппозиционную базу формирует сама власть, пытаясь мобилизовать аморфное аполитичное большинство. Заигрывание с глубинными темами вроде «возвращения в СССР», например, сформировало у многих ностальгирующих чувство завышенных ожиданий. Они то не только собирались возвращаться туда всерьез и надолго, но еще и сформировали себе идеальный образ из времен своей молодости, который мало соответствует как реальному СССР, так и тому косплею, который предлагается в качестве прототипа модели 2.0 Большое число оппозиционно настроенных граждан формируется сегодня в русле национально-патриотической идеи, так как они противопоставляют себя любому умеренному курсу и мыслят эмоционально, а не рационально. Собственно, именно такие процессы и называются политизацией, когда в мир людей, занятых выживанием приходит нечто, что еще страшнее их тяжелой повседневности.

BY The Гращенков