The Гращенков

Год назад, после трагедии в Крокусе, в общественное пространство вернулось давняя дискуссия относительно смертной казни для террористов. Тогда многие высказывали, что её нужно срочно возвращать. Год спустя мало что изменилось, социологи по-прежнему фиксируют доминирующее число сторонников высшей меры наказания. Однако, сразу встаёт вопрос, не превратятся ли пресловутые расстрелы в инструмент не правосудия, а расправы. Памятуя любимые всеми сталинские репрессии, в конечном итоге под «вышку» неминуемо рискуют попасть и сами горячие не сторонники.

У Мишеля Фуко была такая книга «Надзирать и наказывать», ее тут недавно как раз прокуратура изымала из одного книжного магазина. Анализируя социальные и теоретические механизмы, лежащие в основе больших изменений, которые произошли в западной пенитенциарной системе в современную эпоху, Фуко выступает против идеи о том, что тюрьма стала главной формой наказания благодаря главным образом гуманным идеям социальных реформистов. Он прослеживает культурные сдвиги, приведшие к тому, что тюремное заключение стало основной формой наказания.

Фуко начинает с описания двух контрастных форм наказания: кровавой публичной казни Робера-Франсуа Дамьена, который был осуждён за покушение на цареубийство в середине XVIII века и крайне регламентированного распорядка дня для заключённых тюрьмы с начала XIX века. Эти примеры дают представление о том, насколько глубокие изменения произошли в западной пенитенциарной системе менее чем за столетие. Что привело к этим изменениям. Увы, они были предназначены не для создания более гуманной системы, но как часть продолжающейся стратегии на подчинение.

Изучение общественных пыток и казни - предмет исследования. Общественные зрелища пыток и казней были театрализованными представлениями, первоначальные задачи которых в конечном итоге привели к несколько непредвиденным последствиям. Точность, с которой пытки осуществляются, в которых они работают для достижения конкретных целей, Фуко характеризует как общественную церемонию.

Целью применения пыток было:
Сделать тайное явным (согласно Фуко, расследования хранились в полном секрете даже от обвиняемого). Тайна следствия и заключение судьи становились оправданием публичности пыток. Показать влияние расследования на признание. (Согласно Фуко, пытки могут проводиться в ходе расследования, потому что частичные доказательства означают частичную вину. Если пытками не удалось получить признание и расследование было прекращено, человек считается невиновным. Признание узаконивает расследования и применявшиеся пытки.) Отражение насилия, проявившегося в первоначальном преступлении, на теле осуждённого, чтобы это насилие стало видно для всех и чтобы осуществился возврат насилия преступления к преступнику. Желание отомстить телу осуждённого, которое правитель стремится наказать, чтобы отомстить за пострадавших в результате преступления.

Фуко рассматривает общественные пытки как результат «определённого механизма власти», которая рассматривает преступность в терминах войны. Преступность и бунт сродни объявлению войны. Правитель озабочен не демонстрацией необходимости исполнения своих законов, но выявлением врагов и необходимостью нападать на них, для чего существовал ритуал следствия и церемония общественной пытки.

К числу непреднамеренных последствий относились: предоставление форума для тела осуждённого, чтобы стать центром симпатии и восхищения. Перераспределение вины: палач, а не осуждённый становится местом стыда. Создание места конфликта между массами и правителем на теле осуждённого. Фуко отмечает, что публичные казни часто приводили к беспорядкам в поддержку заключённого.

Общественные пытки и казни были методом, с помощью которого правитель выражал свою власть, и он осуществлял это с помощью ритуала расследования и церемонии казни. Таким образом, наказание следовало реформировать, чтобы обеспечить большую стабильность. Сейчас же мы фактически возвращаемся в ранее средневековье. Можно даже вспомнить классику: повешение, потрошение и четвертование (hanged, drawn and quartered), к которой был приговорен Уильям Уоллес.

www.tgoop.com/thegraschenkov/5435

53.0K viewsedited  Mar 25 at 11:56

Год назад, после трагедии в Крокусе, в общественное пространство вернулось давняя дискуссия относительно смертной казни для террористов. Тогда многие высказывали, что её нужно срочно возвращать. Год спустя мало что изменилось, социологи по-прежнему фиксируют доминирующее число сторонников высшей меры наказания. Однако, сразу встаёт вопрос, не превратятся ли пресловутые расстрелы в инструмент не правосудия, а расправы. Памятуя любимые всеми сталинские репрессии, в конечном итоге под «вышку» неминуемо рискуют попасть и сами горячие не сторонники.

У Мишеля Фуко была такая книга «Надзирать и наказывать», ее тут недавно как раз прокуратура изымала из одного книжного магазина. Анализируя социальные и теоретические механизмы, лежащие в основе больших изменений, которые произошли в западной пенитенциарной системе в современную эпоху, Фуко выступает против идеи о том, что тюрьма стала главной формой наказания благодаря главным образом гуманным идеям социальных реформистов. Он прослеживает культурные сдвиги, приведшие к тому, что тюремное заключение стало основной формой наказания.

Фуко начинает с описания двух контрастных форм наказания: кровавой публичной казни Робера-Франсуа Дамьена, который был осуждён за покушение на цареубийство в середине XVIII века и крайне регламентированного распорядка дня для заключённых тюрьмы с начала XIX века. Эти примеры дают представление о том, насколько глубокие изменения произошли в западной пенитенциарной системе менее чем за столетие. Что привело к этим изменениям. Увы, они были предназначены не для создания более гуманной системы, но как часть продолжающейся стратегии на подчинение.

Изучение общественных пыток и казни - предмет исследования. Общественные зрелища пыток и казней были театрализованными представлениями, первоначальные задачи которых в конечном итоге привели к несколько непредвиденным последствиям. Точность, с которой пытки осуществляются, в которых они работают для достижения конкретных целей, Фуко характеризует как общественную церемонию.

Целью применения пыток было:
Сделать тайное явным (согласно Фуко, расследования хранились в полном секрете даже от обвиняемого). Тайна следствия и заключение судьи становились оправданием публичности пыток. Показать влияние расследования на признание. (Согласно Фуко, пытки могут проводиться в ходе расследования, потому что частичные доказательства означают частичную вину. Если пытками не удалось получить признание и расследование было прекращено, человек считается невиновным. Признание узаконивает расследования и применявшиеся пытки.) Отражение насилия, проявившегося в первоначальном преступлении, на теле осуждённого, чтобы это насилие стало видно для всех и чтобы осуществился возврат насилия преступления к преступнику. Желание отомстить телу осуждённого, которое правитель стремится наказать, чтобы отомстить за пострадавших в результате преступления.

Фуко рассматривает общественные пытки как результат «определённого механизма власти», которая рассматривает преступность в терминах войны. Преступность и бунт сродни объявлению войны. Правитель озабочен не демонстрацией необходимости исполнения своих законов, но выявлением врагов и необходимостью нападать на них, для чего существовал ритуал следствия и церемония общественной пытки.

К числу непреднамеренных последствий относились: предоставление форума для тела осуждённого, чтобы стать центром симпатии и восхищения. Перераспределение вины: палач, а не осуждённый становится местом стыда. Создание места конфликта между массами и правителем на теле осуждённого. Фуко отмечает, что публичные казни часто приводили к беспорядкам в поддержку заключённого.

Общественные пытки и казни были методом, с помощью которого правитель выражал свою власть, и он осуществлял это с помощью ритуала расследования и церемонии казни. Таким образом, наказание следовало реформировать, чтобы обеспечить большую стабильность. Сейчас же мы фактически возвращаемся в ранее средневековье. Можно даже вспомнить классику: повешение, потрошение и четвертование (hanged, drawn and quartered), к которой был приговорен Уильям Уоллес.

BY The Гращенков