Туркестанский генштабист

В 1881 году, вокруг подписания договора "Союза трех императоров" велась в Петербурге интрига. С одной стороны товарищ министра иностранных дел Н.К. Гирс при безнадежно больном и ничего не делающем канцлере, и германский посол, а с другой - генерал от инфантерии, бывший посол в Константинополе Н.П. Игнатьев, обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, "трубадур самодержавия" и издатель правой газеты "Московские ведомости" М.Н. Катков и морально примкнувший к ним славянофил И.С. Аксаков. Но более всех, моральным рупором этих "сирен славянофилов" был горячный туркестанец М.Д. Скобелев.
Если Победоносцев играл на антигерманских чувствах императора, то Игнатьев был против соглашения с Австрией. В своих воспоминаниях он своей idee-fix видел объединение славян под эгидой России, а главным противником на пути к этому была вовсе не Турция. Игнатьев был не прочь повторить Ункяр-Искелесси с султаном. А Вена, главный враг. Мотивы Вены были просты и понятны. Пережив угрозу распада в 1848 г., где часть славянства взяла курс на отделение, а часть поддержала Вену по принципу меньшего зла перед риском оказаться в венгерском национальном государстве, Австрия крайне болезненно реагировала на любую попытку заигрывания со славянским национализмом и сепаратизмом. Это стало одной из причин "черной неблагодарности" Австрии перед императором Николаем I, имевшему неосторожность поделиться с Веной планами поднять славян в случае новой войны с Турцией.
Поэтому, пережив еще уход из Италии - выкинутыми оттуда Наполеоном III и Сардинским королевством после битвы при Сольферино, и из Германии - выкинутыми оттуда пруссаками после битвы при Кёниггреце (Садовой), угроза "славянского пьемонта" превращается для Вены из абстракции в реальный сценарий гибели империи. Поэтому не можешь запретить - возглавь. Отсюда и австрийские ружья в руках боснийских повстанцев в 1875 г. и ласки в адрес сербского и болгарского князей, смотревших к середине 1880-х на Вену как на банкомат свет в окошке.
Но с теми, кто хотел самим и без проводника из Вены, Австрия расправлялась силой. С 1878 г., с оккупацией Боснии, австрийцы столкнулись с не думавшей уходить по домам партизанщиной. Для них просто сменился оккупант. А для Скобелева, с его любовью к панславянской идее (Аксаков для него был большим авторитетом), это стало поводом для его знаменитой парижской речи перед сербскими студентами с "немецкими штыками нацеленными в славянские груди". В Петербурге были в неприятном шоке от такого демарша. Скобелев по прибытии в Россию вел себя как нашкодивший школьник с "я больше не буду", но планировали его упечь за бумажную работу, чтобы обезопаситься от него.
Но возвращаясь к Игнатьеву и Победоносцеву - почему не вышло? Речь не идет о казне с деффицитом бюджета, а в том, что император почувствовал попытку навязать не его мысли и сделать его исполнителем. Тут произошел августейший взбрык, и задуманный двумя "Собор" на коронации, так и остался на бумаге, а Игнатьев, как все улеглось, в 1882 г. вышел в отставку (успев заработать ярлык реакционера и фе в спину от своего старого врага - престарелого нарцисса Горчакова). Сирены замолчали.

www.tgoop.com/turkestan_genstaff/633

1.2K viewsSep 4, 2024 at 22:47

В 1881 году, вокруг подписания договора "Союза трех императоров" велась в Петербурге интрига. С одной стороны товарищ министра иностранных дел Н.К. Гирс при безнадежно больном и ничего не делающем канцлере, и германский посол, а с другой - генерал от инфантерии, бывший посол в Константинополе Н.П. Игнатьев, обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, "трубадур самодержавия" и издатель правой газеты "Московские ведомости" М.Н. Катков и морально примкнувший к ним славянофил И.С. Аксаков. Но более всех, моральным рупором этих "сирен славянофилов" был горячный туркестанец М.Д. Скобелев.
Если Победоносцев играл на антигерманских чувствах императора, то Игнатьев был против соглашения с Австрией. В своих воспоминаниях он своей idee-fix видел объединение славян под эгидой России, а главным противником на пути к этому была вовсе не Турция. Игнатьев был не прочь повторить Ункяр-Искелесси с султаном. А Вена, главный враг. Мотивы Вены были просты и понятны. Пережив угрозу распада в 1848 г., где часть славянства взяла курс на отделение, а часть поддержала Вену по принципу меньшего зла перед риском оказаться в венгерском национальном государстве, Австрия крайне болезненно реагировала на любую попытку заигрывания со славянским национализмом и сепаратизмом. Это стало одной из причин "черной неблагодарности" Австрии перед императором Николаем I, имевшему неосторожность поделиться с Веной планами поднять славян в случае новой войны с Турцией.
Поэтому, пережив еще уход из Италии - выкинутыми оттуда Наполеоном III и Сардинским королевством после битвы при Сольферино, и из Германии - выкинутыми оттуда пруссаками после битвы при Кёниггреце (Садовой), угроза "славянского пьемонта" превращается для Вены из абстракции в реальный сценарий гибели империи. Поэтому не можешь запретить - возглавь. Отсюда и австрийские ружья в руках боснийских повстанцев в 1875 г. и ласки в адрес сербского и болгарского князей, смотревших к середине 1880-х на Вену как на банкомат свет в окошке.
Но с теми, кто хотел самим и без проводника из Вены, Австрия расправлялась силой. С 1878 г., с оккупацией Боснии, австрийцы столкнулись с не думавшей уходить по домам партизанщиной. Для них просто сменился оккупант. А для Скобелева, с его любовью к панславянской идее (Аксаков для него был большим авторитетом), это стало поводом для его знаменитой парижской речи перед сербскими студентами с "немецкими штыками нацеленными в славянские груди". В Петербурге были в неприятном шоке от такого демарша. Скобелев по прибытии в Россию вел себя как нашкодивший школьник с "я больше не буду", но планировали его упечь за бумажную работу, чтобы обезопаситься от него.
Но возвращаясь к Игнатьеву и Победоносцеву - почему не вышло? Речь не идет о казне с деффицитом бюджета, а в том, что император почувствовал попытку навязать не его мысли и сделать его исполнителем. Тут произошел августейший взбрык, и задуманный двумя "Собор" на коронации, так и остался на бумаге, а Игнатьев, как все улеглось, в 1882 г. вышел в отставку (успев заработать ярлык реакционера и фе в спину от своего старого врага - престарелого нарцисса Горчакова). Сирены замолчали.

BY Туркестанский генштабист