Notice: file_put_contents(): Write of 4525 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/tgoop/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 12717 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/tgoop/post.php on line 50 Vault 8. Убежище №8.@vault8pro P.52295
Хочу поделиться очевидным, вроде, наблюдением, но иногда очевидные вещи нужно озвучивать
Противник добился достаточной массовости и разнообразия своих дронов, отточил тактику их применения. Поэтому на тактическом направлении, где у противника есть хотя бы 2 роты ударных дронов (FPV) + 2 роты разведывательных БПЛА (это вдобавок к коптерам воинских частей), он наглухо закрывает возможность для работы нашей бронетехники и танков. Танки и БМП/БТРы просто не доезжают до рубежа перехода в атаку — хохлы их гасят уже на 3-6 км от передка, в глубине наших порядков.
Также по нашим танкам работает артиллерия противника, когда у неё есть снаряды. Было бы больше снарядов — работала бы гораздо чаще, а с высоким уровнем управляемости украинской артиллерии этот фактор был бы не слабее фактора FPV-дронов.
На передке же по нашим танкам работали бы ПТРК, коих у хохлов хоть и стало меньше в сравнении с 2022 годом, но всё ещё хватает.
В итоге наши танки могут работать только с ЗОП. Работа прямой наводкой и сопровождение пехоты им недоступны.
Теперь смотрим на наши средства поражения.
Работа дронов у нас гораздо слабее. Передовые модели FPV на нестандартных частотах и оптоволокне поставляются только на приоритетные направления из-за дефицита. Основная линейка, принятая на снабжение МО, несовершенна, хоть и появилась работа по смене частот. В результате красивые кадры уничтожения вражеской техники в глубине порядков противника мы видим в Курской области и у немногочисленных специальных подразделений. Если же направление, как наше, считается второстепенным, то работа по технике противника в его ближнем тылу — на низком уровне из-за сложностей с преодолением вражеских средств РЭБ.
Артиллерия. Испытывает дефицит снарядов и свободных орудий, а также дефицит корректируемых снарядов. Всё это приводит к тому, что вражеские танки с ЗОП сгоняются с трудом, а по работающим прямой наводкой не хватает снарядов, т.к. это зона ответственности полковой артиллерии.
Единственное, с чем более-менее нормально — это ПТРК. Благодаря массовому их наличию противник не может свободно ходить в атаки бронегруппами, но, в отличие от ВСУ/НГУ, эти атаки срываются на самом передке, а не в глубине его порядков.
Плюс, у нас ещё есть ударные вертолёты, но их немного и работают они для купирования попыток прорыва противника. Работают уверенно, но, опять же, на самом передке.
В итоге получается, что из-за недостатков по артиллерии и особенно по дронам противник имеет возможность применять свои танки не только с ЗОП, но и для коротких обстрелов с прямой наводки на таких второстепенных направлениях, как наше.
Это к вопросу о том, как всё изменяется на войне со временем и на отдельных направлениях, в частности. В 2022-м хохлы с прямой наводки не работали, потому что практически везде обломались в танковых встречных боях, наша артиллерия ещё имела достаточный боезапас, а весной и дыр во фронте было полно, в которые пролетали наши вертолёты.
Теперь на направлениях, где противнику удалось закрыть небо от наших дронов и из-за бедности б/к у полковой артиллерии, враг снова работает танками более свободно.
Враг всё ещё демонстрирует высокую адаптивность, хотя заканчивается 3-й год СВО. И если ему и не хватает пехоты для удержания больших пространств в ДНР, то по технологичным родам войск хохлы всё ещё представляют серьёзного соперника.
Хочу поделиться очевидным, вроде, наблюдением, но иногда очевидные вещи нужно озвучивать
Противник добился достаточной массовости и разнообразия своих дронов, отточил тактику их применения. Поэтому на тактическом направлении, где у противника есть хотя бы 2 роты ударных дронов (FPV) + 2 роты разведывательных БПЛА (это вдобавок к коптерам воинских частей), он наглухо закрывает возможность для работы нашей бронетехники и танков. Танки и БМП/БТРы просто не доезжают до рубежа перехода в атаку — хохлы их гасят уже на 3-6 км от передка, в глубине наших порядков.
Также по нашим танкам работает артиллерия противника, когда у неё есть снаряды. Было бы больше снарядов — работала бы гораздо чаще, а с высоким уровнем управляемости украинской артиллерии этот фактор был бы не слабее фактора FPV-дронов.
На передке же по нашим танкам работали бы ПТРК, коих у хохлов хоть и стало меньше в сравнении с 2022 годом, но всё ещё хватает.
В итоге наши танки могут работать только с ЗОП. Работа прямой наводкой и сопровождение пехоты им недоступны.
Теперь смотрим на наши средства поражения.
Работа дронов у нас гораздо слабее. Передовые модели FPV на нестандартных частотах и оптоволокне поставляются только на приоритетные направления из-за дефицита. Основная линейка, принятая на снабжение МО, несовершенна, хоть и появилась работа по смене частот. В результате красивые кадры уничтожения вражеской техники в глубине порядков противника мы видим в Курской области и у немногочисленных специальных подразделений. Если же направление, как наше, считается второстепенным, то работа по технике противника в его ближнем тылу — на низком уровне из-за сложностей с преодолением вражеских средств РЭБ.
Артиллерия. Испытывает дефицит снарядов и свободных орудий, а также дефицит корректируемых снарядов. Всё это приводит к тому, что вражеские танки с ЗОП сгоняются с трудом, а по работающим прямой наводкой не хватает снарядов, т.к. это зона ответственности полковой артиллерии.
Единственное, с чем более-менее нормально — это ПТРК. Благодаря массовому их наличию противник не может свободно ходить в атаки бронегруппами, но, в отличие от ВСУ/НГУ, эти атаки срываются на самом передке, а не в глубине его порядков.
Плюс, у нас ещё есть ударные вертолёты, но их немного и работают они для купирования попыток прорыва противника. Работают уверенно, но, опять же, на самом передке.
В итоге получается, что из-за недостатков по артиллерии и особенно по дронам противник имеет возможность применять свои танки не только с ЗОП, но и для коротких обстрелов с прямой наводки на таких второстепенных направлениях, как наше.
Это к вопросу о том, как всё изменяется на войне со временем и на отдельных направлениях, в частности. В 2022-м хохлы с прямой наводки не работали, потому что практически везде обломались в танковых встречных боях, наша артиллерия ещё имела достаточный боезапас, а весной и дыр во фронте было полно, в которые пролетали наши вертолёты.
Теперь на направлениях, где противнику удалось закрыть небо от наших дронов и из-за бедности б/к у полковой артиллерии, враг снова работает танками более свободно.
Враг всё ещё демонстрирует высокую адаптивность, хотя заканчивается 3-й год СВО. И если ему и не хватает пехоты для удержания больших пространств в ДНР, то по технологичным родам войск хохлы всё ещё представляют серьёзного соперника.
With the sharp downturn in the crypto market, yelling has become a coping mechanism for many crypto traders. This screaming therapy became popular after the surge of Goblintown Ethereum NFTs at the end of May or early June. Here, holders made incoherent groaning sounds in late-night Twitter spaces. They also role-played as urine-loving Goblin creatures. With the “Bear Market Screaming Therapy Group,” we’ve now transcended language. 3How to create a Telegram channel? Developing social channels based on exchanging a single message isn’t exactly new, of course. Back in 2014, the “Yo” app was launched with the sole purpose of enabling users to send each other the greeting “Yo.” The public channel had more than 109,000 subscribers, Judge Hui said. Ng had the power to remove or amend the messages in the channel, but he “allowed them to exist.”
from us
