прочитала по работе книгу жоржа вигарелло метаморфозы жира. в средние века, когда с едой было не очень, полнота скорее выступала признаком хорошей жизни. потом культ обжорства сменился на культ утонченности и гурманства. худоба страшила болезненностью, лишний вес неизвестностью, неуклюжестью и малой подвижностью. при этом о том, какой вес считать лишним представляли очень условно. чем больше исследовали природу жира и последствия полноты, чем более открытыми становились одежды, тем больше тревоги появлялось у людей вокруг лишнего веса. если у мужчин даже с развитием более утонченных представлений о фигуре, был диапазон: какая-то полнота была приемлемой, она отражала социальной статус, и вообще была простительной, — то женщинам не приходилось ждать поблажек. менялся лишь фокус: во времена пышных юбок фокусировались на верхней части тела, которая была открыта, корсет должен был обеспечить нужный силуэт, с появлением пляжного отдыха все переключились на бедра. эпоха просвещения с её интенцией всё нормализовать начинает формулировать и норму веса, соотношения веса и роста. полнота теперь бывает как от излишка питания, так и от недостатка (плохое нерегулярное питание работяг и бедняков). освобождение в XX веке женщин от традиционных ролей парадоксальным образом привносит ещё более жесткие требования к внешности — вместо округлостей теперь узкие бедра и маленький бюст. чем больше говорят об излишках веса, тем больше обращают внимание на полных, они становятся заметнее. появление психоанализа дает голос страданиям тех, кто мучается под давлением культа стройности: постоянно пытается похудеть и не может этого сделать. нарастающий индивидуализм европейского общества (именно о нем говорит преимущественно вигарелло) делает тело визитной карточкой, человек стряхнул с себя все прочие ярлыки и идентичности, которые определяли его раньше. теперь только он сам и его тело, которое его представляет. это заставляет фокусировать на малейших его недостатка. лишний вес становится личным провалом и усиливает депрессию. для вигарелло история отношения к жиру и ожирению — это история стигматизации. в той картине, которую он обрисовал в своем исследовании, чем больше человек узнавал об устройстве тела, о природе жира, о его роли в организме, чем больше узнавал о метаболизме, наследственности и других процессах, влияющих как на сам вес, так и на возможность менять его собственными усилиями, тем сильнее осуждалась полнота. «многие знания — многие печали». сегодня связь между идентичностью и телом ещё крепче. это провоцирует у людей, столкнувшихся с полнотой, появление проблем с идентичностью: ведь они вынуждены жить в теле, которое общество отвергает. собственное, тело как будто подводит их, предает. получается, что мы узнали так много о теле и о том, как оно работает, чтобы возложить на него больше ответственности за нашу репрезентацию в обществе и благополучие в целом. кажется, что, когда бабуля говорила «главное — здоровье», она совсем не это имела в виду или не совсем это. я — жир, но я не только и не столько жир. как примириться со своим телом, если от него так много стало зависеть?!
прочитала по работе книгу жоржа вигарелло метаморфозы жира. в средние века, когда с едой было не очень, полнота скорее выступала признаком хорошей жизни. потом культ обжорства сменился на культ утонченности и гурманства. худоба страшила болезненностью, лишний вес неизвестностью, неуклюжестью и малой подвижностью. при этом о том, какой вес считать лишним представляли очень условно. чем больше исследовали природу жира и последствия полноты, чем более открытыми становились одежды, тем больше тревоги появлялось у людей вокруг лишнего веса. если у мужчин даже с развитием более утонченных представлений о фигуре, был диапазон: какая-то полнота была приемлемой, она отражала социальной статус, и вообще была простительной, — то женщинам не приходилось ждать поблажек. менялся лишь фокус: во времена пышных юбок фокусировались на верхней части тела, которая была открыта, корсет должен был обеспечить нужный силуэт, с появлением пляжного отдыха все переключились на бедра. эпоха просвещения с её интенцией всё нормализовать начинает формулировать и норму веса, соотношения веса и роста. полнота теперь бывает как от излишка питания, так и от недостатка (плохое нерегулярное питание работяг и бедняков). освобождение в XX веке женщин от традиционных ролей парадоксальным образом привносит ещё более жесткие требования к внешности — вместо округлостей теперь узкие бедра и маленький бюст. чем больше говорят об излишках веса, тем больше обращают внимание на полных, они становятся заметнее. появление психоанализа дает голос страданиям тех, кто мучается под давлением культа стройности: постоянно пытается похудеть и не может этого сделать. нарастающий индивидуализм европейского общества (именно о нем говорит преимущественно вигарелло) делает тело визитной карточкой, человек стряхнул с себя все прочие ярлыки и идентичности, которые определяли его раньше. теперь только он сам и его тело, которое его представляет. это заставляет фокусировать на малейших его недостатка. лишний вес становится личным провалом и усиливает депрессию. для вигарелло история отношения к жиру и ожирению — это история стигматизации. в той картине, которую он обрисовал в своем исследовании, чем больше человек узнавал об устройстве тела, о природе жира, о его роли в организме, чем больше узнавал о метаболизме, наследственности и других процессах, влияющих как на сам вес, так и на возможность менять его собственными усилиями, тем сильнее осуждалась полнота. «многие знания — многие печали». сегодня связь между идентичностью и телом ещё крепче. это провоцирует у людей, столкнувшихся с полнотой, появление проблем с идентичностью: ведь они вынуждены жить в теле, которое общество отвергает. собственное, тело как будто подводит их, предает. получается, что мы узнали так много о теле и о том, как оно работает, чтобы возложить на него больше ответственности за нашу репрезентацию в обществе и благополучие в целом. кажется, что, когда бабуля говорила «главное — здоровье», она совсем не это имела в виду или не совсем это. я — жир, но я не только и не столько жир. как примириться со своим телом, если от него так много стало зависеть?!
Hashtags Matt Hussey, editorial director at NEAR Protocol also responded to this news with “#meIRL”. Just as you search “Bear Market Screaming” in Telegram, you will see a Pepe frog yelling as the group’s featured image. ‘Ban’ on Telegram Step-by-step tutorial on desktop: The group also hosted discussions on committing arson, Judge Hui said, including setting roadblocks on fire, hurling petrol bombs at police stations and teaching people to make such weapons. The conversation linked to arson went on for two to three months, Hui said.
from us
