weekend

Осень 2002-го, вторая чеченская идет четвертый год. Новый президент, набравший когда-то популярность резкими заявлениями о беспощадной войне с террором, продолжает быть так же резок, но война превратилась в привычный фон: зачистки, обстрелы, полевые командиры, лидеры сепаратистов, которые то погибают в федеральных новостях, то оживают заново. Кажется, это не кончится никогда. Война стала привычной, хотя привыкнуть к ней невозможно: конфликт длится почти 10 лет, обе стороны увязли в обоюдной жестокости, сделавшей невозможными любые компромиссы и соглашения, но как может выглядеть победа в такой войне? Где кончается поле боя — если война постоянно выплескивается в соседние республики, а то и дальше? Мирное население, пережившее неисчислимые страдания,— насколько оно мирное, если выросло уже целое поколение, не видевшее ничего, кроме войны? И главное — это война, которую Россия все-таки ведет с собственным народом или с каким-то чужим?
Жертв этой войны хоронят не только в Алхан-Юрте или селе Комсомольское, но в Будённовске, Назрани, Владикавказе — и в Москве. Кавказский террор приходит в столицу в июле 1996-го, когда с интервалом в день взрываются две бомбы, заложенные в троллейбусах, у кинотеатра «Россия» и у метро «Алексеевская». Случившийся 23 октября 2002-го захват чеченскими боевиками Театрального центра на Дубровке, где шел мюзикл «Норд-Ост»,— самое болезненное и трагическое для Москвы вторжение войны в мир; момент, когда город, привыкший жить под угрозой, впервые оказался совсем на передовой, причем в самой мирной, защищенной своей части — совершенно, как выяснилось, беззащитной.
https://www.kommersant.ru/doc/4782831

Коммерсантъ

Н — «Норд-Ост»

Юрий Сапрыкин о том, как в Москву приходила война и какой след она оставила

www.tgoop.com/weekendunpublished/3139

17.9K viewsOct 24, 2023 at 07:45

Осень 2002-го, вторая чеченская идет четвертый год. Новый президент, набравший когда-то популярность резкими заявлениями о беспощадной войне с террором, продолжает быть так же резок, но война превратилась в привычный фон: зачистки, обстрелы, полевые командиры, лидеры сепаратистов, которые то погибают в федеральных новостях, то оживают заново. Кажется, это не кончится никогда. Война стала привычной, хотя привыкнуть к ней невозможно: конфликт длится почти 10 лет, обе стороны увязли в обоюдной жестокости, сделавшей невозможными любые компромиссы и соглашения, но как может выглядеть победа в такой войне? Где кончается поле боя — если война постоянно выплескивается в соседние республики, а то и дальше? Мирное население, пережившее неисчислимые страдания,— насколько оно мирное, если выросло уже целое поколение, не видевшее ничего, кроме войны? И главное — это война, которую Россия все-таки ведет с собственным народом или с каким-то чужим?
Жертв этой войны хоронят не только в Алхан-Юрте или селе Комсомольское, но в Будённовске, Назрани, Владикавказе — и в Москве. Кавказский террор приходит в столицу в июле 1996-го, когда с интервалом в день взрываются две бомбы, заложенные в троллейбусах, у кинотеатра «Россия» и у метро «Алексеевская». Случившийся 23 октября 2002-го захват чеченскими боевиками Театрального центра на Дубровке, где шел мюзикл «Норд-Ост»,— самое болезненное и трагическое для Москвы вторжение войны в мир; момент, когда город, привыкший жить под угрозой, впервые оказался совсем на передовой, причем в самой мирной, защищенной своей части — совершенно, как выяснилось, беззащитной.
https://www.kommersant.ru/doc/4782831

BY weekend