Дело было лет 10 назад, в небольшом ресторанчике в заполярном Тромсё, на традиционном ужине с членами научного комитета в преддверии защиты одного из моих докторантов. В разгар обсуждения предстоящей защиты я заметил, что к беседе внимательно прислушивается дедушка за соседним столиком. Необычным был и его вид (весьма, я бы сказал, скромный для дорогого ресторана наряд и вязаная красная шапочка типа лыжной), и внимание к разговору, состоящему из зубодробительных терминов и высоких научных концепций. В какой-то момент, когда мы уже начали собираться на выход, дедушка этак бочком подходит к нам и очень вежливо спрашивает о сути нашего сборища и теме разговора, потом переходит к сути научного проекта и так далее. Сам ничего не рассказывает, только спрашивает и слушает. Я с нарастающим внутри раздражением отвечаю на вопросы, но про себя думаю: “Ну дед, я понимаю что скучно и хочется пообщаться, но нам давно пора, ресторан закрывается, уймись!”. При этом часть сознания, не занятая раздражением и разговором, отмечает, что моя норвежская коллега, со-руководительница докторанта, стоит рядом с таким специальным выражением лица, которое надевают люди, которым очень хочется произвести на собеседника приятное впечатление. А дама она серьезная и совершенно не склонная к пустым разговорам. Ну ладно, думаю, мало ли.
Тем временем дедушка уже спрашивает меня: а вот у вас я слышу акцент, а вы откуда, ой как здорово, а вот Достоевский, а у меня племянник женат на русской, ой да, а мы с ней иногда обсуждаем Чехова — ну в общем такой типичный диалог со среднестатистическим пожилым норвежцем до 2022 года. В конце концов прощаемся. На выходе из ресторана я спрашиваю коллегу — а чего ты с таким лицом стояла, как на приеме у короля? — “Ты что, правда его не узнал?? Это же Олав Тон!”
Мальчик Олав родился в 1923 году в норвежской глубинке в семье фермеров. Уже в 8 лет предприимчивое дитя начало заказывать рождественские открытки по каталогу и продавать их соседям. В 16 лет он переехал в Осло, и в 1941 году открыл собственный меховой магазин. В 1951 он купил первый объект недвижимости, а в 1966 — первый ресторан. К 90-летию Тона его состояние оценивалось суммой между двумя и тремя миллиардами евро, он был крупнейшим владельцем арендной недвижимости в стране. В юбилейный год он передал более половины своих средств, порядка 2 миллиардов евро, в специально организованный благотворительный фонд, который продолжил финансирование огромного количества биомедицинских и культурных проектов по всей стране. С поста председателя совета директоров он ушел в прошлом году в возрасте 100 лет, а вчера его не стало.
Олав Тон любил говорить, что гордится огромной цифрой выплачиваемых им в казну налогов, и никогда не уезжал из страны в оффшорные юрисдикции. Именно этот тип личности, наряду с нефтегазом, — один из столпов нынешнего относительного благосостояния и благополучия Норвегии.
Мораль такая: щедрых миллиардеров полезно знать в лицо — можно договориться о финансировании своего научного проекта, вместо того, чтобы стоять букой :)
Дело было лет 10 назад, в небольшом ресторанчике в заполярном Тромсё, на традиционном ужине с членами научного комитета в преддверии защиты одного из моих докторантов. В разгар обсуждения предстоящей защиты я заметил, что к беседе внимательно прислушивается дедушка за соседним столиком. Необычным был и его вид (весьма, я бы сказал, скромный для дорогого ресторана наряд и вязаная красная шапочка типа лыжной), и внимание к разговору, состоящему из зубодробительных терминов и высоких научных концепций. В какой-то момент, когда мы уже начали собираться на выход, дедушка этак бочком подходит к нам и очень вежливо спрашивает о сути нашего сборища и теме разговора, потом переходит к сути научного проекта и так далее. Сам ничего не рассказывает, только спрашивает и слушает. Я с нарастающим внутри раздражением отвечаю на вопросы, но про себя думаю: “Ну дед, я понимаю что скучно и хочется пообщаться, но нам давно пора, ресторан закрывается, уймись!”. При этом часть сознания, не занятая раздражением и разговором, отмечает, что моя норвежская коллега, со-руководительница докторанта, стоит рядом с таким специальным выражением лица, которое надевают люди, которым очень хочется произвести на собеседника приятное впечатление. А дама она серьезная и совершенно не склонная к пустым разговорам. Ну ладно, думаю, мало ли.
Тем временем дедушка уже спрашивает меня: а вот у вас я слышу акцент, а вы откуда, ой как здорово, а вот Достоевский, а у меня племянник женат на русской, ой да, а мы с ней иногда обсуждаем Чехова — ну в общем такой типичный диалог со среднестатистическим пожилым норвежцем до 2022 года. В конце концов прощаемся. На выходе из ресторана я спрашиваю коллегу — а чего ты с таким лицом стояла, как на приеме у короля? — “Ты что, правда его не узнал?? Это же Олав Тон!”
Мальчик Олав родился в 1923 году в норвежской глубинке в семье фермеров. Уже в 8 лет предприимчивое дитя начало заказывать рождественские открытки по каталогу и продавать их соседям. В 16 лет он переехал в Осло, и в 1941 году открыл собственный меховой магазин. В 1951 он купил первый объект недвижимости, а в 1966 — первый ресторан. К 90-летию Тона его состояние оценивалось суммой между двумя и тремя миллиардами евро, он был крупнейшим владельцем арендной недвижимости в стране. В юбилейный год он передал более половины своих средств, порядка 2 миллиардов евро, в специально организованный благотворительный фонд, который продолжил финансирование огромного количества биомедицинских и культурных проектов по всей стране. С поста председателя совета директоров он ушел в прошлом году в возрасте 100 лет, а вчера его не стало.
Олав Тон любил говорить, что гордится огромной цифрой выплачиваемых им в казну налогов, и никогда не уезжал из страны в оффшорные юрисдикции. Именно этот тип личности, наряду с нефтегазом, — один из столпов нынешнего относительного благосостояния и благополучия Норвегии.
Мораль такая: щедрых миллиардеров полезно знать в лицо — можно договориться о финансировании своего научного проекта, вместо того, чтобы стоять букой :)
According to media reports, the privacy watchdog was considering “blacklisting” some online platforms that have repeatedly posted doxxing information, with sources saying most messages were shared on Telegram. Deputy District Judge Peter Hui sentenced computer technician Ng Man-ho on Thursday, a month after the 27-year-old, who ran a Telegram group called SUCK Channel, was found guilty of seven charges of conspiring to incite others to commit illegal acts during the 2019 extradition bill protests and subsequent months. The visual aspect of channels is very critical. In fact, design is the first thing that a potential subscriber pays attention to, even though unconsciously. Matt Hussey, editorial director of NEAR Protocol (and former editor-in-chief of Decrypt) responded to the news of the Telegram group with “#meIRL.” Commenting about the court's concerns about the spread of false information related to the elections, Minister Fachin noted Brazil is "facing circumstances that could put Brazil's democracy at risk." During the meeting, the information technology secretary at the TSE, Julio Valente, put forward a list of requests the court believes will disinformation.
from us
