Молодой констебль Икабод Крейн приезжает из Нью-Йорка в дремлющий среди лесов городок. Который до недавнего времени оправдывал свое название, Сонная Лощина. Пока здесь не начали находить обезглавленных жертв. И вот, пытаясь не расплескать чай от нервной дрожи, Крейн узнает, что головы людям сносит неупокоенный мертвец.
В эксцентричном персонаже Икабода смешиваются наивная вера в торжество Разума, типичная для уже уходящей эпохи Просвещения, и одержимость прогрессом, свойственная XIX веку. При этом за внешней строгостью и ригидностью скрывается хрупкая, ранимая натура.
Икабод точно не бесстрашен. Он впечатлителен и трусоват, хотя и пытается храбриться. На его натуру намекает даже имя, очередной пример любви американских протестантов к редким ветхозаветным камео. Оно родом из Библии (1Цар. 4:21) и означает «без славы, где же слава?».
Имя героя, как и многие элементы сюжета, взяты из «Легенды о Сонной Лощине», на которой основан фильм. Оригинальный рассказ 1820 года принадлежит авторству Вашингтона Ирвинга, «отца американской литературы». Для американцев это вечная классика. Примерно то же, что и страшные сказки Гоголя для нас.
Однако сценарий фильма резко отходит от первоисточника. Причем «Сонная Лощина» не только превращает довольно добродушную историю в стильный готический хоррор, где с избытком хватает отрубленных голов.
На мой взгляд, важно, что перед нами история инициации Икабода. Становления его персонажа. Уже в первые минуты фильма это формулирует раскатистый голос судьи-бургомистра (Кристофер Ли), отправляющего молодого констебля в Сонную Лощину:
«Запомните — это вы, Икабод Крейн, теперь подвергаетесь испытанию».
За логику и рациональность Икабод судорожно цепляется при встрече со сверхъестественным, словно утопающий за соломинку. Но логика оказывается палкой о двух концах. Она и вводит героя в заблуждение, подталкивая к неправильным выводам. И, в то же время, в последний момент спасает Икабода от роковой ошибки благодаря его вниманию к деталям.
Противоположностью нервической вере в главенство разума становится спокойная уверенность любви. Та, что исходит от юной Катрины ван Тассел. Икабод чувствует в ней ту же близость к силам природы, которой обладала его мать. Его отец, безжалостный проповедник, осудил жену на смерть как ведьму. И, страшась колдовства Катрины, Икабод едва не повторяет трагедию своих родителей, пускай и в более мягком варианте. Однако ему удается преодолеть неверие ради любви.
Фильм намеренно переносит события из 1790 года (так в рассказе) в 1799 год. Так, чтобы, пройдя череду испытаний, Крейн вернулся в Нью-Йорк обновленным вместе с новым столетием.
Его сопровождает та, благодаря кому он и смог справиться с инициацией. Катрина также пережила серьезное испытание и переродилась. Не случайно она меняет привычную палитру нарядов на черно-белое платье. Что перекликается со строгой гаммой костюма Икабода.
В начале фильма мы видим мрачный ночной Нью-Йорк, а приезжают герои в светлый, приветливый город. Они как бы входят в новый, сияющий мир воплощенной американской мечты, мир надежды, цивилизации и прогресса.
Но не оставляет ощущение, что сердце режиссера на самом деле осталось там, где тонут в тумане силуэты домов с позеленевшей черепицей на крышах. А в запретной чаще видит темные сны древнее дерево.
Что вполне сочетается с описанием Сонной Лощины в рассказе Ирвинга:
Одно точно — место это до сих пор пребывает во власти некой колдовской силы, что налагает чары на умы достойных людей, заставляя их непрерывно грезить наяву. Верят они в чудеса всякого рода, подвержены трансу и видениям, часто видят странные знамения и слышат в воздухе музыку и голоса.*
*[перевод мой — Ф.М.]
В следующих постах я расскажу о расхождениях между «Сонной Лощиной» и рассказом Ирвинга. И немного об истории создания фильма, которая довольно увлекательна.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
В эксцентричном персонаже Икабода смешиваются наивная вера в торжество Разума, типичная для уже уходящей эпохи Просвещения, и одержимость прогрессом, свойственная XIX веку. При этом за внешней строгостью и ригидностью скрывается хрупкая, ранимая натура.
Икабод точно не бесстрашен. Он впечатлителен и трусоват, хотя и пытается храбриться. На его натуру намекает даже имя, очередной пример любви американских протестантов к редким ветхозаветным камео. Оно родом из Библии (1Цар. 4:21) и означает «без славы, где же слава?».
Имя героя, как и многие элементы сюжета, взяты из «Легенды о Сонной Лощине», на которой основан фильм. Оригинальный рассказ 1820 года принадлежит авторству Вашингтона Ирвинга, «отца американской литературы». Для американцев это вечная классика. Примерно то же, что и страшные сказки Гоголя для нас.
Однако сценарий фильма резко отходит от первоисточника. Причем «Сонная Лощина» не только превращает довольно добродушную историю в стильный готический хоррор, где с избытком хватает отрубленных голов.
На мой взгляд, важно, что перед нами история инициации Икабода. Становления его персонажа. Уже в первые минуты фильма это формулирует раскатистый голос судьи-бургомистра (Кристофер Ли), отправляющего молодого констебля в Сонную Лощину:
«Запомните — это вы, Икабод Крейн, теперь подвергаетесь испытанию».
За логику и рациональность Икабод судорожно цепляется при встрече со сверхъестественным, словно утопающий за соломинку. Но логика оказывается палкой о двух концах. Она и вводит героя в заблуждение, подталкивая к неправильным выводам. И, в то же время, в последний момент спасает Икабода от роковой ошибки благодаря его вниманию к деталям.
Противоположностью нервической вере в главенство разума становится спокойная уверенность любви. Та, что исходит от юной Катрины ван Тассел. Икабод чувствует в ней ту же близость к силам природы, которой обладала его мать. Его отец, безжалостный проповедник, осудил жену на смерть как ведьму. И, страшась колдовства Катрины, Икабод едва не повторяет трагедию своих родителей, пускай и в более мягком варианте. Однако ему удается преодолеть неверие ради любви.
Фильм намеренно переносит события из 1790 года (так в рассказе) в 1799 год. Так, чтобы, пройдя череду испытаний, Крейн вернулся в Нью-Йорк обновленным вместе с новым столетием.
Его сопровождает та, благодаря кому он и смог справиться с инициацией. Катрина также пережила серьезное испытание и переродилась. Не случайно она меняет привычную палитру нарядов на черно-белое платье. Что перекликается со строгой гаммой костюма Икабода.
В начале фильма мы видим мрачный ночной Нью-Йорк, а приезжают герои в светлый, приветливый город. Они как бы входят в новый, сияющий мир воплощенной американской мечты, мир надежды, цивилизации и прогресса.
Но не оставляет ощущение, что сердце режиссера на самом деле осталось там, где тонут в тумане силуэты домов с позеленевшей черепицей на крышах. А в запретной чаще видит темные сны древнее дерево.
Что вполне сочетается с описанием Сонной Лощины в рассказе Ирвинга:
Одно точно — место это до сих пор пребывает во власти некой колдовской силы, что налагает чары на умы достойных людей, заставляя их непрерывно грезить наяву. Верят они в чудеса всякого рода, подвержены трансу и видениям, часто видят странные знамения и слышат в воздухе музыку и голоса.*
*[перевод мой — Ф.М.]
В следующих постах я расскажу о расхождениях между «Сонной Лощиной» и рассказом Ирвинга. И немного об истории создания фильма, которая довольно увлекательна.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Нос — настоящий клюв. Лопоухая голова, маленькая и слегка приплюснутая. Вертится на длинной тощей шее, будто флюгер на ветру.
Нескладный сельский учитель из Коннектикута вышагивает по деревне, населенной потомками голландских колонистов. Высокий, но узкоплечий, с длинными ногами и руками, всем своим видом он напоминает долговязую птицу. Да и фамилия у него говорящая — Журавль, Crane.
Так выглядит Икабод Крейн в рассказе Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине» (1820). Почти ничего общего с констеблем из бёртоновской «Сонной Лощины», не правда ли?
На самом деле, Джонни Депп как раз хотел, чтобы его персонаж был максимально похож на Икабода из оригинальной истории. Предполагалось использовать длинный накладной нос и огромные уши. Да и пальцы тоже удлинить. Только вот боссы студии Paramount не пришли в восторг от такой перспективы.
Вот что говорит об этом сам Депп в интервью 1999 года:
Я-то радостно приплясывал, как Снупи, думая, что удастся нацепить длинный нос и большие уши. Классический Икабод Крейн из книги — Вашингтон Ирвинг великолепно его описывает — длинный торчащий нос, и там речь о длинных руках и ногах. Так что, да. Я хотел это сделать. Но начальство Paramount ответило гнетущим молчанием.
Кстати, хотя Бёртон сразу выбрал Деппа на роль Крейна, Paramount упорно навязывала ему несколько других вариантов. А именно — Брэда Питта, Лиама Нисона и Дэниела Дей-Льюиса. Не знаю, как вам, но мне сложно представить их в роли Икабода, какими бы хорошими актерами они не были.
Продолжение — в следующем посте 👇
Panfilov FM
#панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Нескладный сельский учитель из Коннектикута вышагивает по деревне, населенной потомками голландских колонистов. Высокий, но узкоплечий, с длинными ногами и руками, всем своим видом он напоминает долговязую птицу. Да и фамилия у него говорящая — Журавль, Crane.
Так выглядит Икабод Крейн в рассказе Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине» (1820). Почти ничего общего с констеблем из бёртоновской «Сонной Лощины», не правда ли?
На самом деле, Джонни Депп как раз хотел, чтобы его персонаж был максимально похож на Икабода из оригинальной истории. Предполагалось использовать длинный накладной нос и огромные уши. Да и пальцы тоже удлинить. Только вот боссы студии Paramount не пришли в восторг от такой перспективы.
Вот что говорит об этом сам Депп в интервью 1999 года:
Я-то радостно приплясывал, как Снупи, думая, что удастся нацепить длинный нос и большие уши. Классический Икабод Крейн из книги — Вашингтон Ирвинг великолепно его описывает — длинный торчащий нос, и там речь о длинных руках и ногах. Так что, да. Я хотел это сделать. Но начальство Paramount ответило гнетущим молчанием.
Кстати, хотя Бёртон сразу выбрал Деппа на роль Крейна, Paramount упорно навязывала ему несколько других вариантов. А именно — Брэда Питта, Лиама Нисона и Дэниела Дей-Льюиса. Не знаю, как вам, но мне сложно представить их в роли Икабода, какими бы хорошими актерами они не были.
Продолжение — в следующем посте 👇
Panfilov FM
#панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Над увлечением сверхъестественным Ирвинг в «Легенде о Сонной Лощине» скорее посмеивается, пускай и писал в эпоху романтизма. Хотя признает очарование этой темы.
Его Икабод Крейн — комичный сельский учитель без гроша в кармане. Суеверный и вечно голодный, он мечтает выгодно жениться на богатой кокетке Катрине. И ради этого готов соперничать с другим воздыхателем, местным сорвиголовой и задирой Бромом. В итоге Икабод пропадает без вести, встретив Безголового Всадника, который гонится за ним и швыряет свою голову в обезумевшую от страха жертву.
У истории незадачливого учителя открытый финал. Его тело так и не обнаруживают, находят только лошадь. Тем не менее, автор намекает, что появление жуткого всадника было лишь розыгрышем, устроенным Бромом и его дружками. На это намекает и разбитая тыква-«голова», найденная на траве возле шляпы Икабода. А вымышленный рассказчик, отвечая слушателям, признает, что и сам не верит половине этой истории.
Использованный для «Сонной Лощины» 1999 года сценарий Уокера, дополненный Стоппардом, мало что оставил от рассказа Ирвинга. Главным образом, это место действия, легенда о безголовом гессенце, имена нескольких главных и второстепенных персонажей (Икабод Крейн, Катрина ван Тассел и ее отец Балтус, Бром, ван Риппер), Порох (Gunpowder) — имя старой лошади Икабода. Ну, и соперничество Икабода и Брома за внимание Катрины.
Сцена погони безголового всадника за Икабодом, ключевая для рассказа, всё же воспроизведена в фильме. Вплоть до швыряния тыквы. Но остается лишь второстепенным эпизодом, не слишком влияющим на развитие событий.
К слову, хотя фильм Бёртона был хорошо принят и получил в целом положительные отзывы, некоторых американских критиков возмущало именно расхождение с оригинальной историей Ирвинга.
Икабод из рассказа, в отличие от фильма, живо интересуется магией и сверхъестественным, а не пытается отстраниться от этих сюжетов. Среди его нехитрых пожитков обнаруживают сонник с гаданиями и толкованиями снов. И крайне любопытную книгу, связанную с охотой на ведьм — о чем я расскажу отдельно.
Упоминание в фильме «Индейской Тропы», Indian Trail, ведущей к Древу Мертвых, возможно, также является отсылкой к рассказу Ирвинга. Там говорится, что зачарованная природа Сонной Лощины может быть связана с тем, что некий старый вождь индейцев совершал здесь свои обряды до прихода европейцев.
А наемнику-гессенцу в рассказе не отсекают голову. Ее вообще-то сносит пушечным ядром. И теперь призрак безуспешно ищет голову повсюду. Скорее всего, без особых шансов на успех.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Его Икабод Крейн — комичный сельский учитель без гроша в кармане. Суеверный и вечно голодный, он мечтает выгодно жениться на богатой кокетке Катрине. И ради этого готов соперничать с другим воздыхателем, местным сорвиголовой и задирой Бромом. В итоге Икабод пропадает без вести, встретив Безголового Всадника, который гонится за ним и швыряет свою голову в обезумевшую от страха жертву.
У истории незадачливого учителя открытый финал. Его тело так и не обнаруживают, находят только лошадь. Тем не менее, автор намекает, что появление жуткого всадника было лишь розыгрышем, устроенным Бромом и его дружками. На это намекает и разбитая тыква-«голова», найденная на траве возле шляпы Икабода. А вымышленный рассказчик, отвечая слушателям, признает, что и сам не верит половине этой истории.
Использованный для «Сонной Лощины» 1999 года сценарий Уокера, дополненный Стоппардом, мало что оставил от рассказа Ирвинга. Главным образом, это место действия, легенда о безголовом гессенце, имена нескольких главных и второстепенных персонажей (Икабод Крейн, Катрина ван Тассел и ее отец Балтус, Бром, ван Риппер), Порох (Gunpowder) — имя старой лошади Икабода. Ну, и соперничество Икабода и Брома за внимание Катрины.
Сцена погони безголового всадника за Икабодом, ключевая для рассказа, всё же воспроизведена в фильме. Вплоть до швыряния тыквы. Но остается лишь второстепенным эпизодом, не слишком влияющим на развитие событий.
К слову, хотя фильм Бёртона был хорошо принят и получил в целом положительные отзывы, некоторых американских критиков возмущало именно расхождение с оригинальной историей Ирвинга.
Икабод из рассказа, в отличие от фильма, живо интересуется магией и сверхъестественным, а не пытается отстраниться от этих сюжетов. Среди его нехитрых пожитков обнаруживают сонник с гаданиями и толкованиями снов. И крайне любопытную книгу, связанную с охотой на ведьм — о чем я расскажу отдельно.
Упоминание в фильме «Индейской Тропы», Indian Trail, ведущей к Древу Мертвых, возможно, также является отсылкой к рассказу Ирвинга. Там говорится, что зачарованная природа Сонной Лощины может быть связана с тем, что некий старый вождь индейцев совершал здесь свои обряды до прихода европейцев.
А наемнику-гессенцу в рассказе не отсекают голову. Ее вообще-то сносит пушечным ядром. И теперь призрак безуспешно ищет голову повсюду. Скорее всего, без особых шансов на успех.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Колдовство и охота на ведьм косвенно упоминаются в рассказе Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине».
Ирвинг пишет, что сельский учитель Икабод Крейн знал назубок сочинение Коттона Мэзера «История колдовства Новой Англии» (History of New England Witchcraft). И «твердо и сильно верил» в колдовство.
«Жуткие истории старика Мэзера», по выражению Ирвинга, были любимым чтением Икабода, который валялся с книгой на лужайке клевера. А потом пересказывал прочитанное местным кумушкам. Когда же Икабод пропадает без вести, Ханс ван Риппер безжалостно сжигает все его «магические книги».
Коттон Мэзер (1662-1728) — вполне реальный религиозный моралист и плодовитый писатель. Сочинения именно с таким названием он не публиковал. Но издал сразу две книги про колдовство: «Примечательные знамения» (Memorable Providences, 1689) и «Чудеса незримого мира» (Wonders of the Invisible World, 1692).
Ярый пуританин, Мэзер не испытывал ни малейших сомнений в существовании ведьм и реальности их чар. Согласно его картине мира, протестанты-колонисты жили на земле дьявола, причем их поселениям грозила целая «армия дьяволов». Ведьмы представлялись ему орудиями сатаны в борьбе за «плантацию» пуританских душ. А охота на ведьм — способом снискать божье благоволение. Особой оригинальностью в своих рассуждениях Мэзер при этом не блистал. И во многом опирался на английский трактат о колдовстве Джозефа Глэнвила Saducismus triumphatus (1681).
Что примечательно, себя Мэзер позиционировал как историка. Просто фиксирующего факты. То, что он при этом был пуританским проповедником со стажем, ни самого Мэзера, ни его преданных читателей не смущало.
Откуда же автор брал те самые проверенные и достоверные факты? Правильно, из протоколов допросов и судебных заседаний.
Уже ранние сочинения Мэзера во многом подготовили атмосферу для обострения охоты на ведьм и знаменитых событий в Салеме. Сам Мэзер увлеченно следил за процессом над Салемскими ведьмами. Причем со многими судьями был в приятельских отношениях и активно переписывался.
Мэзер оставил свой след и в масскульте — угодил во вселенную Marvel Comics в качестве суперзлодея с прозвищем «Истребитель Ведьм» (Witch-Slayer).
В фильме Бёртона «Истории колдовства Новой Англии» нет. Но отец Икабода, лорд Крейн, и обликом, и убеждениями напоминает пуритан эпохи Мэзера.
А главным символом слепого правосудия и охоты на ведьм в «Сонной Лощине» 1999 года становится «железная дева». О ней — в следующем посте.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Ирвинг пишет, что сельский учитель Икабод Крейн знал назубок сочинение Коттона Мэзера «История колдовства Новой Англии» (History of New England Witchcraft). И «твердо и сильно верил» в колдовство.
«Жуткие истории старика Мэзера», по выражению Ирвинга, были любимым чтением Икабода, который валялся с книгой на лужайке клевера. А потом пересказывал прочитанное местным кумушкам. Когда же Икабод пропадает без вести, Ханс ван Риппер безжалостно сжигает все его «магические книги».
Коттон Мэзер (1662-1728) — вполне реальный религиозный моралист и плодовитый писатель. Сочинения именно с таким названием он не публиковал. Но издал сразу две книги про колдовство: «Примечательные знамения» (Memorable Providences, 1689) и «Чудеса незримого мира» (Wonders of the Invisible World, 1692).
Ярый пуританин, Мэзер не испытывал ни малейших сомнений в существовании ведьм и реальности их чар. Согласно его картине мира, протестанты-колонисты жили на земле дьявола, причем их поселениям грозила целая «армия дьяволов». Ведьмы представлялись ему орудиями сатаны в борьбе за «плантацию» пуританских душ. А охота на ведьм — способом снискать божье благоволение. Особой оригинальностью в своих рассуждениях Мэзер при этом не блистал. И во многом опирался на английский трактат о колдовстве Джозефа Глэнвила Saducismus triumphatus (1681).
Что примечательно, себя Мэзер позиционировал как историка. Просто фиксирующего факты. То, что он при этом был пуританским проповедником со стажем, ни самого Мэзера, ни его преданных читателей не смущало.
Откуда же автор брал те самые проверенные и достоверные факты? Правильно, из протоколов допросов и судебных заседаний.
Уже ранние сочинения Мэзера во многом подготовили атмосферу для обострения охоты на ведьм и знаменитых событий в Салеме. Сам Мэзер увлеченно следил за процессом над Салемскими ведьмами. Причем со многими судьями был в приятельских отношениях и активно переписывался.
Мэзер оставил свой след и в масскульте — угодил во вселенную Marvel Comics в качестве суперзлодея с прозвищем «Истребитель Ведьм» (Witch-Slayer).
В фильме Бёртона «Истории колдовства Новой Англии» нет. Но отец Икабода, лорд Крейн, и обликом, и убеждениями напоминает пуритан эпохи Мэзера.
А главным символом слепого правосудия и охоты на ведьм в «Сонной Лощине» 1999 года становится «железная дева». О ней — в следующем посте.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина